— Значит, я должна пробраться на корабль и зарезать человека за преступление, которое сам он преступлением не считает — он-то думает, что действовал в целях самообороны.
— Нет, — возразила матушка Ваджпаи, — ты выразишь волю богини и приведешь в исполнение приговор по закону и обычаю Калимпуры.
Жалобные стоны умирающего бандита давно уже перестали мучить меня по ночам, зато я по-прежнему помнила хруст шейных позвонков госпожи Тирей. На тренировках мы сражались друг с другом, с соломенными чучелами, деревянными стойками. Нам приводили визжащих от страха свиней и собак — сначала собакам предварительно вырывали клыки, позже приводили собак с клыками. Мне часто пускали кровь; я тоже пускала кровь другим — или останавливала ее.
Перед моим мысленным взором снова возникла госпожа Тирей. Я отчетливо видела струйку слюны в углу ее рта. Тело ее влажным мешком рухнуло на булыжники Гранатового двора. Неужели я и в третий раз повторю то же самое? Тогда то, что я совершила от страха и отчаяния, превратится в привычку…
Хочу ли я стать Клинком?
Здесь ли мое место?
— Кто тот человек и как он выглядит? — спросила я. На миг у меня даже закружилась голова: я вдруг представила, что богиня Лилия послала меня убить Федеро. Хотя месть сладка, Федеро был самым моим старым другом…
И другом и врагом.
— Его зовут Майкл Карри. Он родом из Медных Холмов; сейчас управляет смагадским торговым домом Парейдес. Он приплыл на корабле под названием «Воронье крыло» за специями для Каменного Берега.
Непонятно почему, но я испытала огромное облегчение, сравнимое по силе лишь с прежним замешательством.
Влажно поблескивая зубами, матушка Ваджпаи продолжала:
— Майкл Карри — коротышка с головой бритой наголо. Носит черные бархатные камзолы с рукавами-буфами и узкие чулки.
— Такой костюм называют «солнечной двойкой», — рассеянно сказала я. — Он вошел в моду при дворе Правителя очень давно…
Матушка Ваджпаи бросила на меня странный взгляд и продолжала:
— Ты сразу узнаешь его по железному ключу, который он носит на шее, на шелковом шнурке. Головка ключа сделана в форме змейки. Вместо одного глаза у змейки изумруд, а вместо другого — сапфир. Это ключ от сейфа.
— Мне нужно что-нибудь взять из сейфа?
Матушка Ваджпаи совсем ненадолго замялась, а потом ответила:
— Нет. Принеси ключ. Кто-нибудь из матушек-Юстициариев принесет его в Дом Выпей в знак того, что правосудие свершилось.
Так вот в чем дело! «Воронье крыло» никуда не уплывет. Скоро произойдет убийство, но с какой целью? Какому-то представителю Дома Выпей понадобился ключ от сейфа… Может быть, Майкл Карри запросил слишком высокую цену за свои товары?
Нерешительность матушки Ваджпаи служила подтверждением тому, что дело нечисто. Вот почему ее слова вызвали у меня такую неприязнь!
— Если я по какой-то причине не сумею добыть ключ, подойдет ли другая улика?
— Как подскажет тебе богиня! — как мне показалось, с облегчением ответила матушка Ваджпаи. Я задумалась. Прошла ли я испытание?
— Когда?
— Сейчас.
Мы почти подошли к причалу Арвани. Я кивнула матушке Ваджпаи и быстро зашагала по мостовой, как будто спешила по важному делу.
Наконец-то мне предстоял бой без правил — как и пообещала когда-то матушка Вишта.
Корабль «Воронье крыло» стоял третьим от берега на левом причале. Интересно, что будет, думала я, если я взойду на борт и на самом своем официальном петрейском языке потребую доставить меня в Медные Холмы?
Скорее всего, меня просто вышвырнут за борт.
У сходней скучал матрос — сутулый и нескладный, в мятой рубахе. Я решила, что он простой матрос, а не эконом. Мысленно я извинилась перед Срини, который заботился обо мне на «Южной беглянке», и, задев матроса плечом, стала подниматься по сходням.
— Эй ты! — окликнул он меня по-петрейски.
— Вы тут что, совсем ничего не помните? — ответила я ему на том же языке со всей надменностью, какой позволял мой голос. — Я принесла ответ для господина Карри. — Обернувшись, я подмигнула матросу: — Он очень ждет этого ответа!
— Я думал, вы, собаки, умеете тявкать только на своем языке, — буркнул матрос. — Ну ладно, мальчишка, иди. Старый Злюка и правда ждет весь день.
«Терпение», — велела себе я. Грубияна матроса еще никто не приговаривал к смертной казни. Да и за что его казнить — за невежество и невоспитанность? Судя по всему, он часто затевает драки, из которых не выходит победителем.
Я поднялась на борт «Вороньего крыла». Привести приговор в исполнение поручили мне не только потому, что я говорила по-петрейски, но и потому, что я знала, где что находится на корабле. Каюта Карри, скорее всего, в кормовой части; еще на «Южной беглянке» я поняла, что именно на корме располагаются офицеры и важные пассажиры.
Хорошо, что тупица вахтенный принял меня за мальчика!
Спустившись с верхней палубы, я вдруг почувствовала сильную тошноту. Она нахлынула внезапно, как будто меня ударили под дых. Шатаясь, я брела по душному проходу, изо всех сил стараясь подавить рвотный рефлекс.
Мне предстояло убить человека, который не ведает о том, что скоро умрет. Откровенно говоря, не очень-то он и заслуживал смерти. Просто какая-то важная Цапля пожелала завладеть ключом от его сейфа. Дела всевозможных домов меня совершенно не касались, но и мой нос явственно чуял дурной запах.
«Богиня! — взмолилась я. — Укрепи мое сердце, чтобы я поняла свой путь!»
Мне показалось, что жара немного спала. Вдруг откуда-то донесся звонкий детский смех. Должен ли он привлечь меня или, наоборот, услать меня прочь?
Я зашагала на корму. Конечно, никаких табличек на дверях не было. Хорошо, что в коридоре я никого не встретила. Я решила, что в каюте с самой широкой дверью наверняка живет капитан. Толкнула дверь напротив — заперто. Я толкнула следующую дверь по левому борту. Она тоже оказалась запертой, но изнутри послышался шорох.
Скорее всего, Карри там! Достав нож, я выбила дверь ногой. Грохот наверняка был слышен на палубе, но мне было уже все равно.
На то, чтобы выполнить задание, осталось несколько мгновений.
Карри уже вставал с койки; он явно собирался защищаться. Матушка Вишта довольно точно описала его, хотя и не сказала о том, что глаза у него разные, как у змейки на ключе: один зеленый, другой голубой. Увидев меня, он замер и опустил руку с пистолетом.
— Они прислали мальчика? — спросил он по-петрейски и расхохотался — грубо, жестоко. Совсем как Управляющий перед смертью.
Глубокий колодец, в котором плескался мой гнев, взорвался, как будто туда плеснули масла и подожгли спичку. Ну нет, он не смеет смеяться надо мной!
