Через три секунды прилетел ослабленный расстоянием звук взрыва, над скалами вырос веер дыма.
– Кого он там увидел? – пробурчал Волков.
Саблин не ответил, о чём-то размышляя. Вскоре стало ясно, что он не размышлял, а беседовал с гостями, расположившимися в его голове: Саблиным-одиннадцатым и ДД. Это понял и Волков.
– Что советуют?
– Ваш вертолёт сюда просто не долетит.
Волков изменился в лице.
– Дьявольщина! Я не подумал.
– Можно попробовать сбить «вертушку». Ваш Харитоныч хорошо стреляет?
Губы Сергея Николаевича иронически изогнулись.
– Стрелок он от бога, как говорится, да винтарь против скорострельной пушки всё равно что матерное слово против кулака.
– Да хрен с ним, пусть покуражится, – сплюнул Роберт Салтанович. – Топливо выжрет и слиняет.
– А если он попадёт в ледяной купол нашей пещеры?
Царь Салтан хекнул, залезая пятернёй в волосы на затылке.
– Это тогда… кранты.
– Хотите идею? – сказал Прохор-999, взявший «напрокат» тело Прохора-2. – Вы ведь захватили Наумански, так?
– Короче.
– Надо нырнуть к нему в башку и сделать так, чтобы он отозвал своих бешеных псов. Он ведь здесь? Во втором превалитете?
– Психосоматика здесь, в Москве, сам он… в своём кабинете в двадцать втором числомире.
Саблин полузакрыл глаза, прислушиваясь к мыслеголосам гостей.
– Пришли к консенсусу. Дмитрий Дмитриевич возвращается в Москву, там его ждёт родной брат. Из него он прыгнет в тело «родственника» Наумански – главного редактора АНП – и попытается реанимировать самого Наумански, чтобы тот отдал приказ своим эмиссарам свернуть операцию в Ергаках.
– А если Наумански не согласится? – спросил Волков.
Саблин прислушался к ответу ДД.
– Он знает, чем его уговорить.
– Сколько на это понадобится времени?
– Не больше часа.
– Что ж, может быть, мы и дождёмся отбоя.
Вертолёт сделал ещё один заход, заработала пушка, но не близко, в километре.
Саблин махнул рукой.
– Идёмте, перераспределимся.
Вернулись в пещеру.
– Талгат, принимай пассажира.
Араб оглянулся, слегка вздрогнул, глаза его расширились на мгновение.
– Пока, друзья.
Талгат вздрогнул ещё раз, погладил висок пальцами.
– Он ушёл.
«Я тоже пойду, – сказал Саблин-11 Данияру. – Варя там с ума сходит. Если у нас всё тихо, я вернусь быстро».
«Беги».
Данимир исчез.
Слабый рокот винтов вертолёта, доносившийся сверху, усилился, с гулом лопнул ледяной купол, накрывающий пещеру. В трещине начали собираться капли воды.
– Только не это! – Саблин бросился к узкому лазу, по которому они вылезали на перевал. – Николаевич, Салтаныч, Варя, несите Устю и меркабу к выходу. Прохориил – за мной!
Выбрались наверх.
Вертолёт делал круги совсем близко, то и дело пролетая над языком ледника, часть которого и служила крышей для пещеры.
– Что будем делать, Данияр Тимофеевич? – прокричал Валентин едва слышно.
Саблин раздумывал недолго.
– Сейчас я его посажу!
– Помочь? – проговорил Прохор в ухо Саблину.
– Ты умеешь изменять форму объектов?
– Я единственный, кто это делает в глубоких превалитетах, – по-детски похвастался Прохор.
Саблин усмехнулся.
– Цезарь, я с вас балдею! Давай по счёту три: ты меняешь кабину, не трогая лётчиков, я – винты.
– Лётчиков заденет всё равно.
– Постарайся не задеть. Раз, два, три!
Практически невидимые трассы формопреобразования геометрии объектов сошлись на хищной боевой машине.
Результат не заставил себя долго ждать.
Кабина Ми-28, безупречного дизайна, многогранная, «полутораэтажная», бликующая бронестеклом блистера, превратилась в ещё более сложный многогранник, теряя при этом присущую вертолёту функциональность боевой машины. При этом и блистер потерял прозрачность, стал молочно-белым.
Главный винт вертолёта остался винтом, но его лопасти удлинились и превратились в плоские полосы металла. Винтокрылая машина сразу потеряла подъёмную силу и пошла вниз, закручиваясь по спирали из-за работающего исправно рулевого винта.
Со скрежетом вертолёт вонзился в ворота между скалами, исчез из виду. Наблюдавшие за ним люди ожидали взрыва, но его не было, издали прилетели удары, скрежет и громыхание камней.
– Аминь! – сказал Волков, явно потрясённый демонстрацией «колдовских» способностей Саблина и Прохора.
– Возвращаемся, выносим наших и меркабу, – не отреагировал на его слово Саблин.
Вернулись в пещеру, потолок которой продолжал оседать и трескаться, готовый рухнуть. Вынесли Устю, укрыли под косой стеной скалы. Меркаба не уместилась в расселине, и её пришлось оставить у выхода из лаза, ведущего из пещеры наружу.
– Что дальше? – спросил Пётр Фомич, вытирая потный лоб рукой; меркабу он обхаживал, как своё родное детище. Мастер до сих пор находился в шоке от того, что комплекс многогранников, представлявших собой модуль числоперехода, удалось запустить без подключения каких-либо источников энергии.
Попытался он и разобраться с компьютером, с помощью которого эмиссар Владык на даче мэра Вологды пытался инфицировать Первомир и перепрограммировать самый первый формотрон (который никто никогда не видел). Но Саблин забрал все оставшиеся диски, отсоединил материнскую плату и решил никому, кроме ДД, их не отдавать.
– Ждём, – сказал Волков, успевший переговорить с лётчиками. – «Вертушка» за нами вылетела, будет часа через полтора.
– Послушайте, уважаемые, – заговорил Прохор-Прохориил, тоже наблюдавший за меркабой. – А давайте махнём в Первомир. Через Бездны мы можем и не прорваться, а Первомир рядом, там мы сможем узнать, где застряли ваши парни. Может, они и не уходили в Нуль, а спокойно живут себе в мире монады и в ус не дуют.
Саблин пристально вгляделся в бледноватое лицо математика, по которому ходили странные тени. Прохориил явно что-то задумал, причём давно, и теперь решил реализовать свой замысел.
– У меня и программа есть, – добавил он, – как по слоям пробить мембрану.
Волков, спустившийся в лаз, посмотрел на Саблина.
– Подождём возвращения ДД и одиннадцатого, – сказал Данияр. – Обсудим.
Он жестом позвал полковника за собой.
