— Верцел… Он…
— Не дал тебе ни денег, ни письма? Ай-ай-ай! Какой неблагоразумный поступок с его стороны, не правда ли? Ложь твоя ходит на тараканьих ножках, которые, того гляди, подломятся! Не пора ли прекратить утомлять наш слух враньем? Я знаю Верцела достаточно хорошо, чтобы не поверить утверждению, будто он позволил своей дочери отплыть на «Морской деве» даже в сопровождении полусотни таких, как ты. Итак, зачем ты проник в трюм? Кто тебя послал?
— Я… Я люблю Вивилану и последовал за ней, дабы охранять и оберегать ее, — выдавил из себя Фрок и, с ненавистью глядя на Странника, дерзко добавил: — Охранять от таких беспутных шалопаев, как ты и твой приятель, которые готовы делить ложе с кем угодно.
— Превосходно! С первой ложью покончено, уличить тебя во второй будет несравнимо легче. Откуда тебе стало известно о том, что Вивилана намерена пробраться на «Морскую деву»? О Неморене, кем бы она там ни была, ты ничего не знаешь. Остается все свалить на пророческий сон, или у тебя в запасе есть более правдоподобное объяснение?
— Да пожрут черви твои внутренности! Я не желаю отвечать на твои глупые вопросы! — завопил Фрок, брызжа слюной и закатывая глаза. — Ты хочешь обесчестить мою госпожу, мою любимую и потому рад был бы уличить меня в чем угодно, а то и просто убить!
— Какой интересный у нас получается разговор! — подал голос капитан. — Хрис, разреши мне позвать кого-нибудь из матросов и попросить принести из камбуза жаровню с углями? Раскаленное железо делает людей более сговорчивыми и разумными.
— К чему нам раскаленное железо? Моя славная служанка прекрасно справится и без него. В ее племени существует обычай пожирать человеческую печень на глазах врага, из тела которого она вынута, — ободряюще подмигивая Фроку, сообщил Хрис и, отстегнув от пояса кинжал, передал его Нумии. — Его печень ты получишь чуть позже. А уши и… словом, сообрази сам, что ты можешь поджарить на вертеле, не лишая его языка и жизни.
— Нет! Не надо! Я скажу, раз вам так хочется это знать! Я догадался, что Вивилана влюблена в Хриса и последует за ним! Догадался по ее взгляду и…
— Отец не догадался, нянька, взрастившая ее, не догадалась, а ты вот оказался самым наблюдательным, самым сообразительным. Бикавель, мы, пожалуй, не будем пачкать кровью твою каюту. Отведем-ка лучше этого лжеца на нос судна, где никто Нумии не помешает, привяжем как следует и забудем об этом досадном происшествии. — Хрис отвернулся от Фрока и продолжал: — Вивилана, этот мерзавец каким-то образом прознал о наших с Верцелом планах и отыскал человека, готового хорошо платить за чужие тайны. Эврих, это из-за него на нас напали около рынка. Из-за него мы вынуждены были обнажить мечи, тебя ранили, а двое слуг Верцела расстались с жизнью.
— Что вы хотите от меня?! Я скажу все, что вас интересует, если вы обещаете сохранить мне жизнь и не отдавать в руки этой чернокожей дикарки!
— Господин, неужели ты лишишь меня свежего мяса ради болтовни этого лгуна? — хриплым кровожадным голосом возмутилась Нумия.
— Я боюсь, что моим матросам могут не понравиться э-э-э… гастрономические изыски этой очаровательной женщины. Может быть, выслушаем беднягу? — предложил мягкосердечный капитан. — А будет врать — просто бросим за борт, и дело с концом?
— Ну, говори. И если ты заинтересуешь нас, мы не убьем тебя и, возможно, даже сохраним твои уши, — смилостивился Хрис.
— Я подслушал твой разговор с Верцелом про хуб-кубаву. Мурий Главир Юг, которому я и прежде рассказывал о делах Верцела, живо заинтересовался затеянной вами экспедицией. Он-то и просил меня спрятаться в трюме «Морской девы», — нехотя проговорил Фрок.
— Гадина! Отец так тебе доверял, а ты… — начала Вивилана, но Хрис прервал ее:
— Зачем ты проник на судно? Подумай, прежде чем в очередной раз солгать, помни, что на крепкий сук есть острый топор, а лживый язык хорош лишь на сковородке.
— Мурий Юг снарядил корабль, который вышел из Аланиола вслед за «Девой». Ты нужен им живым, а остальных они обещали отпустить с миром.
— Врет! В таких случаях убивают всех свидетелей, — бесстрастно и со знанием дела заметил капитан.
— Как они отыщут наше судно? Ты, кажется, опять начал завираться? — грозно спросил Хрис, нависая над скорчившимся на табурете Фроком.
— Мурий напоил меня каким-то зельем, благодаря которому нанятый им маг может чувствовать, где я нахожусь. Это правда! Клянусь! Я сам не верил, что такое может быть, но маг Мурия нашел меня, когда я спрятался в его доме, и сделал это так быстро, будто видел сквозь стены! — торопливо заговорил Фрок, не слишком надеясь, что ему поверят.
— Врет! Корабль нельзя отыскать, руководствуясь всего лишь содержимым желудка какого-то мерзавца! — вновь подал голос Бикавель.
— Нет, на этот раз, похоже, он говорит правду… Астральное слияние… О чем-то подобном мне уже доводилось слышать… — пробормотал Хрис задумчиво. — Но если это так, твое присутствие на борту «Девы» грозит нам всем большими неприятностями.
— Дайте мне шлюпку. Корабль Мурия Юга подберет меня, и вам не придется ни о чем беспокоиться, — предложил Фрок, без всякой надежды шаря глазами по лицам собравшихся.
— Шлюпка стоит денег, — назидательно пророкотал капитан «Девы», — акулам нужна пища, Морскому Хозяину — жертва.
— Я заплачу за шлюпку, — сказал Хрис, помолчав. — Ни к чему проливать лишнюю кровь. Ее в этом мире и так льется предостаточно.
«О Наам, какой удивительный, какой умный и в то же время глупый человек! — подумала Нумия, не в силах оторвать глаз от Странника. Нет уж, пусть Верцелова дочь что хочет делает, но без драки она этого мужчину не получит! Хоть она и красавица, и, видать по всему, девственница, и богачка, а, пока Нумия жива, не быть ей женой Хриса точно так же, как не стать Супругой Наама Всевидящего и Всемогущего!»
13
Среди пришедших в долину Бенгри беженцев не оказалось ни одного колдуна. Нундожу и рахисы сумели спасти из своих поселков кое-какой скарб и скот, но даже им не удалось сберечь колдунов и Супруг Наама, различными способами изведенных хитроумными и злокозненными пепонго. Знахари и знахарки, доморощенные предсказатели и ворожеи пыжились и тужились, чтобы занять места сберегателей племени, защитников пещерного поселка от всевозможных напастей, но без должной выучки даже самые талантливые из них мало чего стоили. Кое-как им удавалось врачевать раны и заговаривать болячки, зубную боль и прочие хворобы. Худо-бедно отправляли они какие-то обряды, предсказывали погоду, но в отличие от настоящих колдунов повлиять на нее никоим образом не могли. Их поругивали, над ними посмеивались, да ведь сколько девку сыном ни зови, все равно борода не вырастет. Скопленные предками знания, умения и секреты были безвозвратно утрачены, и совершенно очевидно это стало к исходу пятого года со времени бегства племени с равнин, когда в Северных горах воцарилась великая сушь.
Ручьи обмелели, маленькие озерца превратились в болотца, зелень начала вянуть, листья деревьев сворачивались в желтые жухлые трубочки, кора трескалась, травы сохли на корню. Отощавший скот перегоняли из долины в долину, но что было делать с засеянными и жаждущими влаги полями? Женщины не покладая рук таскали воду на огороды, да много ли ее в меха наберешь? Много ли до места дотащишь, а земля, как пересохшая лепешка, вбирает все без остатка, миг — и не видать уже, где было полито, а где нет.
