Я засмеялась — в основном потому, что Срини хотел меня рассмешить.
— Я не хочу в Калимпуру.
— Правда? — Он перешел на петрейский язык. — Лао Цзя спрашивал, нельзя ли оставить тебя здесь помощницей кока. После вчерашних слив в меду могу сказать, что убедить капитана также будет нетрудно.
— Нет, нет. Я хочу сойти на берег в Малой Бхопуре. — Я ненадолго перешла на селю. — Мне нужно туда!
— В Малую Бхопуру? — переспросил он по-петрейски и снова почесал подбородок. — Понятия не имею, где находится этот порт. Туда не заходили корабли, на которых я служил, — там для них слишком мелко. Наверное, Малая Бхопура находится в провинции Бхопура?
— Как мне сказали, Малая Бхопура находится в тридцати лигах к востоку от Калимпуры. — Мне нужно было как-то достучаться до него, объяснить, что я должна попасть именно туда. — По-моему, мы будем проплывать мимо. Там есть небольшой порт, куда крестьяне привозят для торговли рис и овощи.
— Я всего лишь эконом, — уныло ответил Срини. — Веду учет грузов и пассажиров, но управляют кораблем капитан и его хозяин. После того как все назначены на должность, я не имею права голоса.
— Тогда, может быть, согласишься помочь мне по-другому? — Я снова перешла на родной язык. — Скажи мне, когда мы окажемся невдалеке от Малой Бхопуры. Я доплыву до берега.
— Плавать в этих водах?! Да морской дьявол от тебя и крошки не оставит!
— Рискну. Я должна попасть туда! — К моему удивлению, я сама себе поверила.
После моей просьбы мы шли в открытом море еще две недели. Ветра по большей части были благоприятными, хотя наше плавание было отмечено одним большим штормом и несколькими штормами поменьше. Однажды матросы выудили гигантского кальмара, которого сочли дурным предзнаменованием и тут же выкинули за борт, несмотря на мольбы Лао Цзя и мое острое любопытство.
Каждый день я старательно пришивала к своему шелку очередной узелок. Покидая чердак в Медных Холмах, я не взяла с собой колокольчиков, наверное, потому, что не надеялась пережить тот день. Хотя с тех событий минуло всего несколько дней, они уже стали далекими и неправдоподобными, как будто все происходило не со мной. Как будто я прочла обо всем в книге, и в центре событий была не я, а кто-то другой.
Как-то раз я вышла на палубу в промежутке между дневной вахтой и ужином. Дозорный выкрикнул что-то непонятное. Вскоре весь экипаж оживился; матросы столпились у правого борта.
Я подошла посмотреть. Через какое-то время я поняла, что линия горизонта в той стороне не такая, как повсюду.
«Земля», — подумала я. Восточная оконечность Селистана. Где-то за теми берегами лежит Бхопура. И отец. И Стойкий…
Когда Лао Цзя позвал меня вниз готовить ужин, я взмолилась, чтобы он оставил меня на палубе.
— Там мой дом! — сказала я. — Я не видела его с тех пор, как была очень маленькой. Я должна увидеть берег. — Под руководством Срини мой селю значительно улучшился.
— Сегодня ты должна приготовить картофельный суп с луком-пореем для капитанского стола, — проворчал старый кок.
— Клади меньше соли и никакого красного перца. Им понравится.
Он заковылял прочь, качая головой. Черноглазые драконы подмигивали мне с его деревянной ноги.
Я вглядывалась в далекий берег, как будто надеялась разглядеть Стойкого между высокими деревьями. Я всегда питала слабость к будущему; мне хотелось заглянуть вперед, в неведомое. Правда, тогда мое нетерпение оправдывалось неведением и растущей в душе надеждой. Где-то там, за деревьями, стоит хижина, в которой я родилась. Если вглядеться попристальней, я наверняка что-нибудь увижу, узнаю — пусть даже очертание знакомого дерева. Мне хотелось увидеть какой-нибудь знак, что родина радуется мне и приветствует меня.
К сожалению, стемнело еще до того, как берег перестал казаться тонкой линией на горизонте. Из камбуза поднимались приятные запахи; мне нечего было стыдиться. Я подставила лицо ночному ветерку и стала думать, сколько времени буду добираться от Малой Бхопуры до папиной фермы. В моих воспоминаниях то был долгий путь, но Федеро уверял, что пройти придется всего пару лиг.
Если придется, я готова была бежать по воде, лишь бы добраться до берега!
— Утром ты увидишь леса на побережье, — сказал Срини, подойдя ко мне сзади. — Здесь, на востоке, леса в основном пальмовые и сосновые. Сразу за берегом начинается гористая местность. Почва там соленая и каменистая, там ничего не растет, поэтому живут в горах одни разбойники.
Будучи девушкой практичной, я задумалась: раз там ничего не растет, кого же грабят эти разбойники?
— Малая Бхопура будет первым портом, мимо которого мы пройдем?
— Да. Я все устроил. Штурман подведет корабль как можно ближе к берегу. Здесь нет рифов, да и ветер благоприятный.
— Что скажет капитан Шилдс? — Я кормила капитана по крайней мере один раз в день на протяжении почти месяца, что провела на «Южной беглянке», но еще ни разу не видела его.
— Если повезет, он ничего не скажет. Если спросит, штурман ответит, что мы идем по курсу… Отчасти так оно и есть.
— Кто я такая для штурмана? — Еще один человек, чьего имени я не знала.
Срини улыбнулся:
— Женщина, которая готовит медовые сливы. Кроме того, штурман — мой любовник.
— Ясно…
Госпожа Шерлиз многое объясняла мне подробно, даже такие вещи, которые еще не могли меня интересовать. Она рассказала, что иногда мужчины любят мужчин. Любовь двух женщин я еще могла понять, но никак не могла взять в толк, как могут мужчины спать вместе, не ругаясь и не осыпая друг друга ударами. Теперь я понимаю, что такое мнение осталось у меня после жизни в доме Управляющего, но многим привычным мыслям за долгие годы предстояло стереться из памяти.
— Поблагодари его за меня, — тихо попросила я.
— Обязательно. — Срини вздохнул и перешел на селю: — Я пока не знаю, как ссадить тебя на берег, чтобы никто не заметил.
— Берег не так далеко. — Вблизи от дома я осмелела; мне казалось, что меня манит Стойкий, позвякивая своим деревянным колокольчиком. — Если надо, я добегу по воде — как богиня, что выходит из морской пены.
— Надо будет придумать, что купить на тамошнем рынке, — пробормотал Срини. — Я возьму тебя с собой на берег, чтобы ты помогла мне выбирать фрукты.
— Капитан рассердится, если я сбегу?
— Когда ему доложат, что помощник кока сбежал, он выругается — и все.
— Но ведь он ничего мне не платил.
Срини улыбнулся во мраке, освещаемом лишь звездным светом.
— Конечно не платил. Ведь я не просил тебя расписаться в судовой книге, верно?
Мы обнялись.
— Вперед, и побудь еще немного дочерью человеческой, если это позволяет поворот твоего Колеса.
