– Я опасался, что не удастся,- сказал он.
– Никто не имеет ни малейшего представления, почему,- произнес Питер почти сердитым тоном, как будто неудача с записью произошла из-за какой-то нечестности со стороны алаагов.- Чужаки прибыли по одному, в основном по воздуху в этих небольших персональных кораблях. Похоже было, что каждый вез себя сам. Во всяком случае, из каждого транспортного средства выходил только один прибывший. Совещание, очевидно, проходило в конференц-зале штаба базы. Все было подготовлено для того, чтобы снимать на пленку и записывать происходящее в этом зале…
– Как вам удалось узнать, что это помещение - именно то, в котором они собирались встретиться?
– Мне не сообщили.- На мгновение Питер смутился.- Но мне сказали, что группа записи все подготовила для фиксации происходящего в зале. Только ничего не вышло. Как только очередной алааг входил в зал, он пропадал - из вида наблюдающих людей, не то что с пленки.
Шейн рассмеялся.
– Если ты считаешь все это забавным…- с жаром начал Питер,- в то время как они прошли через всяческие тревоги и страхи, чтобы сделать это для тебя, после того как ты отказался сделать для них хоть что-то…
– Ладно, ладно…- Шейн заставил себя собраться.- Просто это то, в чем я был почти уверен, только я надеялся, вопреки очевидному, что запись можно будет сделать.
Что ж, попытаться все же стоило. Алаагская техника для нас слишком непостижима.
– Как это? - спросил Питер.- И если так, то почему ты не предупредил нас заранее?
– Потому что не было способа узнать, пока не попробуешь. Потому что, как я говорил, я надеялся вопреки всему. Возможно, когда-нибудь покажу вам, каким образом можно было это сделать - если не ошибаюсь на этот счет. Алааги могут десятком способов пропасть из поля зрения человека. Вопрос в том, сделали ли они это потому, что знали о присутствии людей?
– Тоже скажешь,- с горечью произнес Питер.- Похоже, ты знаешь обо всем больше, чем мы сами.
– Не знаю,- сказал Шейн, ставя на стол пустую чашку. На него опять навалилась усталость.- Понимаешь, есть две возможности. Нет, беру свои слова назад. Существует бесконечное число возможностей, но делать себя невидимыми для человеческой аппаратуры и зрения только потому, что люди собирались записать их действия на пленку,- не одна из этих возможностей. Скорее, они просто уничтожили бы замешанных в этом людей. Нет, не знаю, какова была причина… но эта причина связана с алаагами, а не с нами. Так что не стоит волноваться.
– По крайней мере,- сказал Питер,- мы знаем, что им не было известно о наших людях, готовых к записи.
– Не обязательно,- возразил Шейн.- Алааги могли просто проигнорировать вашу записывающую команду - как мышей или насекомых за стеной. Но по зрелом размышлении я не склонен в это верить. Или, может быть, они еще не занялись их ликвидацией. И снова есть много нечеловеческих ответов. Это неважно. А хотел я узнать вот что: присоединились ли другие офицеры к тому, что задумал Лаа Эхон, или были приглашены приехать и обдумать это сотрудничество - ведь сейчас я в неведении.
– Понимаю,- сказал Питер.- Это, разумеется, трагедия - твое неведение. То, что мужчины и женщины, пытавшиеся записать для тебя это совещание, могут сейчас ожидать своей очереди на казнь, вряд ли стоит внимания.
Шейн хмуро посмотрел на него.
– Мое неведение может стоить жизни миллионам человеческих существ,- сказал он.- Сколько человек было в группе записи?
– Почему? - Питер наклонился вперед.- Почему это может стоить жизни миллионам людей?
– Потому что у алаагов есть и политика тоже,- резко произнес Шейн.- Затевается замена Лит Ахна Лаа Эхоном на посту Первого Капитана. Если это произойдет, мы окажемся в беде. Лаа Эхон - нехороший…
– Что ты имеешь в виду под словом «нехороший»? - прервал его Питер.- Почему бы не сказать, что с ним не в порядке, вместо того чтобы пытаться перевести какой-то чуждый термин?
– Потому что ни одно слово не переводит «нехороший» тем, что подразумевают алааги,- сказал Шейн.- Оно заключает в себе больший смысл, чем человеческое слово. Буквально оно означает «какой угодно, только не хороший», а их определение слова «хороший» отличается от нашего. Но в данном случае это означает, что по алаагским стандартам Лаа Эхон ненормален. Это значит, что он не реагирует так же, как нормальный алааг; а все, что мне известно, все, что можно использовать для манипулирования этой расой, основано на поведении хорошего алаага. Когда дело касается Лит Ахна, я знаю его реакцию на определенные слова или действия. Когда же дело касается Лаа Эхона, то я не всегда уверен. Поэтому я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы отстранить его, и информация об этой встрече - если это действительно было политическое совещание под видом делового - могла бы помочь мне.
Он остановился, еще более изможденный, чем прежде.
– Хорошо,- сказал Питер. Жесткость плотно сжатых губ и решительной челюсти пропали. Выражение вдруг постаревшего лица стало обескураженным.- Ладно, ладно. Если ты так говоришь. Но черт возьми! Что с тобой поделаешь, Шейн?
Шейн почувствовал внезапный приступ отвращения к себе. Вслед за этим он испытал то же чувство, которое возникло у него к Сильви Онджин в Доме Оружия, после первоначального раздражения, вызванного ее появлением в его комнате, когда он вернулся из Милана. Сейчас он перевел взгляд с Питера на Марию, заметив, что выражения на их лицах были весьма схожими, а они посмотрели на него.
– Господи! - тихо произнес он.- Вы действительно верите в меня - вы оба!
В комнате на минуту наступила странная тишина.
– Что еще нам остается делать, Шейн? - спросила Мария.
– Верно,- согласился Питер.- Ты ведь не оставляешь нам другого выбора.
– Думаю, да,- сказал Шейн. Он не мог заставить себя оторвать от них взгляд, как будто никогда не видел их раньше.- Но понимаете, до… до недавнего времени я по-настоящему не верил в себя.
Питер изумленно посмотрел на него. А Мария улыбнулась.
– А теперь веришь,- произнесла она так тихо, будто говорила сама с собой.
– Что с тобой случилось? - гневно спросил Питер.- Ты думал, все, о чем мы говорили,- просто болтовня? Что все слова о людях, надевающих плащи и берущих в руки посохи были… Господи! Ты сомневался даже по поводу профессионалов, формирующих Организацию, и по поводу всего, что я тебе о них рассказывал!
– Да,- признался Шейн,- думаю, да. Но самое главное то, что я не верил в Пилигрима,- поэтому мне трудно было поверить, что люди реагируют на него так, как ты об этом рассказывал. Я даже не поверил, когда сам увидел их в плащах. И продолжал считать, что у всех них не может не быть персональных эгоистичных причин делать то, что они делали.
– Почему, ради всего святого? - спросил Питер.
– Потому что, понимаешь ли,- сказал Шейн,- я не Пилигрим. Я просто телесная оболочка, которой пользуется Пилигрим - настоящий Пилигрим. На самом деле Пилигрим - нечто совершенно нематериальное, существующее только в сознании верящих в него людей, и чем сильней вера, тем более могуществен Пилигрим.
