Между тем точка приближалась, росла.
Стало возможно различить, что это, как и прежде, не единое тело, а мешанина из множества тел. Впрочем, слово «мешанина» сюда никак не подходило. Мешанина бывает из различных предметов, а то, из чего состояла недавняя точка, различными предметами не являлось. Как и прежде, это были ангелоподобные, хотя с такого расстояния они казались похожими на гигантских птиц…
Как и прежде, шевельнулись пальцы правой руки, отыскивая кнопку выстрела; следом те же движения проделали пальцы левой.
Инстинкты не пропьешь, как говаривал Спиря.
Опять кому-то потребовался Кириллов сон. Тот, что он видел на Марсе, когда его похитили Дог с Сандрой! И которым воспользовался ментал на Омфале? А теперь ментала нет – сон же по-прежнему живет.
И Кирилл знал, что ощущают сейчас сестры Гладышевы.
Каждой из них уже было ясно, что стая (а ведь и вправду стая; птицы ведь летают стаями) движется вовсе не к ней. Впрочем, чуть позже стало ясно, что это не птицы, а какие-то крылатые твари, которые явно направляются куда-то юго-восточнее. Может, там у них гнездовья?
Кстати, все-таки не мешало бы как минимум присесть на корточки. Может, ее не заметят…
Присесть она не успела, как все изменилось. Нет, стая вовсе не повернула в ее сторону, продолжая тянуться к юго-востоку, но один монстр повернул, направился прямо к ней. И чем больше он приближался, тем яснее становилось, что это еще тот монстр. Похоже, размером будет со слона, не меньше…
Не успела она так подумать, как монстр действительно оказался слоном. Только слон этот почему-то был зеленого цвета, под цвет травы.
«Ого! – подумала каждая из сестер. – Если такого громилу природа маскирует на этой равнине, то каковы же должны быть его враги?»
Скоро стало ясно, что зеленый слон, приземлившись и затаившись, вполне может сыграть роль одного из здешних холмиков.
«А может, я и стою сейчас у такого на горбу?» – мелькнула запоздалая мысль.
Каждая из сестер поневоле глянула себе под ноги, но тут же успокоилась. Летучий мусор в башню лезет!.. Холм был самым обыкновенным, из земли и травы.
Метелка перевела взгляд в небо и остолбенела.
Зеленого слона там уже не было. По направлению к ней летел самый обыкновенный человек. Только крылатый… Этакий ангел из религиозных мифов. Серафим-херувим или как там его?
Пальцы рук легли на кнопки выстрела, готовые начать пальбу, если крылатый сделает что-нибудь угрожающее по отношению к капралу Кентаричову.
Однако угрозы не было – ангел захлопал крыльями, гася скорость, и приземлился на холм, где пребывала Карина. Лица его с такого расстояния было не рассмотреть, однако Кирилл знал, что оно абсолютно человеческое, но только чрезвычайно красивое.
Таких лиц у людей попросту не бывает. Если говорить про нормальных людей, разумеется, а не про тех племенных жеребцов, которых природа норовит пустить время от времени на расплод, но от которых опасаются беременеть женщины, желающие растить детей в присутствии отцов. Потому что отцы из таких получаются только генетические, но никак не реальные, те, которым приходится гулять с детьми в свободное от работы время, отправлять в утилизатор использованные памперсы, следить, какие «шайбы» подключают к штекам отпрыски. В общем, заниматься множеством мелких домашних дел, которые поручают мужьям жены, когда образуют семейную пару не с красавчиком-идеалом, а с обыкновенным человеком…
Кирилл мотнул головой – даже мысли у него возникали прежние.
Было видно, как ангел что-то сказал Карине и сложил крылья.
Это движение получилось у него изящным и простым.
Между тем Карина будто впала в ступор. Она стояла неподвижно, больше похожая на манекен, а не на человека.
И Кирилл вдруг снова забеспокоился.
Не превратились ли зрачки Карины в косые ромбики?
Он хотел было предупредить Марину, чтобы была внимательнее. И не успел.
Карина вдруг вскинула трибэшник. Точно тем же движением вскинула трибэшник Марина. Будто в зеркале отразилась. Точнее, в двух, ибо оружие у нее находилось в правой руке.
Кирилл успел только понять, что сейчас ему в лоб угодит импульс, и зажмурился.
Шаркнуло.
Однако лоб остался целым.
Кирилл открыл глаза.
Марина падала навзничь, выронив трибэшник. Вместо головы у нее была головешка. Остро воняло горелой костью.
Кирилл перевел взгляд на соседний холм. Там точно в такой же позе лежала Карина – сестры Гладышевы поразили друг друга.
Ангел спускался с холма.
Кирилл пошел ему навстречу.
Перья у ангела были по-прежнему бело-розовые и все так же походили на еловые веточки. Не цветом, конечно… А в остальном он был…
Кирилл пригляделся. И опешил, потому что ангел был им, Кириллом Кентариновым, только одетым в белоснежные шорты и белую же футболку с длинным рукавом.
– Здравствуй, мой друг! – сказал он.
– Здорово-здорово! – ответил Кирилл. – Зачем же ты их?
Ангел глянул в сторону трупов.
– А я ли? – удивился он. – Ведь это твои подчиненные. И значит они выполняли твой приказ…
Насчет подчиненных он был совершенно прав. А может, и насчет приказа – тоже… И вообще, раз они были телохранители, они должны были защищать Кирилла. От кого угодно – даже от самих себя…
Он попытался вспомнить, не отдавал ли им мысленного приказа стрелять друг в друга. Но с уверенностью ответить себе не смог.
Мало ли чего пожелается человеку в момент смертельной опасности!
– Ты опять прилетел?
– Разумеется. – Крылатый улыбнулся открытой улыбкой. – Я же твой ангел-хранитель.
– И отчего ты меня хранишь на этот раз?
– Полагаю, от самой главной опасности. – Ангелоподобный снова улыбнулся. – От самого себя.
– Неужели я так себе опасен?
– Всякий человек себе опасен. Сколько душ загублено не по воле других, а по собственному желанию? Я имею в виду вовсе не самоубийц. Я имею в виду тех, что загубили сами себя? Сколько их!.. Достаточно сходить на любое кладбище. И сразу все поймешь!
– Тебя послушать, так если бы люди не губили себя, то были бы бессмертными!
– Кто знает? Кто знает…
Он сказал это таким тоном, что стало ясно: уж он-то знает, и все им сказанное – правда. Это был глас, которому нельзя не верить.
– Кто знает… – Крылатый оглянулся на юго-восток.
Кирилл привычно проследил за его взглядом.
Стая крылатых возвращалась в обратном направлении. И они несли что-то в своих лапах. Или когтях…
