Группа кричащих и колотящих друг друга существ прорвалась сквозь толпу пьяниц и зевак, глазевших на эльфов. Постоянно меняя направление, мужчины то и дело наносили друг другу удары. Иногда мелькал кожаный мяч, свисавший с троса, длиною в руку.
Один жеребец завладел мячом и вырвался из группы. Остальные тут же стали пытаться ухватить друг друга за ноги. Пока некоторые кентавры старались защитить ноги от нападения, другие делали все, чтобы отнять у мужчины мяч.
Один особенно массивный кентавр, очевидно, уттикиец, прорвался через линию защитников и с диким ревом поднялся на дыбы. Его копыта угодили в бок жеребцу. Тот отшвырнул мяч, прилетевший прямо в руки Шандраля. Князь Аркадии с отвращением выпустил покрытый грязью и кровью снаряд, но было уже слишком поздно. Ликуя, кентавры понеслись прямо на эльфов.
Лошадь Обилее испугалась. Элодрин выкрикнул слово силы и выдохнул светящийся туман. Йильвина обнажила мечи, готовая наносить удары плашмя, словно дубинками, если кто-то подойдет слишком близко к князю. Шандраль пригнулся к гриве своего вороного. Мелвин низко наклонился в седле и потянулся к мячу.
Огромный уттикиец ворвался в их группу. Олловейн развернул коня и тем не менее едва не оказался выброшен из седла. С силой выпущенного из катапульты снаряда кентавр ударил кулаком в голову жеребца Шандраля. Стройный скакун рухнул на землю. Князь Аркадии запутался в стременах и не сумел вовремя соскочить. Тяжелое лошадиное тело потащило эльфа за собой на топкую землю. Конь перекатился через Шандраля. Послышался пронзительный крик.
В то же время Мелвин испустил дикий волчий вой. Он раскрутил мяч над головой, держа его за веревку, и ударил свою кобылу пятками в бока.
Жеребец Олловейна встал на дыбы, напуганный волчьим воем. Обилее выпрыгнула из седла и попыталась защитить Шандраля от копыт кентавра, а Мелвин бешеным галопом помчался прочь. Отряд всадников исчез так же быстро, как и напал на них.
Холодный туман распространился вокруг. Он был пронизан жутким бледным светом. Мастер меча услышал, как где-то неподалеку минотаврский шаман читает древнее заклинание против сил зла.
Олловейн выскользнул из седла и опустился на колени рядом с Шандралем. Вороной снова поднялся. Князь с ног до головы был покрыт грязью. Пряди волос свисали ему на лицо. Из носа текла кровь.
Из тумана выступил Элодрин. Его сопровождали Нардинель и Йильвина. Темноволосая воительница опустилась на колени рядом с Олловейном, Йильвина вложила мечи в ножны.
— Я хорошо запомнил лица этих семнадцати драчунов, — холодно заметил князь Альвемера. — Я потребую от Оримедеса показательного наказания забияк. Шандраль мог погибнуть! И не только он. Умереть мог каждый из нас. Не так нужно встречать послов союзников.
Олловейн откашлялся, но ничего не сказал. Сейчас лучше не раздражать Элодрина, напоминая о том, что кентавры видят в этом происшествии в лучшем случае небольшую потасовку между друзьями. Кроме того, была более серьезная причина не жаловаться.
— Ты ничего не скажешь об этом?
— Очевидно, Шандраль не очень хороший наездник. Лучше обратить внимание на то, что здесь не лагерь троллей. Ты, очевидно, полагаешь, что мы среди варваров, князь, однако здесь, по крайней мере, нет никого, кому пришло бы в голову сворачивать Шандралю шею и насаживать тело на вертел.
На лице Йильвины мелькнула улыбка, а князь приморских земель лишь покачал головой.
— Не время и не место шутить, Олловейн. Как он, Нардинель?
— Сломано три ребра, но внутренних кровотечений не вижу. Левая нога вывихнута, но ему невероятно повезло. Конь вдавил его в землю, и грязь спасла Шандралю жизнь. На более твердой почве вес коня раздавил бы беднягу.
Князь Аркадии застонал, ощупывая грудь. Нардинель была еще более бледной, чем обычно. Казалось, она тоже испытывала боль. Сколь мало ни знал Олловейн о тропах магии, ему было известно, что лечить магическим способом означало разделять боль раненого.
Шандраль задышал ровнее. Он уснул.
— Больше я для него ничего не буду делать, — произнесла целительница, поднялась и отряхнула грязь с юбки.
— Ты должна сделать больше. Он князь. Он щедро отблагодарит тебя.
— Мне противно даже прикасаться к нему. У него темная душа. А когда я ухаживаю за ним, она становится мне близка. И вообще, он ведь не послал за мной, когда Лейлин была тяжело ранена. Я уверена, что смогла бы помочь ей. Они целый день не подпускали меня к ее ложу. Как будто он не заинтересован в том, чтобы ей предоставили наилучших целителей.
Туман стал настолько густым, что видно было не дальше чем на шаг. Шум стал глуше. У Олловейна возникло чувство, что звуки вязнут в белой пелене.
— Прерви заклинание, Элодрин, пожалуйста. Думаю, мы давно вне опасности. Но степные народы очень суеверны… Боюсь, туман их напугает. Невозможно предсказать, как они поведут себя, если испугаются.
Князь Альвемера осторожно кивнул.
— Признаю, меня застали несколько врасплох, и я действовал необдуманно. Вызвать туман — обычная практика, когда в морском сражении враг превосходит числом. Что ты предлагаешь?
— Пусть туман исчезнет. И заклинаю тебя альвами, возьми себя в руки и не называй кентавров нашими врагами!
Элодрин описал левой рукой круг и прошептал слово, напоминавшее завывания ветра. Почти в то же мгновение порыв ветра разогнал туман.
Их окружала плотная фаланга кентавров. Сотни воинов образовали широкий круг и глазели на гостей. Некоторые беспокойно переминались с ноги на ногу или размахивали хвостами. В воздухе повисло ощутимое напряжение.
И вдруг ряды человеко-коней расступились. В круг ступили Оримедес и Катандер.
Князь степных воинов виновато улыбался.
— Я слышал, возникла небольшая потасовка… Мне очень жаль, что вас немного потолкали. Надеюсь, ничего серьезного не произошло.
— Немного потолкали, — прошипел Элодрин так тихо, что услышали его только стоявшие рядом эльфы. — Мне это кажется небольшим преуменьшением.
Олловейн успокаивающе положил руку на плечо князя.
— Держи себя в руках. Они очень чувствительны, когда кто-то жалуется на их гостеприимство.
— А я становлюсь очень чувствительным гостем, когда одному из моих спутников ломают кости, — ответил Элодрин и тут же натянул дипломатичную холодную улыбку. — Впрочем, я не дурак. Я могу приветливо обращаться с союзниками, которых презираю, но только пока они столь же приветливы со мной.
— Поприветствуйте наших гостей! — крикнул Оримедес. — Среди нас находится мастер меча Олловейн, ужас троллей и герой Филангана. Он прибыл со своей свитой, чтобы отпраздновать вместе с нами.
От Олловейна не укрылась подколка в адрес Элодрина, которого Оримедес недолго думая включил в число «свиты», несмотря на то что еще вчера князь был верховным главнокомандующим.
