Судя по прелестному личику Алины, по ее темным, манящим, как майская ночь, восторженно хлопающим глазкам, она была вполне довольна картиной, живо нарисованной моим сеньором. А раз ее высочество была довольна, то ее спутникам оставалось лишь прийти в неописуемый восторг по ее примеру. Ибо спорить с Алиной – все равно что дуть против урагана.
Пожалуй, в этой ситуации волновался один я. Странные желания принцессы и расспросы кошачьего полковника не выходили у меня из головы. Но с благородной-то дамой более-менее понятно. Может, добравшись из своей глухомани до благополучной Европы, она попросту расслабилась, подумала, что где-где, а у нас тут тишь да гладь; а вот дон Котофан, как он сам велел себя именовать… неужели своим кошачьим нюхом он каким-то образом сумел распознать во мне волка-оборотня? Может быть, и так – кто его знает? Я и сам надеялся на что-то подобное, охотясь за лесным убийцей. И если мои подозрения – не игра воображения, то что-то надо было делать как можно быстрее. Знать бы еще, что.
Я размышлял об этом, стараясь не выдать себя ни взглядом, ни гримасой, только взор то и дело обращался к вельможным гостям. Мне казалось, любой может прочесть тайные мысли по моим глазам. Слава богу, всем было не до меня.
И тут меня озадачил один в высшей мере странный момент нашей первой встречи: мне вспомнился вцепившийся в луку седла кот, вопивший о своих драгоценных сапогах. Вспомнился как раз в тот миг, когда мой господин заговорил о трудной и долгой дороге. Тогда, в лесу, я невольно бросил взгляд на эти уникальные сапоги пятидесятого кошачьего размера – они блестели, точно обсидиановое зеркало, отражая маячившие вдали заснеженные вершины Альп. Теперь, в замке, хоть всю дорогу от переправы кот и скакал за спиной достославного маркиза, они были в пыли, как, впрочем, и у его спутников. Не больше, но и не меньше. Но если дорога была долгой и трудной, отчего же так блестели сапоги в миг нашей первой встречи? Не почистил же их кот, чтобы перейти мост?
Ну, да господин не спрашивал о моих наблюдениях, и не дело навязываться ему со всякими досужими подозрениями. А ему, я готов об заклад биться, вовсе было не до того. Он так расхваливал местную дичь и отборные вина, хранящиеся в его погребе, что, казалось, совершенно забыл о трауре, в котором ему надлежало пребывать вместе с мадонной Сильвией. Как ни крути, а принц Амадей, царство ему небесное, приходился ей кузеном. Госпожа по этому поводу проводила все время в посте и молитве, запершись в своих покоях. Благородный же Констан де Монсени разливался предрассветным жаворонком, забыв обо всем.
– …А какая у нас замечательная охота! – прищелкнув для убедительности пальцами, сообщил он. – Это просто восторг души, а не охота!
– Но говорят, – вмешался в беседу вельмож хвостатый профессор, – что у вас тут волк-оборотень лютует.
– Кто говорит? – нахмурился граф, метнув на меня недобрый взор.
– Так, люди, по дороге встретились.
Встретились по дороге? Я вновь озадаченно поглядел на кота и его сапоги.
Мне как-то довелось беседовать с фра Анжело о том, как Господь вмешивается в людские дела и решает их по своему высшему усмотрению: то в Содом и Гоморру ангелов пошлет, чтобы они там попробовали отыскать кого-нибудь, достойного сострадания, то, наоборот, старика Ноя надоумит заняться кораблестроением. Хвала Ему, конечно, и за дождь из огненной серы, и за ковчег, и за многое другое – на рассвете начни перечислять – до полуночи не закончишь, лишь язык до мозолей сотрешь. Но вот что меня удивляет: казалось бы, Творец небесный знает все и обо всех. К чему ангелам лишний раз крылья трепать да таскаться в Содом и Гоморру? И Ною чего б было во сне не явиться?
Но, впрочем, то дело не мое, вот и фра Анжело сказал: раз Всевышний так решил, стало быть, на то его воля, и аминь, и слава Богу. Это я сейчас о чем? О том, что я, как про сапоги вспомнил, решил было, что, может, все не так уж худо выходит, может, это Господь мне в подмогу ангелов прислал, чтоб я того злодейского оборотня изловить смог? Ибо, как ни крути, как ни выходи из себя, а зверь не простой выходит, не оборотень даже, а порождение адской бездны, явный демон! Так может, и мне в награду за терпение и набожность Фортуна улыбнулась и не простые это гости? А что? Принцесса Алина ликом на ангела вполне походит, хоть и темнокудра. Да и Командор, хоть рожей не вышел, но для мужчины физиономия не так уж важна, а стать у него гордая, серьезная такая стать. Может, он какой-нибудь личный адъютант архангела Михаила, может, он так вместе с доспехом из воздуха и соткался?
То-то бы стражники на дороге в штаны наложили, когда бы его меч начал пламенем пыхать. Но вот кот! Про ангелов в кошачьем обличье слышать мне никогда не доводилось. Я совсем уж было решил идти с этим вопросом к фра Анжело, но тут мой господин нарушил затянувшуюся паузу и отвечал со вздохом столь тяжким, что он мог выдавить слезы из головки залежалого сыра.
– Увы, и еще раз увы, так и есть. Хотя мне представляется, что это вовсе не волк и даже не оборотень, а исчадие ада в зверином обличье. Можете порасспросить вашего достойного провожатого. Такого ловчего, как Сан-Лу, не сыскать во всей округе. Да что округе – и по всей Савойе такого не найти. Однако же злокозненное чудище уже много раз ускользало у него прямо из рук, будто сотканное из тумана.
Алекс бросил на меня заинтересованный взгляд, быть может, первый, лишенный ревнивого негодования. Я лишь молча поклонился ему в ответ. Ясное дело, без позволения моего господина и слова бы вставить не осмелился.
– Так вот, – продолжил граф де Монсени, – это неслыханное горе до крайности беспокоит и меня, и всех живущих в замке, и, будем говорить честно, все наше герцогство. Но, полагаю, вам нечего опасаться, ибо за то время, что демон промышляет в наших краях, он лишал жизни лишь тех, кто был хоть сколь-нибудь близок к савойскому трону. Так что, повторю еще раз, вам нечего опасаться.
– Нам опасаться?! – приосанился кот, гордо вздыбливая усы. – Пусть демон опасается, он еще не ведает, на кого нарвался! Да! Чтоб было понятно, Ужас демонов – это второе имя славного маркиза де Караба! Скажи им, Командор!
Мой господин лишь глубоко вздохнул, услышав подобные речи. Пожалуй, не слушай он в детстве гуральских сказок, вид болтливого животного привел бы его в полное замешательство. Но там случалось и не такое. А потому граф испытующе поглядел на Алекса, ожидая внятных объяснений.
– Мой друг и советник несколько преувеличивает, – скромно ответил тот. – Конечно же странно было бы, когда б родители назвали малютку Ужасом демонов. В действительности второе мое имя – Сын Орла.
– Да-да! – снова вмешался кот. – Карпатского орла. Это гордая горная птица.
Алина чуть сдвинулась в сторону и наступила профессору на хвост, недвусмысленно призывая к молчанию. Тот собрался было заорать благим кошачьим матом, оповещая всех окрестных мышей, что Ужас – это также и его собственное второе имя, но, оглянувшись, увидел нахмуренные брови принцессы и вполне натурально прикусил язык, кончик которого так и остался выглядывать из захлопнутой пасти.
