— Зачем сватом? — ухмыльнулся Аркон. — Вы же уже женаты — под одной шкурой спали…
Ответ Токе последовал незамедлительно: он изловчился и лягнул идущего сзади пяткой в коленку. Тот охнул и упал бы, не удержи его шест и плечи троих товарищей. К ним тут же подлетели гайены и быстро навели порядок тупыми концами копий. Но блаженная тишина продолжалась недолго. Над ухом Токе опять послышался шепот:
— Ну ладно, извини, друг. Мама мне всегда говорила, что язык меня погубит.
— Мудрая, видно, была женщина, — нехотя отозвался Токе.
— Не знаю. Три раза замужем была, и все трое ее колотили…
— Вот за мудрость и колотили, — вздохнул Токе, поняв, что от Аркона ему не отвязаться.
Однако он ошибся. Маленькая колонна увидела-таки конец своему путешествию, и все притихли. Северный вход в Церрукан назывался по старой памяти Степными Воротами. Они были скрыты в коридоре, образованном внутренней и внешней стенами города-крепости, и напоминали от этого вход в домик гигантской улитки. Аркон успел поведать Токе, что коридор назывался захабом и в случае нападения затруднял врагу подступ к воротам. Пленники гайенов находились сейчас как раз в устье захаба, в тени двух высоченных стен с узкими прорезями бойниц поверху. Не хотел бы Токе оказаться здесь в роли атакующего город: вряд ли у кого-то были шансы выжить в этом коридоре смерти, под градом сыплющихся сверху стрел, камней и ливнем кипящей смолы.
Но в этот ранний утренний час здесь все было тихо. Только над воротами показались двое одетых в синее стражников: их приближение заметили. Украшенные вычурным медным литьем створки были огромны, под стать стенам: в них могли бы без труда разъехаться два фургона. Когда их маленький отряд подошел к воротам, Собачья Голова выступил вперед и перекинулся со стражами несколькими словами по-церрукански. Токе не очень хорошо знал этот язык: так, подхватил кое-что у отца и караванщиков. Он понял только, что гайена спросили о том, кто они и что им надо в городе. «Рабов торговать», — ответил тот. Токе сжал зубы: ну вот, для всех он уже просто раб. Но он стерпит и это, лишь бы выжить и осуществить свою месть!
Ворота медленно открылись, и пленников завели внутрь. Однако вместо городских построек Токе увидел только еще один коридор, завершавшийся тяжелой чугунной решеткой.
Тут их обступила стража. Церруканцы оказались такими же смуглыми, как гайены, но на этом сходство заканчивалось. Лица у них были длинные, с мясистыми горбатыми носами, полными губами и живыми выпуклыми глазами, карими или янтарными. Все носили одинаковую пропотевшую синюю униформу и стальные шлемы с гребнем по центру. Один из «синих плащей», как про себя прозвал стражников Токе, подошел к голове колонны со странным, напоминающим толстый серебряный жезл предметом в руках. Этот воин был, вероятно, выше рангом, чем остальные. Его кряжистый корпус защищал полный доспех, а шлем увенчивал султан из красных перьев. Токе хмыкнул: в родных горах такое даже женщина на себя не нацепила бы. Гайены, впрочем, оказывали воину в перьях должное уважение и безропотно позволили ему помахать жезлом перед их носом. Когда все надсмотрщики прошли странную процедуру, оперенный страж принялся за рабов.
— Что делает это… чудо в перьях? — шепотом поинтересовался Токе у Аркона.
— Проверяет, нет ли среди нас магов, — так же тихо ответил бывший охранный.
— Шутишь! — не поверил своим ушам Токе. — И что будет, если найдут, ну… мага?
— Лучше тебе этого не знать, — угрюмо буркнул Аркон. — Только никого они не найдут. Урман еще перед выездом всех проверил. Да будут ласковы с ним златокудрые девственницы на облачных перинах…
— А меня не проверил! — возразил Токе, который точно помнил, что никаким жезлом покойный Урман перед ним не размахивал.
— Да ты просто этого не заметил. Ты что, думаешь, только одним способом можно волшебную сущность увидеть?
Парень задумался, следя за отмашками жезла перед лицом Кая. Нет, ничего. Так он и думал. Красноперый церруканец подошел к Токе и повторил процесс, затем настала очередь Аркона.
— Слушай, всезнайка, — снова зашептал Токе, когда воин пошел дальше по колонне. — А как они узнают, ну, эту… волшебную сущность?
— Жезл начинает светиться.
— Здорово!
— Ничего здорового, уверяю тебя. Во всяком случае, для мага.
На этот раз жезл остался таким, каким и был, — просто куском серебра. Судя по равнодушным и скучающим лицам стражников, никто и не ожидал иного. Собачья Голова уплатил перьеносному за проход, и отряд получил разрешение двигаться дальше. Заскрипели невидимые барабаны, и тяжелая решетка поползла вверх. Но, только миновав третьи, деревянные, ворота, путники наконец вступили в Церрукан.
По словам Аркона, у внешних, приступных стен селилась городская беднота. Когда-то белые, халупы здесь стали серо-голубыми от летящей из пустыни пыли. Они теснились в несколько ярусов, толкаясь и налезая друг на друга в борьбе за каждый сантиметр. Верхние этажи нависали над узкими улочками, по которым гнали пленников, так что Токе казалось, высунись соседи из окон, они могли бы поздороваться за руку прямо через улицу. То там, то сям над мостовой были протянуты веревки, на которых сушилось чье-то штопаное белье. От сточных канав по обе стороны улицы исходило жуткое зловоние, которое, если верить всезнающему Аркону, становилось гораздо хуже в полуденный зной. Токе, привыкший к ароматам горных лугов, кривился, различая в наполняющих воздух миазмах запахи помоев и естественных отправлений животных, в том числе, кажется, и двуногих.
На улицах постепенно начинал появляться люд, причем его становилось тем больше, чем дальше цепочка рабов продвигалась вглубь города. Хотя здания здесь по-прежнему лепились одно к другому, они становились заметно больше и крепче; многие были из камня и недавно побелены. Двери и окна покрывала ярко-синяя краска. Некоторые украшали резные или даже литые узоры и символы. Улицы тоже стали пошире, а воздух — немного чище: они приближались к ремесленным и торговым кварталам.
Токе смотрел на все круглыми глазами, одновременно пытаясь запомнить дорогу к воротам: на всякий случай. Это было не так-то легко: Церрукан, казалось, выстроили безо всякого плана. Узкие кривые улочки переходили одна в другую, загибались немыслимыми зигзагами, сбегались вместе и разбегались снова, стремясь обмануть, завести чужестранца в тупик. Но гайены прекрасно знали нахоженный путь к Рыночной площади и шли быстро, не глядя по сторонам. Этого нельзя было сказать о Токе. Вокруг оказалось столько нового и необычного! Хотелось ничего не упустить и все запомнить, так что под ноги смотреть времени не оставалось.
«Пласк!» Какая-то женщина, закутанная до глаз в платок, выплеснула бадью с помоями в пыль прямо на пути проходивших мимо рабов. Токе поскользнулся на мокрых объедках и шлепнулся бы в грязь, не удержи его шест и товарищи. Женщина визгливо рассмеялась и крикнула что-то, чего он не понял, но что очень развеселило оказавшихся по близости прохожих.
