– Тот оберег, что мы в башне отыскали, молодой сеньор Ожье носил, ни на час не снимая. То был его нянюшки подарок. Знали о нем немногие, да и то – лишь видели. О том же, что оно за штуковина такая, почти никто и не догадывался. Ну, а как снял его молодой господин, так, значит, его зверь адский и погубил.
– Откуда ты знаешь, что талисмана не было? – быстро так спрашивает маркиз и на кота смотрит искоса. – Может, его с прочими вещами старшему брату передали?
Я вздохнул тяжко – еще б не тяжко – такой-то ужас вспоминать?! И говорю:
– Нет, не могло того быть. Я у тела один из первых оказался. Мы ж с ним вот, как два пальца всегда рядом стояли. И нарочно тогда глянул – не было нянюшкиного подарка. Подивился еще – как же так? А он вон где очутился. Хотя ума не приложу, с чего вдруг монсеньору Ожье вздумалось его снять?
– А может, у графа и свой такой медальон имелся? – предположил кот.
– Нет, точно, один был, нянюшка сама его делала, я видел. И кровью своей тот амулет напитала.
Алекс покачал головой, должно быть негодуя против столь варварского обряда. Но вместо слов возмущения, какие приличны были доброму христианину, Командор вдруг спросил:
– Скажи, Рене, месье Ожье верил в действенность этой штуки? – он достал из кошеля талисман.
– Конечно верил. Иначе не стал бы на себе носить не снимая.
– Понятно. Еще вопрос: младший брат твоего господина умер первым из Савойского дома?
– Нет, – замотал я головой. – Четвертым.
Алекс на секунду прикрыл глаза, осмысливая мои слова.
– И еще один вопрос…
– Сколько можно вопросов? – возмутился отдохнувший кот. – Мы должны спешить!
– Поспешишь – мышей рассмешишь, – парировал маркиз де Караба. – Это важно, очень важно.
– Тогда давайте все обсудим по дороге, – насупился полосатый советник, – а то со всей важностью до полудня здесь сидеть будем, а там, глядишь, уже и герцог явится.
– Хорошо, – с неохотой согласился Сын Орла. – По дороге так по дороге.
И мы вновь двинулись по лесу, пробуждающемуся от ночного забытья, омытому росой, наполненному ароматами и птичьими трелями. Любимая пора, когда развеявшиеся ночные страхи порождают лишь усмешку. Только нынешнее утро отчего-то к веселью не располагало.
– Вопрос такой, – продолжил Алекс, не сбавляя шага, – как принял твой господин смерть брата?
– Убивался, места себе не находил, а тут еще госпожа Сильвия занемогла.
– Сразу после смерти Ожье? – уточнил Алекс.
– Ну да, – вздохнул я, – сами понимаете. А там уж смерть за смертью, почти всех родичей Безглазая извела. Так ныне хозяйка и вовсе чуть жива от горя.
– Да, похоже, так и есть, – отстраняя нависшую над тропкой ветвь, промолвил маркиз де Караба. – Понимаю. Честно говоря, если я все понимаю верно, это настораживает.
Скорее всего, дело обстояло следующим образом: после трех похожих смертей монсеньор Ожье сообразил, что в убийствах просматривается, так сказать, «кровавый след», и решил обезопасить ту, которая была ему дороже собственной жизни. Как думаешь, могло такое случиться?
– Могло, – согласно кивнул я, силясь припомнить все подробности, вплоть до самых незначительных. – Но готов поклясться, еще поутру в тот ужасный день оберег был на шее Ожье. Я лично помогал ему снарядиться на охоту и видел. – События недавнего прошлого стремглав пронеслись в моей голове, возвращая к рвущему душу воспоминанию. – Да-да, точно, как сейчас помню. Ожье тогда как раз купался под водопадом, я держал его рубаху, и тут подъехал граф Констан с сообщением, что не сможет принять участие в охоте, ибо герцог вызывает его к себе.
– Понятно, – лицо Алекса было до крайности задумчивым. Он, кажется, больше не видел ни веток, ни кустов и лишь в последнюю секунду отстранялся от них. – Стало быть, Ожье знал, что брата не будет в замке, и наверняка заполночь отправился навестить любимую. Скажи, – вновь обратился он ко мне, – реально ли съездить ко двору и вернуться ночью в Монсени?
– Мало кто дерзает отправляться по горной дороге ночью.
– Но месье Констан мог? – перебил Алекс.
– Мог, – кивком подтвердил я, начиная догадываться, к чему клонит мой спутник. – Уж во всяком случае, утром он точно был в замке.
– Н-да, картина складывается вполне стройная, но малоприятная: граф возвращается под утро домой и по какой-то случайности, а может, и не случайности, находит уникальный талисман в покоях жены. А сразу за этим его молодой брат, также носитель савойской герцогской крови, гибнет той же смертью, что до того постигла его менее близких родичей. Конечно, «впоследствии» не означает «вследствие», но, чтобы дорисовать сцену в супружеском алькове, не нужно слишком много фантазии. Дальнейшие события разворачивались, скорее всего, не в спальне, а в лаборатории.
– Что за лаборатория? – насупился я, все еще не в силах поверить в правдивость речей маркиза. – Я же говорил: в замке нет никакой лаборатории.
– Есть, Рене, есть, – скривился Алекс, должно быть оттого, что ему приходилось растолковывать мне очевидные вещи. – Она расположена в винном погребе. Вернее, спрятана под ним. Судя по книге, найденной в башне, в ту ночь, а вероятно, и не только в ту, разгневанный Констан де Монсени вызвал демона, и тот разделался с юным Ожье.
Скажи мне, Рене, молодой господин был вооружен?
– Конечно! Что за странный вопрос? – Можно не разбираться в нравах и обычаях того или иного народа, но спрашивать об очевидном – просто непристойно. – Разве может взрослый свободный мужчина, тем паче, благородного звания, ходить без оружия?!
– И скорее всего, считался неплохим бойцом? – не унимался Алекс.
– Неплохим? – окончательно возмутился я. – Да он был первейшим рыцарем Савойи! Никто лучше него не управлялся с конем, копьем и мечом. В рукопашной схватке он мог справиться с тремя атакующими, даже не вынимая кинжала из ножен.
– Должно быть, на это и понадеялся, – кивнул Алекс.
Мне нечего было сказать. Судя по всему, Ожье даже не успел схватиться за оружие.
– Послушай, Рене, – отчего-то очень печально промолвил Командор. – Я понимаю, как тебе тяжело это слышать, но вынужден сказать: если все, что мы выяснили этой ночью, – не роковая цепь совпадений, то почти наверняка твой господин – чернокнижник. Но само по себе для нас это полбеды, охота на колдунов – дело святейшей инквизиции, а помогать ей – не наша забота. Беда в том, что при помощи магии Констан де Монсени вызывает демона, который убивает всех, отделяющих его от герцогского трона.
Должно быть, изначально братоубийство не входило в его планы, но эта смерть оказалась весьма на руку. Заметь, Рене, при всей реальности угрозы, сам твой господин нападения не опасается. Уверен, он точно знает, что демонический волк его не тронет, иначе не стал бы оставлять оберег такой защитной силы в подстроенном тобой ведьмином логове. На такое может решиться лишь один человек – повелитель неуловимого чудовища!
