— О да, сэр, — ответил барон, оскаливая зубы в отдаленном подобии улыбки. — О да, командир. Я уверен, что все мои люди будут весьма вам за это благодарны и поймут, чем мы заслужили эту… милость.
ГЛАВА 5
Часовой у полосатого шатра вытянулся по стойке «смирно» при приближении сэра Джорджа. Барон кивнул в ответ на приветствие, затем шагнул внутрь, отбросив полог, снял пояс с мечом и положил оружие на деревянную подставку. Позади послышались мягкие шаги по роскошному ковру, он с улыбкой обернулся к вышедшей из дальнего отделения шатра жене. Матильда приподнялась на цыпочках, подставляя губы, и он горячо поцеловал ее.
— Как прошла встреча? — спросила она, когда он отпустил ее.
— Как всегда, — ответил барон. — Это значит, могло быть и лучше, но могло быть и хуже.
— Видимо, в детстве отец Тимоти слишком приучил тебя философствовать, любовь моя, — с притворной строгостью сказала Матильда.
— Кто бы говорил, — с кривой усмешкой ответил сэр Джордж. Протянул руку к подносу, с которым в шатер вплыл один из механических слуг, отданный в его распоряжение демоническим шутом, и взял с него бокал чудесного вина.
— Мой отец порой говаривал то же самое. Помнится мне, обычно перед тем, как познакомить мою задницу со своим ремнем за то или другое безобразие.
— Ну, — сказала Матильда, — это меня вовсе не удивляет.
— Да уж.
Сэр Джордж взял с подноса, парившего над металлической сферой, второй бокал и показал подбородком на пару походных кресел, стоявших по обе стороны столика для шахматной игры, поставленного у центральной опоры шатра. Матильда поняла молчаливое предложение и опустилась в кресло, стоящее с той стороны, где на столике были расставлены белые фигуры. Игра была прервана в самом разгаре, и сэр Джордж с трудом скрыл улыбку, когда Матильда задумалась, глядя на доску и решая, каким будет ее следующий ход.
Он подождал, пока она передвинет фигуру, поцеловал выбившуюся из прически прядь ее волос, затем протянул ей бокал и сел в кресло напротив. Вытянул длинные ноги и откинулся на спинку, окидывая взглядом богатую обстановку шатра.
Ткань его была похожа на тончайший шелк, но это был не шелк. На самом деле ткань была даже тоньше и прочнее шелка, хотя куда лучше сохраняла тепло. Она легко раздувалась под ветерком, гулявшим по лагерю, и не заглушала доносящиеся снаружи протяжные стоны существ, заменявших в этом мире птиц. Запахи, которые приносил ветерок, уже стали привычными для англичан за те несколько недель, что они провели здесь, но стоило только сосредоточиться на них, как различия между земными и здешними ароматами становились ясно ощутимыми. Сэр Джордж вряд ли смог объяснить, в чем эти различия заключаются, но они постоянно напоминали людям, что здешний мир не является для них родным.
Он посмотрел наружу из-под открытого полога. Мимо пронеслись с полдесятка подростков с удочками — они явно направлялись к реке с западной стороны лагеря. Среди них был Эдуард, и барон одобрительно кивнул, заметив, как двое дозорных в полном вооружении рысью поехали следом, чтобы присматривать за детворой. Несомненно, Эдуард угостит их за ужином байками о чудовищных рыбах, которые чудесным образом в последний момент сорвались с крючка, и стражники серьезно подтвердят, что удравшие рыбины были ну просто гигантами. Компьютер предупредил их, что здешняя рыба смертельно ядовита для людей, однако это не могло излечить ребятишек от унаследованной от предков тяги к воде и рыбалке.
Он проводил детей взглядом, затем снова посмотрел на лагерь. С того места, где он сидел, ему было видно еще три шатра, каждый почти столь же роскошный, что и его собственный. Их поставили для остальных его рыцарей. За ними виднелись другие шатры, более обширные, хотя и не такие роскошные, где располагались младшие офицеры и сержанты. А за ними, в сторону концентрических колец палисадов и земляных валов, окружавших лагерь, тянулись палатки, каждая на двадцать человек. По убедительной просьбе сэра Джорджа демонический шут поставил маленькие отдельные палатки для женатых солдат, а незамужние женщины и дети жили в двух общих больших шатрах, каждый из которых днем и ночью бдительно охраняли двое дозорных.
Перед некоторыми шатрами горели костры, хотя нужды в них не было, поскольку «обогреватели», которыми был оборудован каждый шатер, были куда эффективнее. Разведение костров, подумал сэр Джордж, можно было бы посчитать глупостью, но на самом деле это было одним из способов, которым англичане пытались самоутвердиться и доказать себе, что не пропали бы в этом мире без чудес двоеротого и команды корабля.
По выражению лица демонического шута ничего невозможно было понять, но из его слов следовало, что он был изумлен просьбой сэра Джорджа устроить для них лагерь вне корабля. Сэр Джордж понимал удивление двоеротого, ведь несмотря на все удобства шатров, их нельзя было даже сравнивать с теми чудесами и роскошью, которые были доступны людям на борту корабля. Шатры были восхитительны сами по себе, поскольку палатка последнего солдата была обустроена лучше шатра любого из земных королей, но помимо комфорта они давали то, чего не было на корабле, — бесценную иллюзию того, что они по-прежнему свободны.
Он посмотрел на меч, лежащий на стойке, и пока правая его рука несла кубок к губам, левая нащупывала рукоять кинжала, словно ища в нем опору. На борту корабля ему и всем его людям было запрещено носить оружие, разве что тупое, которое они использовали для обучения и сдавали в конце каждой тренировки. Никому из людей вне тренировочного зала не разрешалось носить доспехи, ножи и прочие режущие или колющие предметы.
Иное дело здесь, на планете. С помощью Компьютера сэр Джордж выбрал хорошее место для лагеря. Оно было достаточно удалено от племен, живущих в этом мире, который они называли Шаакун, так что нападения можно было не опасаться. Хотя совершенно исключить такую возможность было нельзя, и потому, точно как и во Франции, оружие приходилось держать под рукой. Быть может, это было глупо, особенно после того, как демонический шут показал людям свою неуязвимость, но иметь под рукой добрый меч, копье или лук значило чувствовать себя свободными, чувствовать себя мужчинами и бойцами.
Похоже, демонический шут не слишком узнал своих пленников, если не смог понять такой простой вещи. Эта маленькая уродливая тварь продемонстрировала поразительную способность говорить не те слова и не в то время. Сэр Джордж иногда задумывался: читал ли его командир хоть какой-нибудь трактат, в котором излагалось, как и что должен говорить и делать офицер, дабы заслужить уважение и любовь своих людей? Наверное, нет, поскольку двоеротый вел себя как клирик, с головой зарывшийся в свои приходно-расходные книги и ни о чем больше не желающий знать. Но если он все-таки читал какой-нибудь трактат, то явно дурной или написанный для каких-нибудь тварей, совершенно непохожих на людей, которыми командовал сэр Джордж.
Барон скривился от отвращения, вспомнив ту нелепую речь, в которой демонический шут объявил англичанам, что в награду за победу над тулаа им разрешается разбить лагерь вне корабля и что все остальные люди — включая их жен и детей — будут выведены из стазиса, чтобы разделить кров вместе с ними. Если бы у командира было хоть на грош здравого смысла, он бы на этом и закончил, поручив сэру Джорджу вдохновлять своих людей на грядущие битвы. Но двоеротый считал себя, видимо, непревзойденным оратором, и люди простояли в шеренгах почти час, слушая писклявый голос, несший какую-то околесицу о героической отваге и несравненном могуществе, а также самоотверженной приверженности гильдии. Лишь яростные взгляды офицеров и шепотом сказанные угрозы Рольфа Грэйхэма и Давида Хоуиса удержали солдат от откровенного хохота. Сэр Джордж не мог винить своих людей в этом и сам вздохнул с превеликим облегчением, когда демонический шут завершил наконец свои излияния и, сев в аэрокар, унесся на корабль. Их командир не был бы столь доволен, если бы знал, как его верные отважные воины восприняли произнесенную им речь.
