Через мгновение Дог и Сандра были в кабинете. Когда капрал увидел Кирилла сидящим, физиономия его скривилась.
Рыжая не обратила на эту кривизну ни малейшего внимания.
– Вот что я решила, капрал, – сказала она. – Этот парень должен жить.
– Как это? – опешил Гмыря. – Он же нас продаст. К тому же он украл у меня деньги.
Неожиданное решение рыжей, похоже, напрочь лишило капрала логики.
– Деньги я вам немедленно перечислю, если за этим дело стало. – Дельфина холодно улыбнулась. – Что же касается продажи, то ничего особенного он не знает. Я допросила его. Все, что ему известно, – мелочи.
«Черт возьми! – подумал Кирилл, ничего не понимая. – Если уж речь идет о продаже, то скорее Дельфина сейчас продает Гмырю. И не кому-нибудь, а мне. Зачем это ей надо? И что вообще все это значит?»
Красавица вышла из-за стола, подошла к Догу:
– Повторяю, этот парень должен жить. Я плачу вам деньги, ваше дело – выполнять работу. Вам он не опасен. А вот если вы его убьете, на нас точно спустят всю службу безопасности. Ясно?
Гмыря раздумывал, покусывая нижнюю губу.
– Ясно, – сказал он. – Когда деньги будут на счету?
– Еще до наступления вечера. Вам прекрасно известно, деньги для меня значения не имеют. Имеет значение только то, что нужно сделать.
– Да уж, – сказал Гмыря. – Оплату вы не задержали.
Дельфина подошла к Сандре, глянула в упор голубыми глазками.
– Вас это тоже касается, моя милая. Этот парень должен остаться в живых. Ясно?
– Так точно! – отозвалась Сандра.
– Все! Можете быть свободны. Когда потребуетесь, я вас отыщу.
Гмыря подошел к пленному, цапнул его за плечо своими клещами:
– Подъем!
Кирилл встал. В промежность тут же вернулась боль.
– На выход, курсант!
Кирилл поплелся к дверям. Там он не выдержал и оглянулся.
Дельфина опять сидела за столом. Перед нею уже висела триконка дисплея, и, похоже, красавице было абсолютно наплевать на недавнего гостя, поскольку она даже не смотрела в его сторону.
«Может, я все неправильно понял? – подумал Кирилл. – Может, они на своем языке говорят? Может, у них нет означает да?»
Гмыря снова цапнул его за плечо, и через мгновение Кирилл оказался в коридоре.
«А ведь это был не кабинет, – подумал он. – Кабинетов без приемных не бывает. Даже у военачальников надо сначала пообщаться с адъютантом. А до безмундирника, если он шишка, вообще только через трех секретарей доберешься».
Он повернулся к Сандре.
Та смотрела на него пустым взглядом.
«Да она грохнет меня без малейших сомнений, – подумал Кирилл. – Как только отменят приказ этой рыжей красавицы».
– Вперед! – скомандовал Гмыря.
И Кирилл поплелся по коридору навстречу неведомому.
50
К счастью, пока происходило уже ведомое.
Дорога повторилась – правда, в обратном направлении. Коридоры, лифт, подвал… Кирилла привели в то же помещение, где он сидел. Сандру с трибэшником капрал оставил за дверью. Окнами помещение за время Кириллова отсутствия не обзавелось.
– Который хоть час? – спросил он Дога.
– Счастливые часов не наблюдают, – ответил капрал. – Ты ведь у нас счастливчик. Уцелел там, где девяносто девять из ста копыта бы отбросили. Чем это ты расположил к себе бабенку? Не прибором же разбитым? – Он громко, в голос, заржал.
Кирилл скрипнул зубами:
– Я так и буду сидеть здесь?
– Я бы тебя с удовольствием здесь хоть всю жизнь продержал, но… – Гмыря не договорил. – Посиди еще немного.
Он вышел, и Кирилл снова остался один на один с собственными мыслями.
Осторожно сел на пол, прислонился к стене. Как и в кабинете у Дельфины, нашел наиболее безболезненную позу.
Честно говоря, он по-прежнему ничего не понимал. Дог был прав: после того, как Кирилл попал в лапы противников, единственным возможным путем для него являлся путь в могилу. Тем не менее Дельфина почему-то велела его оставить в живых. Ну и почему же? Из соображений сопливого гуманизма? Сомнительное объяснение. Люди, занимающиеся шпионажем в логове противника, гуманистами не бывают. По определению. Люди… Люди ли?
А кто же еще? Монстр, надевший шкуру убитого капрала Гмыри? Монстриха, нацепившая великолепную телесную оболочку Фоны Калинкиной?..
Мусор летучий!
Так бывает только в видеоклипах.
Есть еще одно объяснение. Нам противодействуют люди, а вот платят им нелюди. Но тогда получается, что эти нелюди должны быть среди нас, межзвездные счета пока еще банками не оплачиваются…
Мусор летучий!
Гмыря – типичный капрал Галактического Корпуса, так ни один монстр не притворится, чью оболочку на него не надень. С Персефоной-Дельфиной я бы таких однозначных выводов не делал, поскольку видел ее всего дважды, но Дога-то я знаю, как собственную лапу. Разве что дерьма в нем побольше, чем у других офицеров, но для этого вовсе не надо родиться монстром. Всякий офицер учебного лагеря рано или поздно становится дерьмом, потому что ему дана бесконечная власть над людьми, да еще над такими людьми, которые не могут отстоять собственные права. Так по крайней мере, утверждает Ксанка…
А я как думаю?
Да так же! Еще недавно я с Ксанкой не соглашался, говорил, что она преувеличивает, что ей так кажется, потому что она баба, а бабы для того и рождены, чтобы их стыковали, вот только насилие некоторым из них, таким как Ксанка, не нравится. Однако теперь, после того как Дог выпер меня из лагеря только за то, что я сочинял на него вирши… после того как Маркел Тихорьянов воспользовался случаем, чтобы превратить меня в насадку на крючок… Да, теперь я, пожалуй, соглашусь с Ксанкой. Вся разница в том, что капеллан вроде бы действует в интересах общества, а Дог – в собственных… Поэтому капеллана я вроде бы могу простить, а Дога – да еще после того, что он со мной сделал сегодня, – никогда… И потому упаси Единый капрала Гмырю оказаться со мной на одном поле боя, потому что помрет Догушка от выстрела в спину. Даже если не решусь стрелять я, другие найдутся. Та же Ксанка…
Ладно, зачем же я все-таки нужен Дельфине-Персефоне живым?
Ведь она понимает, что я для нее опасен. Значит, не опасен. А не опасен я могу быть только в одном случае – если она собирается уносить ноги! Но не возьмет же она с собой Дога! На кой черт ей нужен капрал из учебного лагеря? Неужели она рассчитывает, что я сдам Дога эсбэшникам? Может, он ее шантажирует? Или просто не нужен больше? Вообще говоря, если самой Дельфины не будет, то обвинить Дога в чем-либо будет попросту невозможно. Мои показания – это слова против его слов. Были бы у эсбэшников доказательства, они бы Гмырю давно взяли. И не забрасывали бы удочку в мутную воду, под видом наживки используя неподготовленного придурка! В расчете на авось…
