Мукерджи не дослушал Прескотта. Его охватила паника.
– Господин адмирал, я протестую! Мы должны немедленно лечь на обратный курс к узлу пространства, сквозь который проникли в эту систему! Мы должны…
– Мы никому ничего не должны, адмирал Мукерджи. – Прескотт говорил, как всегда, тихо, но офицеры уже поняли, что таит в себе его внешнее спокойствие, и кое-кому из них стало не по себе.
Даже Мукерджи на мгновение замолчал, но тут же вспомнил о своих высокопоставленных покровителях и приосанился.
– Напоминаю вам, господин адмирал, что я выступаю от лица законно избранной гражданской власти, на службе которой мы все состоим. Уверяю вас, что в данной ситуации она отнюдь не одобрит дальнейшее присутствие наших кораблей в этой системе. А ее недовольство повлечет за собой крайне пагубные последствия для карьеры всех присутствующих. Всех без исключения.
Прескотт подался вперед и в очень нехарактерной для себя манере прищурился:
– Выходит, вы в первую очередь думаете о карьере, адмирал Мукерджи?
– Ни в коем случае, господин адмирал! – с неестественной поспешностью заявил Мукерджи. – В первую очередь меня заботит безопасность нашей ударной группы. Под вашим мудрым руководством мы уже испепелили две из трех населенных планет в этой системе, заплатив за это вполне приемлемыми потерями. К чему же идти сейчас на неоправданный риск?!
– К тому, чтобы выполнить наше задание и претворить в жизнь по отношению ко всем обитаемым планетам этой системы положения Восемнадцатой директивы.
У Мукерджи на лбу выступил холодный пот. С вытаращенными от ужаса глазами он отчаянно подыскивал слова, чтобы убедить Прескотта в том, что он не должен отправлять ударную группу, включая «Риву-и-Сильву» с Мукерджи на борту, к уцелевшей планете, где союзников поджидали готовые к бою полчища нагруженных антивеществом канонерок, пилотируемых существами, ни в грош не ставящими собственную жизнь.
– Господин адмирал, уверяю вас, что вы уже выполнили задание правительства. Никто не вправе требовать от вас большего. Вы и так одержали блестящую победу. Зачем рисковать нашими жизнями, чтобы и дальше мстить за вашего родственника?!.
– Довольно! – Прескотт лишь немного повысил голос, но всем показалось, что он взревел, как разъяренный лев, потому что раньше адмирал вообще не кричал на своих подчиненных; собравшиеся подскочили, а Мукерджи отшатнулся. – Я не оставлю «паукам» населенную планету, чтобы они использовали ее как базу для нового удара по системам Цепочки Прескотта лишь потому, что вы дрожите за свою шкуру!
– Господин адмирал, по возвращении в Земную Федерацию я буду жаловаться на ваше обращение со мной в более высокие инстанции. В очень высокие инстанции!
– Я в этом не сомневаюсь, адмирал Мукерджи! Но пока здесь командую я, и мы ведем боевые действия. На этом совещании вы больше даже не пикнете без моего приказа. Если вы осмелитесь ослушаться, я прикажу вас арестовать. Если своей трусостью вы поставите под угрозу успех нашей операции, я вас расстреляю. Понятно?!
Мукерджи позеленел и судорожно затряс головой. Прескотт сверлил его взглядом еще секунд пять, потом перевел дух и заговорил с ошеломленными офицерами своего штаба совершенно нормальным тоном:
– Сейчас коммодор Бише опишет вам диспозицию наших кораблей после встречи с соединением Шальдара. Нам придется реорганизовать и перевооружить истребительные эскадрильи, а также перевести под управление корабельных систем наведения беспилотные носители стратегических ракет.
* * *
Паучьи канонерки двигались со стороны Планеты II довольно медленно и неуверенно. Возможно, их экипажи все еще страдали от последствий шока, испытанного ими во время гибели Планет I и III. Впрочем, догнав первую ударную группу и идя с ней на сближение, они заметно оживились.
Их атаковали в лоб все тысяча семьсот восемь уцелевших истребителей союзников.
До изобретения реакционно-инертных двигателей считалось, что маленькие космические аппараты не могут вести маневренную дуэль в космическом пространстве. Оснащенные реактивными двигателями противники могли в лучшем случае дать по одному залпу, промелькнув один мимо другого на колоссальной скорости. Они могли летать по замкнутому кругу, монотонно обстреливая друг друга и дожидаясь первого и последнего термоядерного попадания, которого хватало, чтобы испепелить противника. Реакционно-инертные двигатели с системами поглощения инерции полностью изменили картину боя, и теперь в лучах желтого солнца Первого паучьего гнезда развернулась крупнейшая за всю историю войн в космосе маневренная схватка маленьких космических аппаратов.
И все же даже реакционно-инертные двигателя не позволяли истребителям мгновенно ложиться на новый курс, а паучьи канонерки охотились отнюдь не на истребители. Их целями были тяжелые корабли союзников, и к ним прорвалось немало паучьих корабликов.
– Разрешите применить мои канонерки! – умоляющим тоном попросил с экрана коммуникационного монитора Шальдар. – Их экипажи рвутся в бой.
«Кто бы в этом сомневался! – подумал Прескотт. – Ведь сейчас гормы считают нашу ударную группу своим «ломусом», который должны защитить любой ценой».
Однако он с сожалением покачал головой:
– Я прекрасно понимаю ваших бойцов, но они еще пригодятся нам в дальнейшем. А пока действуем по намеченному плану.
Несколько мгновений казалось, что Шальдар вот-вот начнет возражать, но потом он на человеческий манер кивнул и отвернулся от камеры. Прескотт вздохнул, тоже отвернулся от коммуникационного монитора и стал наблюдать на дисплее за жаркой схваткой истребителей и канонерок. На мостике царило почти благоговейное молчание, лишь изредка нарушаемое негромкими отрывистыми фразами связистов и наблюдателей.
Прескотт понимал Шальдара, но вместе с Жаком Бише уже выработал план действий в сложившейся ситуации. Уцелевшие канонерки постепенно нагоняли не столь быстроходные космические корабли, которые им предстояло уничтожить, но союзники знали, что делать.
Прорвавшиеся сквозь заслон истребителей паучьи флотилии были полностью дезорганизованы. Сотни канонерок погибли, а информационная сеть, объединявшая уцелевшие, очень пострадала. Противник действовал так хаотично, словно все еще страдал от последствий психического шока. Впрочем, союзники имели дело с «пауками». Ни потеря ориентации, ни гибель множества канонерок не вынудили бы их отказаться от выполнения задания. К ударной группе приближался беспорядочный рой корабликов, превратившихся в ракеты с экипажами на борту.
Однако на паучьи канонерки вскоре обрушились новые удары. Сначала к ним устремились самые дальнобойные стратегические ракеты, запущенные с беспилотных носителей, выдвинувшихся на десять световых секунд перед строем кораблей, чтобы потрепать противника на большом расстоянии. Казалось, беспилотные носители рассыпались, превратившись в облако смертоносных жал, направленных приближавшимся «паукам» в самое сердце.
