— Я хочу, чтобы вы вышли на палубу и убедили вашего офицера вести себя разумно. Вы сможете двигаться. Вот эта плата, — она помахала пластинкой у него перед носом, — освободит вас от паралича через минуту после того, как я вложу ее вам в руку.
Она приложила пластинку к его ладони. Кенлон почувствовал холод. Он даже не ощущал, пока металл не коснулся его кожи, как ему жарко. Холод был, как глоток воздуха в жаркой, душной комнате.
— Сомкните пальцы вокруг пластины и не делайте глупостей. Я смогу нейтрализовать действие пластинки на расстоянии.
Тут Кенлон позволил себе не поверить, ведь ее собственный иммунитет был основан на чем-то подобном; стоит ей нейтрализовать действие пластинки, и она сама также станет жертвой невралов. Несмотря на эту уверенность, первый помощник не собирался ничего предпринимать, пока не продумает план действий.
Следовало обдумать ситуацию, даже, возможно, обсудить с кем-нибудь, прежде чем принимать решение. В торпедном отсеке находился крылатый человек. Если бы Кенлону удалось описать ему положение дел и убедить его, что весь народ крылатых людей находится в опасности…
Первый помощник машинально сжал пальцы, и они повиновались ему. Как ни странно, чувство депрессии исчезло. Он конвульсивно сжал пластинку и взглянул на амазонку, которая пристально смотрела на него, держа руку на прикрепленном к поясу металлическом пруте.
— Когда вы поговорите с человеком на палубе, я дам вам одежду, которая содержит в ткани нейтрализующие элементы, — объяснила Кенлону воительница. — Вы сможете носить ее под формой. У нас нет оснований в чем-либо ограничивать вас. Мы не хотим без необходимости причинять какие-то неудобства никому на этом корабле.
— Вы совершаете большую ошибку, — попытался объяснить женщине-лейтенанту Кенлон. — Вы не сможете управлять подводной лодкой без специально обученного экипажа. Вы…
Он остановился. Владение речью для него было так естественно, что он не сразу понял, что минуту назад его голосовые связки не в состоянии были издать ни звука. Кенлон поднял руку, затем сделал шаг. Он обрел свободу.
— Я прошу вас оставить нас в покое, — неуверенно продолжал он. — Я обещаю поговорить со всем экипажем по поводу атаки на рыболюдей. Но оказывая на нас давление, вы ничего не добьетесь.
— Вам лучше поспешить на палубу, — угрюмо заметила Джоанна. — Ситуация там вышла из-под контроля.
И это было действительно так. Бледный Дуроски держал на прицеле женщин на воздушном челноке. Джоанны пригнулись за планширом, наставив на Дуроски длинные металлические палки. Сессы нигде не было видно; должно быть, она укрылась внутри челнока. Дуроски, выслушав объяснения Кенлона, спросил:
— Что мне делать, сэр? Опустить карабин?
Вопрос озадачил Кенлона. Все еще не зная, что предпринять, он подошел к люку и обратился к Дорилее:
— Вы все еще хотите довести дело до конца?
— Передайте своему человеку, — последовал четкий ответ, — чтобы он убрал оружие. Затем пригласите моих джоанн на борт.
Кенлон медленно выпрямился. Он чувствовал себя усталым и постаревшим. Невидящим взглядом он уставился на серое море, затем на огромную гору, парящую в небе, основание которой находилось в трех милях над ним.
Он смутно различил крылатого человека, о котором рапортовал Теддерс, кружившего над ним в трехстах футах. Казалось, тот не знал, что предпринять. И слабая надежда на то, что он может помочь, испарилась. Кенлон вздохнул и повернулся к младшему офицеру:
— Что ж, Дуроски, — сказал он, — пойдемте.
Через секунду Джоанны уже спрыгивали на палубу подводной лодки. Сопротивление было сломлено окончательно.
Глава 14
Кенлон чувствовал, что его физическое состояние не изменилось, но он еле передвигал ноги, когда шел к ограждению палубы. Воздушный челнок медленно отчаливал с одной Джоанной на борту. Очевидно, она должна была отвезти Сессу на большой корабль.
Он также заметил, что из пятерых джоанн, поднявшихся на борт субмарины, четверо спустились вниз, а одна осталась сторожить его и Дуроски. Одна женщина присматривает за двумя мужчинами. Кенлон усмехнулся. Ничего удивительного! Если одна-единственная женщина смогла захватить корабль с сотней человек на борту, может быть, одной стражнице вполне под силу контролировать двадцать человек.
Тем временем Дуроски облокотился на ограждение рядом с первым помощником и мрачно сострил:
— Интересно, собирается ли старшая сестренка отправить нас вниз, чтобы окончательно обезвредить?
— Она сказала, что не хочет причинять мне неудобства, и освободила. Вот. — Кенлон показал металлическую плату, зажатую в руке. — Мне нужно научиться ухмыляться, как горилла, может быть, таким образом я смогу добиться ее благосклонности по отношению к остальным. Это единственный способ, — продолжил он с надеждой, — освободить их от действия кристаллов. Однако первое, что они должны сделать, так это набить мне морду. Это неизбежно.
— Не думаю, что это сработает, хотя и я готов подставить свою морду их кулакам, — спокойно сказал Дуроски. — Как вы думаете, из чего сделаны эти невралы?
Кенлон кратко описал свои ощущения:
— Я думаю кристаллы испускают электрические импульсы, которые действуют на нервы, передающие команды мозга различным органам, — и мрачно добавил: — У меня есть безумное желание улучить подходящий момент, собрать все эти кристаллы и выкинуть за борт.
— Этот номер не пройдет. С малышкой Дорилеей не так легко сладить, — заметил Дуроски. — Эта женщина напоминает мне вторую жену моего отца.
— Полагаю, мы должны пока смириться с этой ситуацией, — подвел итог Кенлон. — Я уверен, Дорилея в конце концов вернет нам корабль. Как бы то ни было, мой долг успокоить ребят и сделать все возможное, чтобы эти джоанны не взорвали судно. Я не могу позволить унижать сто двадцать человек экипажа и рисковать судном только потому, что моя гордость оскорблена.
Это было горькое решение. Но Кенлон пришел к нему в тот мучительный момент, когда был вынужден сдаться.
— Я лично ненавижу рыболюдей, — резко объявил он. — Они убили нашего капитана. Они обращаются с нами так, словно мы человекообразные животные. Но я никогда не считал, что это достаточная причина для того, чтобы уничтожать их город, особенно принимая во внимание то, о чем никто не упоминает: земные люди, могущественные земные люди, которые создали рыболюдей и птицелюдей, сотворили их для одной цели — чтобы человек продолжал существовать на Земле, несмотря на катастрофу, опустошившую планету. Разрушить их план, эту великую цель, чтобы удовлетворить желание какой-то женщины выйти замуж, — наиболее жалкое извинение для такого преступления. Я допускаю, — продолжал Кенлон менее яростно, — что между двумя видами, которые должны были служить одной и той же цели, произошли какие-то разногласия. Похоже, в этом виноваты рыболюди. Они первыми начали агрессию — Неммо сказал, что у них на дне моря есть магниты и они уже заставили небесный остров спуститься на целую милю. Они стремятся затопить его и уничтожить крылатых людей. Так говорит Неммо. Если это правда, нужно предпринимать решительные действия, чтобы предотвратить подобную попытку. Но ситуация много сложнее. — Кенлон имел в виду ящеров йяз, но не осмеливался упомянуть о них вслух, — те могли наблюдать за ним. Вполне возможно они одобряют действия джоанн. Он неуверенно закончил: — Если этим Клен действительно удастся разрушить подводный город, людям на Земле придет конец. Они…
