Он с нетерпением вгляделся в ее гипнотические зрачки.
— Но что за тайная встреча — зачем мне туда идти?
— Я просто передаю просьбу, Лутерин. Надеюсь, ты еще не забыл имя Торес Лахл?
Глава 17
Закат
Трокерн и Эрмин уснули. Шойшал куда-то ушла. Геонавты, вожатые домиков, остановились, и поселок терпеливо дожидался появления на свет их потомства, наслаждаясь вечерней свежестью.
СарториИрвраш проснулся и потянулся, позевывая. Он сел, прислонился спиной к стене, почесал седую голову. Он давно уже завел привычку спать во второй половине дня и просыпаться около полуночи, чтобы размышлять в тихие ночные часы, пока его дух общался со странницей-Землей, дожидаясь наступления юного и мудрого рассвета. Он был учителем Трокерна. Свое имя он выбрал в честь старого книжника с Гелликонии, прожившего опасную жизнь, с чьим духом он встречался в минуты общения состраданием.
Через некоторое время он поднялся и вышел наружу. Он постоял, дыша воздухом и глядя на звезды, наслаждаясь ощущением ночи. Потом прошел к соседнему домику и разбудил Трокерна.
— Я сплю, — пробормотал Трокерн.
— Мне бы не пришлось будить тебя, если бы ты бодрствовал.
— Ммм...
— Ты кое-что похитил у меня, Трокерн. Мое объяснение того, почему на Земле жизнь пошла установленным порядком. Похитил с тем, чтобы произвести впечатление на дам.
— Как видишь, мне удалось произвести впечатление только на половину дамского общества.
Трокерн указал на Эрмин: та мирно спала, чуть выпятив губки, словно в своем полночном сне ожидала поцелуя.
— К сожалению, ты неверно изложил мои доказательства. Собственничество, некогда неотъемлемая черта человечества, вовсе не продукт страха, как ты утверждал, — хотя сам я называл ее продуктом «постоянной тревоги». Это продукт внутренней агрессии. Древние расы не знали настоящего страха: в противном случае они никогда бы не решились создать оружие, способное, что легко было предвидеть, уничтожить их всех. В корне всего лежит агрессия.
— Но агрессивность порождена страхом?
— Не стоит усложнять. Прежде чем начать бегать, нужно научиться ходить. Если мы возьмем для примера Гелликонию, то увидим, как поколение за поколением превращали там свою агрессивность и желание убивать в ритуал. Но самые ранние поколения землян вовсе не стремились обладать территориями или друг другом, как ты заявил.
— По правде говоря, СарториИрвраш, я чувствую, что сегодня днем ты плохо выспался.
— По правде говоря, я выспался хорошо, а проснулся, чтобы сказать правду.
Он обнял молодого человека за плечи.
— Не стоит чересчур увлекаться спорами. А если уж увлекаться, то аргументируя до конца. Древние люди искали способ обладать Землей, для чего старались поработить ее, загнать в ярмо бетона. Но этим их амбиции не исчерпывались. Их политики старались приобрести для своих доминионов большие территории, в то время как обычные люди утешались фантазиями о завоеваниях Вселенной и управлении галактиками. И в корне этого лежала агрессия, не страх.
— Возможно, ты прав.
— Нет, не стоит отвергать свою точку зрения так легко. Если я могу быть прав, то с такой же легкостью я могу и ошибаться. Нужно помнить о своих предках, которые, при всей своей озлобленности и порочности, все же позволили нам появиться на сцене.
Трокерн выбрался из комнаты. Эрмин вздохнула и повернулась, но так и не проснулась.
— Ночь теплая — давай пройдемся, — предложил СарториИрвраш.
Они двинулись вперед под звездным куполом, и Трокерн спросил:
— Как ты думаешь, учитель, сессии переосмысления способствуют самосовершенствованию?
— С биологической точки зрения мы остаемся тем, чем были, но можем улучшить свою социальную структуру, если повезет. Под этим я подразумеваю то направление, которого мы теперь придерживаемся — совершенно новое революционное слияние важнейших теорем физической науки с науками гуманитарными, науками об обществе и бытии. Конечно, основная наша функция как биологического вида — быть частью биосферы, и в этой роли мы наиболее полезны неизменными; наша роль может измениться только после нового изменения биосферы.
— Но биосфера беспрестанно меняется. Лето отличается от зимы, даже здесь, вблизи тропиков.
СарториИрвраш взглянул на горизонт и в глубокой задумчивости проговорил:
— Зима и лето — функциональные особенности стабильной биосферы, знамения вдохов и выдохов Гайи, происходящих в размеренном ритме. Человечеству приходится существовать в рамках этой функциональности. С точки зрения агрессивности это положение унылое, безнадежное; и тем не менее именно это в порядке вещей, а фантазии остаются фантазиями. Обыденность перестает быть обыденностью только в том случае, если всю жизнь заключить в рамки веры, подчинить себя вере полностью, во-первых, поместив во главу угла человечество, Повелителей Созидания, а во-вторых, проникнувшись уверенностью, что люди способны изменить свою участь, пожертвовав чем-то еще.
Подобный взгляд на вещи приводит к печальным последствиям, что мы видим на примере нашей сестры-планеты. Стоит только принять высокомерную веру в то, что этот мир или будущее хоть в чем-то «наши», как немедленно цена жизни для всех и каждого неизмеримо возрастает.
— Думаю, каждый из нас должен решать за себя, — сказал на это Трокерн.
Он обнаружил, что ему нравится бродить после заката.
С неожиданным жаром СарториИрвраш заявил:
— Да, к несчастью, это именно так. Нам приходится учиться на горьком опыте, а не на благоразумных примерах. И это странно. Но не думай, будто я считаю такое положение вещей нормальным. Гайя совершенно простодушно готова уступить нам главенствующее положение. Но на Гелликонии существуют фагоры, которые не позволяют человечеству расслабиться!
СарториИрвраш рассмеялся, рассмеялся и Трокерн.
— Я знаю, ты считаешь, что я мот и напрасно трачу время, — сказал Трокерн, — но разве Гайя не такая же мотовка, которая хватается за все сразу?
Его учитель взглянул на него по-лисьи хитро.
— Все и вся следует бросить на произвол судьбы, чтобы все и вся могло пожрать друг друга. Возможно, это не лучший способ установить порядок — вываривать лучшие виды в случайной смеси химического супа, выжидая, кто кого утопит первым. Мы вполне можем взять на вооружение приемы Гайи и организовать собственный гомеостаз.
В небе светила луна в последней четверти. СарториИрвраш указал на красную звезду, горящую низко над горизонтом.
- Видишь Антарес? Севернее — созвездие Орфея, Змееносца. Орфей — это большое темное пылевое облако примерно за семь световых лет от нас, состоящее из относительно молодых звезд. Среди них и Фреир. Фреир мог бы быть одной из дюжины ярчайших звезд в небе, если бы не пылевое облако. Там обитают фагоры.
