— Вы разворошили осиное гнездо, — удовлетворенно ответил Марин. — Продолжайте огонь.
Он оборвал связь и потребовал привести к нему Скаддера.
Припп держался вызывающе.
— Я невиновен, — заявил он с порога. — Но я знаю, что происходит. Внизу, в Убежищах, мы можем удерживать вас в течение недели. Но мы можем договориться.
Неожиданное заявление!
— Договориться?! — повторил Марин. — Бога ради, но с кем?
— С настоящими правителями мира! — высокомерно произнес Скаддер. — И вам, — добавил он с усмешкой, — лучше ни с кем не делиться этой информацией, не спросив разрешения у своего господина и руководителя — Великого Судьи.
Марин уже сжег за собой все мосты. Ему было интересно, что этот секрет теперь раскрывается из еще одного источника. Он сосредоточился и мягко спросил:
— Вы не изложите мне детали?
— На самом деле все просто, — ответил Скаддер. — Некоторое время назад мне сообщили, что меня скоро попросят подобрать приппов, которым предстоит стать телохранителями Великого Судьи. Это навело меня на некоторые подозрения. Тогда у нас, приппов, было два босса — Великий Судья и агенты тайной группы. И знаете, кто мне больше платил? Группа. Это было нашим первым большим прозрением. Примерно в это же время к нам начал ходить Траск. Он тогда носился с теорией, что приппы появились в результате трагической случайности, а не последствий атомной войны. Я сразу понял, что если бы это удалось доказать, мы смогли бы добиться для себя отмены ограничений на передвижения. Поэтому я согласился играть в его игры… и начал рыться в его старых отчетах. Я узнал достаточно, чтобы убедиться, что на ранних стадиях по этой теории ставили эксперименты, и проводила их именно тайная группа. Насчет этого мы и будем торговаться, — закончил он мрачно. — Нам нужны данные по этим экспериментам.
Скаддер замолчал. В этой маленькой карикатуре на человека Марин чувствовал всю решимость человеческого существа, борющегося за свои жизнь. Он представил себе последствия недельной задержки в разрушении Мозга, и от этой мысли его передернуло. И он понял, что тоже должен торговаться, используя все, что у него есть.
На данный момент ему не приходилось думать о сострадании. Потому что вскоре после одиннадцати часов у него уже не будет полномочий действовать на правительственном уровне.
— По большому счету, вы зря со мной торгуетесь, — начал он. — Хотя я — тот человек, с которым вы сможете иметь дело, потому что… выслушайте!
Он ровным голосом описал аресты, проведенные в Джорджии, и рассказал о результатах допросов.
— Откровенно говоря, — сказал он, — если вы не свяжетесь с вашими людьми, которыми командуете внизу, в Убежищах, я распоряжусь, чтобы вас казнили в течение часа. Если они не сложат оружие к десяти тридцати, каждый захваченный припп будет казнен. И не пытайтесь со мной препираться. Просто скажите: да или нет?
Лицо крысоподобного коротышки посерело, но присутствия духа он не терял.
— А как насчет данных об экспериментах с приппами? — повторил он.
— Если вы сложите оружие, — пообещал Марин, — приппам будет передана вся информация о результатах допросов по этой теме.
Скаддер молчал. Он сидел, уставясь в пол, опустив плечи. Затем он выпрямился и издал негромкий звук, похожий на приглушенное рычание.
— Ладно, — угрюмо согласился он, — мы сдаемся.
В этой победе слышались отголоски трагедии, и Марин решил про себя, что в будущем постарается уделять внимание этим несчастным существам. Если в этом плане можно было сделать хоть что-то, это стоило сделать.
Но его мысли уже обратились к новому вопросу. Как получилось, что его тело оказалось перенесено из секретной лаборатории Траска в укрытие Скаддера? Он спросил об этом у пленника.
— Мои люди действительно забрали ваше тело из лаборатории, — ответил Скаддер. — Примерно за час до взрыва это было, — он невесело рассмеялся. — Забавно: Траск был в это время у меня в офисе, и я задерживал его, чтобы дать моим людям время обыскать квартиру.
— Но зачем понадобился этот обыск? — спросил Марин. — Вы же не ожидали найти там меня, верно?
Скаддер покачал головой.
— Нет, вы нам ничем не обязаны. Вам просто повезло. Эта женщина — как ее там, Рива Аллен — позвонила мне по секретным линиям; эти линии принадлежат людям, которые стоят за ней. Она целыми днями наблюдала за Траском, а он все время пропадал в своей берлоге. Она была поражена.
— Спасибо, — сказал Марин.
Он испытал огромное облегчение, наконец прояснив все эти обстоятельства.
В этот момент ввели Риву Аллен. Она вошла в помещение походкой, полной достоинства. Женщина выглядела самоуверенной и очень веселой. У нее больше не было необходимости играть содержанку без права регистрации. Взглянув на Марина с ясной улыбкой, она весело проговорила:
— Ну что, любовничек? — и рассмеялась беззаботным смехом.
Марин вопросительно посмотрел на женщин, эскортировавших пленницу. Они могли допросить кого угодно.
— Что-нибудь узнали? — спросил он.
Старшая покачала головой.
— Мы находимся с ней с без пятнадцати девять. Любые наши вопросы, любые методы убеждения, которые мы применяли, не вызывают у нее ничего, кроме этого дурацкого смеха.
Марин спокойно кивнул. Не было никаких сомнений, что здесь он потерпел поражение. Догадка, мелькнувшая у него прошлой ночью, подтвердилась. Химикаты. Скорее всего, состав был спрятан у нее в фальшивом зубе. Чтобы он подействовал, достаточно было один раз сильно сжать зубы. Этот вызывающий смех наркотик был ему знаком. Он полностью лишал человека страха. Угроза смерти и пытки для находящегося под его воздействием были просто смешны. Действие наркотика длилось около суток. И на это время шпионка, приняв его, устранилась от участия во всех событиях.
Неохотно, но твердо Марин приказал:
— Уведите ее. И держите под стражей.
Вошел секретарь.
— К вам лейтенант Дэвид Бернли, сэр, по вашему личному распоряжению.
— Пусть войдет, — сказал Марин.
Глава 37
Молодой Бернли вошел в кабинет — высокий, с массивной фигурой, распиравшей сине-желтую форму. Он вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь.
— Привет, сын, — приветствовал его Марин.
Он слегка устыдился того, как его слова подействовали на парня. Устыдился потому, что, обращаясь к нему таким образом, он преследовал определенные цели. В течение последующего часа ему потребуется преданность особого рода, какую редко можно встретить. Но именно такой преданности отец вправе ожидать от сына. Он заметил, что лицо парня отразило бурлящие в нем эмоции, и понял, что его приветствие возымело должный эффект.
— Привет… па, — пробормотал Дэвид Бернли. — Ты посылал за мной?
