Константин усмехнулся и замолчал. Пауза длилась не менее минуты.
— Только я не рассчитал самый первый шаг, — продолжил он несколько громче. — А в результате принес только новые несчастья и разрушения. Принес смерть своим сородичам и землякам.
Он снова на некоторое время умолк, Айя не торопила его, понимая, что Константин сейчас изливал свою душу.
— Сейчас моя жизненная философия стала иной, — возобновил он размышления вслух. — Я стремлюсь познать себя, постичь возможности плазмы, а не мира… И все же… Все же я не могу забыть прошлое. Мое сердце разрывается на части. Я хочу найти на планете место для своего народа.
Он вдруг резко обернулся и стремительно подошел к Айе. Она уже поняла, что подобная резкость — черта его натуры. Тем не менее она невольно съежилась внутренне и с опаской посмотрела на огромного, нависшего над ней подобно одной из башен Маг-Тауэрса митрополита. Она ощущала запах его напомаженных волос, тепло его громадного черного тела.
— Вы поможете мне в этом? — требовательным тоном спросил он.
Она невольно подняла руку, будто собиралась закрыться ею от гиганта.
— Я не понимаю, о чем вы просите, — негромко произнесла она, испытывая горячее желание втиснуться в стул, слиться с ним в одно целое.
— Я хочу, чтобы вы помогли мне воспользоваться этим даром, — прогремел он. — Не просите денег, не убегайте, но помогите мне применить эту силу. Вы сказали, что восхищены моей идеей создать Новый Город, так помогите мне претворить ее в жизнь!
Айя посмотрела на косичку митрополита и заколку с изображением птицы, парящей в перекрестии лучей плазмы — символ школы Радрита. Девушка изо всех сил пыталась собрать свои разбегающиеся мысли.
— Я не знаю, чего вы от меня хотите, — упорно повторяла она.
Неожиданно Константин засмеялся коротким, отрывистым смехом, больше напоминающим лай собаки.
— Я тоже, — откровенно признался он, сделав шаг назад. — Мне предлагалось много проектов. Я не принимал и не отвергал их. Я даже не знаю, вызывали ли они у меня интерес. Впрочем, возможно, что я просто боялся.
— Но я не могу придать вам смелости, митрополит, — молитвенно сложила она руки.
Похоже, сцена стала забавлять его.
— Разумеется, нет, — произнес он, отходя от нее. — Но вы можете помочь мне советом.
После того как он сел, она облегченно вздохнула. Напряженность ситуации заметно уменьшилась, и девушка могла позволить себе улыбнуться. Громадный рост митрополита давил на нее почти физически.
— Мне нужно точно знать, как пользоваться вашей находкой, — произнес он, постукивая костяшками пальцев по столу. — Как найти источник, как лучше подключиться к нему, как транспортировать плазму?
Айя изумленно посмотрела на него.
— Но ведь вы — маг, митрополит, — многозначительно произнесла она. — Вы маг, а не я.
— Понимаете ли, меня никогда не интересовали технические детали, — сказал он, продолжая выстукивать костяшками какую-то неизвестную ей мелодию. — Я овладел использованием плазмы на высоком уровне. Но там, где речь идет о технике…
Он перестал выстукивать и развел руками.
— Вот почему мне нужна ваша помощь, — продолжал он. — Вы знаете локальные системы, имеете опыт работы под землей, знаете психологию джасперийцев… Никто из верных мне людей всего этого не знает.
— Но я же здесь чужая, — напомнила Айя.
— Это дает определенные преимущества, — наклонился он к ней. — Я хотел бы у вас кое-чему поучиться и надеюсь вас кое-чему научить. Пока мы будем сотрудничать, вы получите неограниченный допуск к плазме на Терминале. И, если захотите, мы с Сорией обучим вас методам ее применения.
Предложение прозвучало столь неожиданно, что девушка не сразу нашлась, что ответить.
— Вы это серьезно? — спросила она наконец, после довольно продолжительной паузы.
— Конечно, — просто ответил Константин. — Вы несомненно обладаете умом и необходимыми данными. Поэтому, уверен, смогу многому научить вас. Причем мы обойдемся без традиционной бессмыслицы мистиков, которую в университете почему-то считают обязательной.
Айя пришла в себя после того, как получила от митрополита на удивление щедрое предложение, и вернулась к своей главной мысли.
— Деньги! — произнесла она, пытаясь подавить возникшее чувство тревоги. — Мне все-таки нужны деньги.
В глазах Константина блеснули озорные искорки.
— Деньги? — переспросил он. — Хорошо. Давайте поговорим о них. Прошу локти на стол!
Митрополит положил обе руки на большое блюдо и, улыбаясь, показал ей ладони.
— Как видите, мне нечего скрывать, — сказал он.
Эта широко распространенная игра требовала большой сноровки, каждый барказианин постигал ее с колыбели. Словесная перепалка, блеф, уловка, уступка и тут же новое условие…
Трудно сказать, кто в этой игре — спонсор, а кто — пасколь.
Константин тоже оказался искушен в игре. Он наслаждался самой возможностью поторговаться и владел солидным набором всевозможных трюков. В конце концов, он имел деньги, которые мог без особого ущерба для себя проиграть. Так что для него игра представляла собой видимость борьбы. Совершенно иначе относилась к ней Айя. Она остро нуждалась в наличности и точно знала, чего стоил каждый клинк. Поэтому каждый шанс выиграть она вырывала зубами. Вот в чем заключалась разница.
Айя пришла к финишу с двумястами тысячами далдеров; Это значительно превзошло ее самые смелые ожидания. Она отдавала себе отчет в том, что ее первоначальная ставка в один миллион представляла собой чистый блеф.
Константин постоянно напоминал ей о том, что для сбора такой суммы наличными требуется время. Им нельзя забывать об осторожности, нельзя привлекать к себе внимание. Он также дал ей несколько практических советов насчет того, как надежнее спрятать деньги, чтобы на них не набросилась налоговая полиция.
— А завтра мы начнем уроки, — сказал на прощание Константин.
Он вызвал машину, чтобы отвезти Айю домой. Перед тем как уйти с террасы, митрополит, улыбаясь, положил в корзину фрукты и без слов вручил ее гостье.
Айя чувствовала себя неловко оттого, что он так глубоко проник в ее мысли.
11
Мартинус припарковал «Эльтон» у северо-западного угла здания Службы Плазмы и, выйдя из машины, величественно возвышался возле нее. Спускаясь к выходу по ступенькам, Айя чувствовала между лопатками легкое покалывание. Не иначе как коллеги провожали ее завистливыми взглядами. Выйдя на улицу, она расправила плечи, подняла голову и с независимым видом направилась к машине, помахивая чемоданчиком. Мартинус распахнул дверцу и склонился в полупоклоне.
Она подумала, что, будь Константин рядом, он махнул бы на ее коллег рукой, дескать, пусть себе смотрят. А если ему все равно, то с какой стати ей беспокоиться?
