— Но почему?
— Попробую объяснить и это. Допустим, на какой-то планете зародилась жизнь, будь то на органической или какой другой основе. Ну и что? Кто может дать гарантии, что эта жизнь обретет способность к познанию? Да, существование жизни в космосе на уровне примитивных форм я не отрицаю и даже всячески пропагандирую. Не отрицаю занесение на Землю углеводородов кометами, метеоритами. Но цивилизация… разум… способность к межзвездным перелетам!.. Прежде чем созреть до этого, надо пройти непредсказуемый эволюционный путь, в потемках, на ощупь, методом бесчисленных проб и ошибок. Разве мы вправе утверждать, что появление Разума — закономерный итог развития однажды зародившейся жизни? Процесс совершенствования живых организмов может длиться до бесконечности, так и не достигнув уровня интеллекта. На Земле с момента появления первых биологических структур до современного человека прошло чуть меньше четырех миллиардов лет. Много это или мало? С какой скоростью мы развиваемся — крайне медленно или катастрофически быстро? Допустим, где-то есть планеты, на которых появились высокоразвитые цивилизации. Каким образом обитатели этих планет решают вопросы сверхдальних перелетов? В природе есть предел максимально возможной скорости распространения информационного сигнала. Этот предел — скорость света в вакууме. Ни одно материальное тело не в состоянии перемещаться с большей скоростью. Более того, даже приблизиться к скорости света невозможно, так как в субсветовой области вступают в силу иные взаимоотношения между массой тела и его скоростью. Чем ближе к световому барьеру, тем больше возрастает масса, следовательно, во много крат больше должна возрастать и энергия, необходимая для ее разгона. В итоге образуется круг. На определенном этапе возрастание массы будет опережать затраты энергии на ее разгон, и корабль достигнет предела ускорения. В существование сверхсветовых скоростей я не верю. А теперь представьте следующее. Ближайшая звезда удалена от Земли на расстояние около четырех световых лет. Я не могу представить, как человечество сумеет преодолеть даже такую дистанцию. Но и это еще не всё. Даже если допустить, что в окрестностях ближайших звезд существуют цивилизации, способные к таким перелетам, то мы давно бы об этом знали. Земной эфир уже сейчас до предела насыщен радиоволнами, большая часть которых уходит в космос. Но ответной реакции нет, хотя разрабатывается множество программ, направленных на поиски внеземных цивилизаций. Пространство в доступных обследованию пределах мертво. Вот реальность, с которой надо считаться. Не хочу обольщаться и вводить в заблуждение других. Всё это не более как самообман. Есть граница, отделяющая упорядоченный мир, в котором мы живем, от всякого рода абстрактных моделей, где отсутствуют запреты. Я верю в истину, открытую еще до нас, — всё в этом мире подчинено законам, существующим объективно, вне нашего сознания и желаний. Мы с вами лишь следствие проявления этих законов и, если хотите, представляем собой сочетание определенных комбинаций атомов, связанных воедино молекулярными и химическими связями, а существуем только благодаря происходящим между ними обменным процессам.
— Да, господин Ланке, ваша логика поистине убийственна и с позиций здравого смысла не содержит изъяна. Выходит, контакт исключен?
— Окончательно я скажу об этом завтра, после завершения лабораторных исследований, — уклонился от ответа Ланке, после чего отвернулся, всем видом показывая, что больше не намерен обсуждать эту тему.
У решетчатого ограждения появилась знакомая машина. Мелвин попросил доктора не отставать и поспешил к зданию аэропорта.
Институт Молекулярной Биологии размещался в противоположном конце города. Мелвин высадил доктора у порога лаборатории и по пути в отдел еще раз проследил цепь своих умозаключений. Нет, Ланке прав! Гарсия и только Гарсия во всем виноват. Версия о пришельцах не выдерживает критики. Не надо мудрствовать, копаться там, где ничего нет, и охмурять себя верой в оккультизм.
Впереди открылась широкая магистраль, которая вела к главному корпусу УОБК. Мелвин бегло просмотрел подборку добытых материалов и, перестраиваясь на рабочий лад, стал готовиться к предстоящему докладу.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЭФФЕКТ АДАМСА
1
Прошла неделя. Огромный город гудел как растревоженный улей. Поползли слухи о якобы приближающемся конце света, о таинственных инопланетянах или, хуже того, о массовом нашествии ужасных фантомов — призрачных воинственных химер.
Стефан Циммер был в эти дни нарасхват. Первый же репортаж с места событий принес ему громкую славу. Тираж «Континент Экспресс» вырос вдвое.
Верный данному слову, он всячески избегал лишних разговоров, давал сжатые интервью и высмеивал в своих статьях невежество тех, кто пытался поднять вопрос о фантомах на уровень серьезного обсуждения. Никому, даже Дорис, он не сказал о том, что видел в действительности. По возвращении домой он заставил себя забыть о всех диковинах и в дальнейшем руководствовался только указаниями полковника Рейдера.
«Объект Крейц» изучался всеми доступными способами, но издали. Через несколько дней после взрыва радиация стала спадать, но всё еще оставалась на таком уровне, что о приближении к эпицентру не могло быть и речи. К счастью, фронт заражения распространялся медленно. Горы способствовали локализации очага. Погода также благоприятствовала тому. Дожди в районе кальдеры очищали атмосферу от радиоактивной пыли, уменьшая тем самым опасность ее разноса атмосферными потоками. Постепенно стихли пожары. Но зато вздулись окрестные ручьи и реки. Стали отмечаться случаи повышенной радиоактивности воды. По этой причине в радиусе ста километров от «Объекта» выставили посты дозиметрического контроля. Все сведения поступали в оперативный штаб управления, созданный на базе подразделения майора Тэйлора. После передислокации в безопасное место и замены части контингента положение в войсках стабилизировалось. В немалой мере этому способствовало и то, что к исходу второго дня фантомы появляться перестали. Солдаты вернулись к несению службы. Официально было запротоколировано двадцать восемь случаев встреч с таинственными призраками, но доказательств тому не было. Напряжение и страх еще крепко держали людей в тисках неопределенности.
«Объект» будоражил умы, приковывал внимание. Постоянно клубящиеся над котловиной тучи, непрекращающиеся вспышки молний — всё это только способствовало игре воображения и скорей напоминало скрытую от глаз исполинскую кузницу, где всё время что-то гудело, клокотало или извергалось. Эффект усиливался ночью, когда небо над вершинами беспрерывно озарялось дрожащими сполохами так, будто за ними шла какая-то кипучая и спешная работа. Именно ощущение этого, вроде как осмысленного, но вместе с тем совершенно необъяснимого движения больше всего привлекало и одновременно отпугивало тех, кто мог наблюдать за «Объектом». Дозиметристов, например, никакими силами нельзя было заставить переступить границу зоны заражения, что периодически требовалось для ведения контрольных съемок и пробоотбора. Считалось, что фантомы только и ждут, чтобы люди первыми вторглись в их владения, ищут повода для того, чтобы начать повальное наступление, к которому они будто бы денно и нощно готовятся.
