Оставалось непонятным одно, самое главное: почему на подлиз охотятся и убивают? Что плохого они сделали тем, кто называет себя «чистильщиками»? Понятно, что сам факт существования фрагрантов неприятен для многих: подлизы встали выше обычных людей, получили инструмент нечестной конкуренции, позволяющий им обходить на вираже всех прочих. Но убивать-то зачем?
Это мне и предстояло выяснить.
Глава 8
Не выспался я основательно, и с некоторым ужасом думал о том, как буду оперировать. Но мне повезло – вставать к операционному столу в этот день не пришлось вообще, вместо этого я два часа красовался перед видеокамерами.
В нашу больницу собрался нагрянуть мэр, и главврач с самого утра вызвал меня к себе. Знал Серафимыч, что я лучшая кандидатура для того, чтобы представить лицо больницы. И не потому что красавчик я, физиономия у меня самая обычная, просто язык мой подвешен что надо.
А с мэром я и вправду был знаком, правда шапочно. Пожал ему руку, когда ходил в мэрию решать какой-то медицинский вопрос вместе с Серафимычем, в качестве моральной поддержки. Было это год назад. Наш мэр любит жать руки и мощно, во все зубы, улыбаться. Вряд ли он меня запомнил.
– В половине десятого приедет Николай Петрович Житник, – говорит главный. – Приедет обстоятельно, с телевидением. Обойдет всю больницу. Ты знаешь, Дима, что я перед камерами себя неловко чувствую, а ты у нас в этом деле хват. Назначаю тебя ответственным, и от операций на сегодня освобождаю.
Вот те раз… Я, значит, невыспавшийся, физиономия у меня помятая и основательно перекошенная, а тут мэр и телевидение. Ладно, придумаем что-нибудь, приведем себя в порядок, на это есть целый час.
– Как вы заманили его к нам, Василий Серафимович? – спрашиваю. – Больница у нас небольшая, что ему тут делать?
– Сам не догадываешься? Сейчас идет предвыборная компания, самый разгар. Через полтора месяца выборы мэра, вот Житник и работает усердно, посещает различные учреждения. Для нас это хорошо, кстати. Ты когда заявку на лапароскопическое оборудование подавал?
– Да уж больше чем полгода прошло.
– И как?
– Дохлый номер, никакого движения. В гордепартаменте говорят: денег нету и не будет. Сами, говорят, зарабатывайте.
– Вот и попробуем подтолкнуть этот вопрос, – Серафимыч смотрит на меня с хитрым ленинским прищуром. – Самое время – в предвыборных компаниях решаются многие проблемы.
– Так вы будете решать или я?
– Решать, само собой, буду я. А твое дело – преподнести товар лицом. То есть не столько себя, сколько мэра. Как это сейчас называется – шоу? Если Житнику сегодняшний визит понравится, то думаю, заявочку твою мы реализуем.
– Отлично! – говорю. – Все сделаем в лучшем виде.
* * *
Побегать мне, как ответственному, пришлось изрядно, сонливость как рукой сняло. Сперва прибыли три типа из службы безопасности мэрии, мы облазили подвалы и черные ходы. Все время они были недовольны и что-то бурчали, переговаривались между собой вполголоса, а меня раз за разом спрашивали, нельзя ли прекратить на сегодня прием больных. Я отвечал, что нельзя. Потом к центральному входу прибыли черный джип и «Волга», из них выгрузилось несколько сосредоточенных людей, их расставили в нужных местах. Затем приехали четыре микроавтобуса ведущих телекомпаний города, исторгли из чрев своих толпу репортеров, лица которых я до сих пор наблюдал только по телевизору. Телевизионщики галдели, суетились, бегали туда и сюда с камерами, софитами и треножниками, и не обращали на охрану ни малейшего внимания. И наконец, с опозданием на полчаса, прибыл эскорт иномарок, в том числе «Мерседес» мэра.
Я и в самом деле не знал, что мэр ведет избирательную компанию. Как-то мало я интересовался политикой, особенно местной – во-первых, некогда, а во-вторых, неинтересно. Но охранные меры главы города меня удивили. Все это показалось мне лишним и слишком дорогостоящим. Можно подумать, что на нашего Житника каждый день устраивается покушение. Интересно, сколько стоит содержать кучу ничего не делающих мордоворотов-секьюрити?
Николай Петрович Житник вылез из «Мерседеса» с довольно громким кряхтением. В самом деле, закряхтишь, если в тебе под два метра роста и весу не меньше ста пятидесяти. Отлично сшитый, идеально подогнанный костюм маскировал недостатки фигуры Житника, насколько их вообще можно было замаскировать. Я бы не стал голосовать за Житника, увидь его в первый раз. Мэр с таким пузом, со щеками гигантского хомяка, с астматической одышкой… Неправильно как-то. Может быть, он опытный хозяйственник, талантливый менеджер, прекрасный человек, но глава города должен быть еще и здоровым – мне, как доктору, вот так кажется. А перед нами носитель как минимум двух диагнозов: ожирение третьей степени и сердечная патология. Ладно, не мне, мелкой пташке, судить.
В общем, выполз наш мэр из машины, и немедленно приступил к рукопожатиям, сопровождаемым белозубой керамической улыбкой. И мне досталось, причем в числе первых. Моя не самая маленькая рука утонула в огромной лапище Николая Петровича словно ручка ребенка. Корпулентный такой мужчина.
Значит, дальше: Серафимыч ведет мэра по главному вестибюлю, говорит что-то, обводит вокруг рукою, а я мелко семеню по леву сторону. Ничего, само собой, не соображаю, да и не хочу соображать. Лень мне соображать, всю ночь мозгами проработал, устал. Надеюсь на вдохновение и автопилот. Вокруг нас быстрым шагом идут люди в черном, напряженно зыркают, крутят головами в ожидании потенциального нападения. Нападения, естественно, нет – откуда ему взяться в нашей больничке?
Потом до меня доходит, что главный предлагает мэру посидеть в его кабинете и попить чайку. Ну дает! С чем чайку, с сушками, как сам пьет? Впрочем, Житник реагирует на это на удивление адекватно, останавливается и говорит:
– Василий Серафимович, на какое время у нас назначена встреча с коллективом больницы?
– На половину одиннадцатого, Николай Петрович.
– Ага… – Житник смотрит на часы. – Значит, почти через час. Давайте не будем отвлекаться на чай, вы не против? Я думаю, нам нужно пройти по больнице, посмотреть, что у вас хорошего, а что, так сказать, плохого. Вы расскажете мне о ваших проблемах (явный упор на слове «мне»), и мы вместе подумаем, что можно сделать. А уважаемые товарищи с телевидения все это заснимут.
– Замечательно, Николай Петрович, – кивает головой Серафимыч. – Так и сделаем. Что бы вы хотели посмотреть?
– А что покажете, то и посмотрю, – мэр снова разражается высококачественной улыбкой.
– Тогда в хирургию. Начнем, как говорится, с приятного…
И Серафимыч увлекает Житника в мое отделение.
* * *
Летом я исполняю обязанности заведующего отделением, так как сам заведующий в отпуске.
Отделение наше лучшее в больнице, во всяком случае, самое красивое, отремонтированное по евростандарту. Ремонт произведен благодаря заведующему – Кириллу Фомичу Лаптеву, он у нас выдающийся специалист по работе с пациентами. Хирург, может, и не самый лучший, но вот администратор – будь здоров, умеет уговаривать обеспеченных пациентов оказать спонсорскую помощь больнице. И поэтому: подвесной потолок, светло-зеленые матовые стены, хорошая плитка на полу, пластиковые окна, кондиционеры. К сожалению, красота в коридоре – еще не все необходимое, и стоит это не так уж и дорого. А то, что действительно необходимо нам, хирургам, не по карману даже богатеньким клиентам. Я имею в виду лапароскопическое оборудование, мы давно о нем мечтаем.
