Я немного успокоилась. Он меня не обманет! Кстати, зачем ему вводить меня в заблуждение? Ведь он не знает, что мне известно заклинание, в силе которого не уверена даже Танцовщица. Вот мое тайное оружие! Я не знала, подействует ли оно, но выяснить истину можно было только одним способом: испытав его на практике.
— Ты был не прав, — сказала я ему.
— Не прав? — На его губах снова мелькнула улыбка. — Странные последние слова! В чем же я был не прав? В том, что подобрал иностранную девчонку и вырвал ее из нищеты? В том, что воспитал тебя в роскоши? Научил всему, что положено знать женщине? Ты, наверное, предпочла бы с утра до ночи работать на рисовом поле под палящим солнцем — и выйти замуж за грязного, потного крестьянина… Ты была достойна лучшей участи.
Я часто размышляла над тем же самым, но Правитель не доказал мне своей правоты. Снова зазвенели колокольчики на моем шелковом одеянии.
«Слова, — напомнила я себе на своем родном языке. — Он пытается одолеть тебя силой слов».
Как поступила бы на моем месте бабушка? Чего бы хотел от меня Стойкий? Я слышала фырканье буйвола, когда он хотел предупредить меня, позвать назад.
Мой путь лежал только вперед.
Резким движением сорвав с себя расшитый колокольчиками шелк, я швырнула его на головы спутников Управляющего и тут же метнулась влево, подальше от них.
Управляющий вскочил и перевернул стол, ревя слова, которых я не поняла — или не могла понять.
Одним прыжком я преодолела разделявшее нас расстояние и очутилась на столе. Замахнулась ногой, но Управляющий уклонился. Тогда я подскочила к нему и схватила его за горло.
— Жизнь разделенная, — прошептала я ему на ухо на своем родном языке, — длится вечно. Жизнь захваченная — вовсе не жизнь.
Так мы с Федеро постарались перевести слова Танцовщицы — как можно ближе к оригиналу. Конечно, Танцовщица записала заклинание буквами Медных Холмов, а смысл его пришел совсем из другого языка, на котором общались между собой ее соплеменники. Я надеялась, что мне все же удалось передать их значение словами моей родины.
Управляющий рухнул на меня и придавил меня к столу — ведь он был гораздо тяжелее. Два его спутника схватили меня за руки. Я вспомнила, что рассказывала мне госпожа Шерлиз об изнасиловании, и испугалась, что они именно так со мной и поступят… Мертвоглазые разорвут меня в клочья, удовлетворяя свою похоть, а потом, боясь мести, лишат меня жизни.
— Ты… — зашипел Управляющий. Казалось, он никак не мог собраться с мыслями.
Вдруг волосы у него на голове начали извиваться. Они встали дыбом, как змеи, разбуженные ото сна. По голове пробежала сиво-белая рябь. Мертвоглазые спутники выпустили меня и, шатаясь, отступили, потрясенные собственным внезапным угасанием.
— Ты… — удивленно повторил Управляющий. Впервые я заметила живые искры в его холодных, мертвых глазах.
Я оттолкнула его от себя — он упал на пол. Я села рядом. Мощная сила сдавила Управляющему грудь. Заклинание достигло цели! Я склонилась к самому его уху, чтобы он расслышал меня, даже умирая.
— Называй меня Зелёная, — сказала я и повторила на родном языке: — Зелёная!
Управляющий бросил на меня взгляд, исполненный отчаяния. Его отчаяние согрело мне душу. Вдруг из него изверглись порыв ветра и туча пыли. Запахло старыми бинтами, гниющим мясом; в голове у меня отдавались жуткие пронзительные крики.
Я держалась, ни на миг не забывая, кто я такая и зачем пришла сюда. Жуткие крики стали эхом многочисленных побоев и оскорблений, которым меня здесь подвергали. Мою выдержку тренировали лучшие наставницы, приставленные ко мне этим человеком.
Прошло совсем немного времени, и я осталась одна, среди щепок и крошева, в которые превратились его стол и стул.
Некоторое время я наблюдала за пылинками, пляшущими на свету у высоких окон. Может, это пыль бессмертия? Или просто от сотрясения воздуха пыль вылетела из всех щелей и закоулков?
Вскоре я поняла, что мною завладело такое же смятение, как во дворе после убийства госпожи Тирей. Только на сей раз никакой вины я за собой не чувствовала. И боли тоже. Я даже не знала толком, можно ли назвать убийством то, что я совершила. Я лишь направила магию Правителя против него самого и против его ближайших сподвижников. Дала им зелье, которое они сами сварили много столетий назад. Жалко ли мне похитителей детей, торговцев живым товаром? Пусть давятся собственной желчью!
Итак, обоих нет — и Правителя, и Управляющего. Почему никто в Медных Холмах не замечал, что Правитель и Управляющий — один и тот же человек? Может, их единство составляло одну из многочисленных тайн, которые известны всем, но о которых не говорят вслух?
Все связанное с Правителем казалось мне слишком трудным для понимания.
Правителя и Управляющего нет, и я свободна. Управляющий больше не может обвинить меня в убийстве госпожи Тирей. Правитель больше не может назначить награду за мою голову. Я свободна — свободна, как любая двенадцатилетняя девочка, которая свободно бегает по городским улицам.
Я почти никогда не жалела о том, что моя кожа такая смуглая. Наоборот, она казалась мне очень красивой. Но здесь и сейчас, среди бледных людей-опарышей, девочке с красивой коричневой кожей невозможно спрятаться.
«Ну и что?» Я глубоко вздохнула, набираясь храбрости, которая позволила мне встать лицом к лицу с самым могущественным человеком Каменного Берега, да и вообще этой части мира. Решимость стиснула мне горло. Я подошла к двери и приложила ухо к выцветшей полированной панели, заросшей пылью и испещренной крошечными ямками.
Опустив голову, я осмотрела свои ладони. Тыльные их стороны были в крошечных капельках крови. Я вытерла руки о свою черную рубаху и провела пальцами по лицу. На руках снова остались кровавые следы; потревоженные шрамы ожгло болью.
Я прислушалась. За самой дверью никто не ходил и не разговаривал, хотя издали доносились крики. А еще я вдруг услышала странный слабый рев, в котором наконец признала рев толпы, собравшейся у дворца Правителя.
Я обернулась, желая забрать шелк, расшитый колокольчиками. Смерть Правителя повредила и его, но кусок шелка по-прежнему оставался целым, несмотря на порезы и зацепки. Пригоршня колокольчиков соскользнула на пол, когда я обмоталась материей. На меня пахнуло могильной пылью — запахом Правителя и Управляющего, — но я ничего не имела против. Мои ноздри чувствовали запах победы. Возможно, жить мне осталось не больше часа, но сейчас я свободна!
Коридор был пуст. Деревянный порог покоробился, как и ковер, лежащий перед ним. Посреди ковра зияла странная дыра с рваными краями, как будто в соседней комнате прогремел взрыв. У стены валялись бумаги, а также чья-то тапка. Люди беспорядочно бежали. Я захлопнула дверь и посмотрела на продранный ковер.
Что здесь произошло?
Входя, мы повернули направо, значит, сейчас мне налево. Бесконечные подземные тренировки с Танцовщицей помогали мне отыскать дорогу. Вытерев лицо и руки от кровавой пыли, я выбежала из зала и очутилась в широкой галерее, уставленной стеллажами и резными столиками.
