Фабио почувствовал, как закружилась его голова.
— Ну а мои способности…
— Да, это способности дракона. Каждый твой жест, каждый даже самый незначительный эпизод твоей неприметной жизни имел своей целью привести тебя ко мне и пробудить твое предназначение.
Эти слова были ужасны, они заставили Фабио окаменеть. Все вело его к этому самому моменту, к этому месту. Даже смерть его матери и предательство отца.
«Ведь именно этого ты всегда добивался, не так ли? — спрашивал себя мальчик. — Ответа, объяснения происхождения твоих способностей и твоей черной души. Тогда почему же эта правда тебе не по нутру?»
Фабио вспомнил покрытую золотом лапу в своем сне. Это была лапа дракона. Его лапа.
— Ты должен гордиться своими корнями и тем, что судьба привела тебя ко мне, — продолжал Нидхогр. — Когда я вернусь, ты будешь рядом со мной и я сделаю тебя королем. У тебя будут подданные, которые будут слепо подчиняться тебе.
Фабио снова посмотрел на виверну, в ее полные ненависти глаза и вновь ощутил ее безграничную мощь.
«Я буду как он», — подумал мальчик, и ему стало страшно.
— Но прежде нам предстоит еще многое сделать, — добавил Нидхогр, поворачиваясь к обоим. — Дерево. Вы должны найти дерево.
— Какое дерево? — спросил все еще ошеломленный услышанным Фабио.
— Ореховое дерево, вокруг которого собираются все реинкарнированные души наших врагов, дерево, рожденное из сока Древа Мира. Много веков назад оно было срублено, но оно все равно еще здесь, я чувствую его отвратительную, благотворную для моих врагов силу. Когда вы отыщете его, мы проведем ритуал. В этом дереве скрыта мощная реликвия, которая приблизит меня к завоеванию мира. — Виверна обратила свой взгляд на Рататоскра: — И тебе надлежит разыскать его.
Юноша опустил низко голову в знак согласия.
— Я не подведу.
Затем Нидхогр повернулся к Фабио:
— А ты разыщешь Дремлющих. Я уверен в том, что Тубан не один, с ним наверняка еще и Растабан.
— Другой дракон?
— Именно так. Этот также вселился в душу маленького и жалкого человеческого существа.
Фабио вспомнил удивительно красивую акробатку, выступавшую в цирке. Она была вместе с той неуклюжей девчонкой, с которой ему пришлось сразиться. По какой-то непонятной причине он был уверен в том, что речь шла именно об этой девочке.
— А что будет, когда я разыщу их?
— Ты помешаешь им добраться до дерева раньше нас. Но нападать на них следует только в случае крайней необходимости. Следи за ними, пусть они спокойно разыскивают дерево, а потом, когда они его найдут, ты выкрадешь у них плод их совместных усилий.
Фабио кивнул.
— Близится момент, — провозгласил Нидхогр, испаряясь во тьме. — Момент моего возвращения!
Вскоре его поглотил мрак. Затем тьма рассеялась, и молодые люди вновь оказались в окружении пустынной панорамы Ущелья Бороды. Фабио обхватил плечи руками. Ему снова было холодно.
— Поддерживать связь будем как обычно, — сказал Рататоскр. — Смотри, чтобы они не обнаружили тебя, когда будешь за ними следить.
— Не стоит меня недооценивать, — возмутился Фабио.
Вздрогнув, молодой человек пошел прочь своей мягкой элегантной походкой. Когда он поднимался по склону, в его мозгу прозвучал голос повелителя.
Мальчишка что-то заподозрил. Он начинает вспоминать.
«Не думаю, что это произойдет очень быстро», — шепнул молодой человек.
Это очень рискованно. Тебе следует разыскать дерево до того, как он вспомнит все. А что делать с ним потом, ты знаешь.
Рататоскр поклонился тьме.
«Я с превеликим удовольствием убью его для вас, господин».
11
Третий Драконид
Пахло домом. Приятный аромат деревьев, старый запах дерева и мокрой листвы. Она вернулась. Но только не в этот незнакомый ей город, не в цирк, а в свою комнату, в свой дом на берегу озера Альбано.
София открыла глаза, и боль постепенно снова овладела ее телом. Перед глазами привычная картина, которую она видела каждое утро. Мебель из тесаного дерева, окошко возле кровати, внутреннее убранство вагончика, в котором она жила вместе с Лидией.
«Я все еще в цирке», — с грустью поняла София. Потом она попыталась повернуть голову и в полумраке вагончика увидела что-то, чего поначалу и не заметила: на кровати Лидии кто-то сидел. Он прислонился к стене и, скрестив на груди руки, дремал. На носу — пенсне в золотой оправе. София почувствовала, что ей стало легче. Это был профессор. Каким-то чудом он вернулся и был здесь, вместе с ней. И не важно, было ли это на самом деле, или, как прежде, только во сне. Главное, что она могла его видеть и ощущать его присутствие рядом с собой. Девочка сразу же почувствовала себя лучше.
— Профессор… — пробормотала она.
Шлафен вздрогнул.
— София!
Он подпрыгнул с кровати, включил свет и сел возле нее. Девочка захлопала ресницами.
— Тебе мешает свет? Хочешь, я отключу его.
— Нет, нет, я сейчас привыкну.
Мужчина сжал ее ладонь, и София сосредоточилась на тепле его рук.
— Профессор, мне так тебя не хватало.
— Я знаю, София, знаю. И похоже, что я снова допустил ошибку. Прости меня.
— Нет, это я ошиблась, профессор. Я совершила опасный поступок, который не должна была совершать.
И на нее навалились неудержимые и жуткие воспоминания о столкновении с мальчиком. Девочке пришлось на какое-то время даже закрыть глаза, чтобы прогнать эти образы.
— Профессор, Нидхогр здесь, — сказала она слабым голосом.
Мужчина поднес палец к губам:
— Не сейчас. Тебе нужно отдохнуть. Ты ранена, и тебе нужно поправляться. Потом у нас еще будет время для разговора.
София не заставила просить себя дважды. Откинувшись на мягкую подушку, она закрыла глаза.
— Обещаешь, что останешься со мной?
— Клянусь тебе. Я буду с тобой всю ночь и больше не брошу тебя.
Девочка снова сжала его ладонь. Прогнав от себя воспоминания произошедшего, она старалась больше не думать ни о мальчике, ни о чувстве, которое испытывала к нему, несмотря на все произошедшее. Сейчас ей хотелось быть только дочерью и наслаждаться близостью своего отца. Вот так, держа в своих ладонях руку профессора, ей почти удалось вновь ощутить себя обычной девочкой.
На полное выздоровление ушло еще два дня. Профессор привез с собой крохотный пузырек, в который поместил немного смолы Геммы.
