– Почти, милая, почти, – забеспокоилась ведьма. – Хорошо, что ты сюда заглянула, деточка. Я ужо полагала сама бежать. Подь ближе, милая. Зараз последнюю попытку сделаем место нужное найти.
– Хотела сказать, Ираида Соломоновна, что с амулетом Олежкиным у меня ничего не получилось, – миллионерша прошла вперед, к накрытому столу. – И, видимо, вообще не получится. Думала, миром договорюсь, денег заплачу, контракт протолкну али еще чего-нибудь. Но, оказывается, девка та, что амулет носит, в больнице лежит. Две пули словила. Теперь в коме, на двух аппаратах жизнеобеспечения. Дыхательном и кровообращения. Я справки навела… Если доктора с того света и вытащат, то не скоро. Да и то шанс не очень большой. Так что проще не рассчитывать, идти по основному варианту.
– Дрогнула, выходит, душа твоя, деточка? – вскинула на нее белые глаза знахарка. – Не захотелось самой во бездну проваливаться, к себе подумала суженого вытягивать?
– Вы не понимаете, Ираида Соломоновна, – покачала головой Роксалана. – На кону стоит вопрос тонны золота. Валютный запас среднего государства. В таких вопросах рисковать нельзя, здесь всегда нужно готовить запасные варианты. Надежнее всего будет найти его самой. Поставить метку, сделать привязку к местности. Потом вернуться и забрать. А уж если не получится, тогда достать Олега и расспросить его здесь.
– Не понимаю я тебя, чадо, – нахмурилась ведьма. – То о любви сказываешь, то о золоте. Возвернуться обещаешь – а как, даже близко не ведаешь.
– Одно другому не мешает, Ираида Соломоновна, – рассмеялась Роксалана. – Золото для дела, Олежка для души, иной мир для приключения. С тем, что я рядом с Олегом пережила, никакие горные лыжи, никакие прыжки с парашютом и уж тем паче никакой пейнтбол не сравнится. После того как я вернулась, мне все здешнее существование аскетизмом в келье кажется. Тоска смертная. Словно из настоящей жизни вынули и в зрительный зал в кино посадили. Кроме попкорна и зависти – никакого удовольствия.
– О-от оно, стало быть, как… – протянула ведьма.
– То самое, Ираида Соломоновна, – хмыкнула Роксалана. – Меня полтора года учили лучшие фехтовальщики, я набрала пять кило мышечной массы, со ста шагов сбиваю из лука летящий теннисный шарик и уже черт знает сколько времени зубрю все виды магии, которые только знает наша этнография! Неужели вы думаете, что все это умение я собиралась похоронить здесь?
– Опасные игры затеваешь, деточка…
– Опасно, Ираида Соломоновна, на наркотики подсесть али за воротник каждый день закладывать. А с приятелем толковым по мирам погулять – это просто развлечение, – подмигнула ведьме Роксалана. – Или вы думаете, когда крепко припечет, он меня оттуда не вытащит?
– Тот, каковой оберег со змейкой ковал? – прищурилась старуха. – Этот, коли пожелает, откель угодно достанет.
– В этот раз я снаряжусь хорошо, – пообещала Роксалана. – Никому мало не покажется.
– Вот, тоже возьми, – протянула ей тонкий и раздвоенный в рогульку прут ведьма.
– Что это?
– Лоза ореховая. Коли ее в ладони взять и над монетой провести, комель вниз опустится. Попробуй. – Ираида Соломоновна бросила на застеленный картой стол двухрублевик. – Токмо сильно прутик не зажимай, дабы поворачиваться не мешать. Попробуй.
Девушка, пожав плечами, взяла рогульку двумя руками, провела над монетой. В нужном месте комель действительно опустился вниз, указывая точно на цифру «2».
– Ну и что?
– А то, что он и на камни реагирует. – Знахарка убрала монету и положила на стол камень. – Давай!
Роксалана повторила опыт, и опять комель повернулся, едва оказавшись над камнем.
– Чего ради я тут время трачу, Ираида Соломоновна?
– А ради того, чадо мое несмышленое, – отбросила камень ведьма, – что не на воду, не на деньги и не на камни лоза реагирует, а на желания твои. На то, что ты, именно ты найти желаешь! Метку помнишь, что на суженом своем оставила? Представь ее пред собою. Как можешь ярче представь! К ней всеми помыслами устремись. Найти ты желаешь место, к метке оной самое близкое. То, где дотянуться до нее проще всего. То, куда она в скитаниях своих в час переломный доберется. Метка твоя, желания твои, суженый твой, воля твоя… Ищи!
Знахарка отступила и раскинула руки над картой.
Роксалана поджала губы, посмотрела на стол. Сделала глубокий вдох и медленно повела лозой над картой. В одну сторону, в другую… Наклонилась дальше, провела еще раз от края и до края, потом еще раз. И вдруг, нежданно для нее самой, лоза уронила свой комель и ткнулась им в коричневый овал, означающий возвышение с крутыми склонами.
Ведьма мигом подскочила, положила под комель монету.
– Вы уверены? – исподлобья посмотрела на нее Роксалана.
Ираида Соломоновна вытащила из-под стола и развернула еще одну карту, потом еще. И на обеих метка стояла в одном и том же месте:
– Три раза гадала, деточка. И все знаки неизменно воедино сходятся. Ты ведь помнишь? – ведьма подняла согнутый мизинец. – Уговор меж нами. Посему дорога ты мне, ако чадо кровное. Коли пропадешь, кто клятву сполнять станет?
– Когда? – коротко спросила Роксалана.
– О сем ты мне скажи, милая.
– Тогда через неделю.
– Не-ет, милая, не то ты сказываешь, – покачала головой Ираида Соломоновна. – О кудесничестве ты, сказываешь, спрашивала? Обряды, сказываешь, учила? Неправда все сие, деточка. Не в знании кудесническом, не в подсчетах точных, не в записях подробных, не в обрядах шаманских. Здесь чародейство спрятано, – ткнула знахарка пальцем в ее живот. – В душе, в чувствах, ощущениях… В единении с небесами воздушными, с водами текучими, с землею сырою, с солнцем жарким. С ними воедино кудеснику слиться надобно, ими пропитаться, их токи, желания и возможности познать, ако самого себя. Песни, обряды, танцы и заговоры суть лишь помощники малые, дабы в деле сем тонком подсобить. Но не в них сила. В душе она, в тебе, в понимании и принятии мира нашего.
Знахарка обошла стол, взяла голову миллионерши в ладони:
– Ну же, чадо! Закрой глаза, о хлопотах забудь, внутрь себя оборотись, о прочем забывая. Безмирие вспомни, в котором парила. Миры, в каковые заглядывала. Пути, которыми летела. Метку вспомни. В руку свою метку сию возьми, через безмирие до нее дотянись. Не сама думай, ее слушай! Коснись ее, чадо… Ты чуешь ее? Видишь? – Ведьма чуть выждала и спросила: – Когда?
– Седьмого апреля… – выдохнула Роксалана и села прямо на землю, ощутив внезапную слабость.
– Воля твоя, деточка, – ласково улыбнулась ей старуха и принялась сворачивать карты. – Сказываешь, помирает метка чародейская? Плохо сие, чадо. Ой, плохо. Как бы ниточка меж мирами да не порвалась…
* * *
Едва дверь отделения реанимации распахнулась, Виктор Аркадьевич, нервно меривший шагами коридор, кинулся к врачу:
