Говорят, что смерть от гипоксии легка, что страдающий от недостатка кислорода мозг впадает в эйфорию и в последние мгновения умирающий испытывает блаженство.
Но Сула помнила другое. Она-то помнила, как корчится задыхающееся тело, как пятки выбивают судорожную дробь, как отчаянно сокращается диафрагма, заставляя работать измученные легкие…
Она помнила, как ревела в подушку, под которой боролась за жизнь ее подруга. Помнила пружинистую мягкость подушки, упругой, как человеческая плоть. Подушки, которую Сула прижала к лицу подруги, чтобы прикончить ее.
К началу следующей смены командующий Эндерби отозвал Мартинеса из диспетчерского управления, но разрешил ему следить за спасательной операцией, когда он не будет занят своей обычной работой по флотским коммуникациям.
И вот он глядел на экран, где Кэролайн Сула тормозила, выравнивая скорость своего катера по «Черному Скакуну», как она приближается к кувыркающейся яхте.
Он немного надеялся, что она не станет пытаться провести стыковку. Ему не хотелось, чтобы из-за его идеи кто-нибудь погиб.
А потом пришло сообщение, адресованное лично ему. Сула, которая выглядела ослепительно прекрасной даже за стеклянным шлемом скафандра, произнесла: «В такие фигуры мне еще ничего не случалось вводить». Она хмурила при этом брови, а в ее зеленых глазах плясали чертики.
Мартинесу казалось, что он удержался от смеха, но, поймав взгляд Эндерби, понял, что выдал себя, и поспешно надел на себя маску непроницаемой серьезности.
Лицо Сулы исчезло с дисплея, и Мартинес стал отслеживать по телеметрическим сообщениям, как она работает маневренными двигателями, пытаясь синхронизировать движения своего катера с бултыханиями яхты. Его руки невольно подергивались, пытаясь ухватиться за рукояти управления катера. А когда двигатели «Скакуна» зажглись и яхта стала наваливаться на катер Сулы, словно огромный кит на рыболовецкую лодку, его сердце чуть не выскочило из груди. Уходи, уходи, отчаянно твердил он про себя, в ужасе глядя на столкновение. Он перевел дыхание только после того, как Сула высвободилась и выровняла свое судно.
«Я попробую еще раз». Она неплохо выглядела в вакуумном скафандре, но бесенят в глазах уже не было — она уже поняла, что дело ей предстоит нешуточное. Мартинес не мог решить, восхищаться ли ее отвагой или прийти в отчаяние от этой безрассудной глупости.
Но нужно было признать, что она прекрасно справилась с заданием — на этот раз быстрее, она училась прямо на ходу, и на этот раз судно заплясало сразу в трех плоскостях. Потом стыковка, борьба с инерцией раскачивающейся яхты и, наконец, триумфальный полет двух кораблей, летящих вместе сквозь безмолвную пустоту космоса.
Мартинесу хотелось завопить от восторга и пуститься в пляс. Он даже поглядел на Эндерби, словно ждал его позволения, — но господин командующий молча сидел за своим столом, слегка нахмурившись, глядя на настольные дисплеи, а что на них было, Мартинес не видел. Похоже, пляска не входила в его сегодняшнюю программу.
Следующее сообщение Сула надиктовала, лежа на амортизационном кресле, измученная, с прилипшими к потному лбу прядями чудных золотых волос. Можно было представить, какую битву она только что выдержала. Но зато ее глаза снова блестели, и ее взгляд был взглядом победителя.
— Попытаюсь перейти на яхту.
Битва осталась позади, теперь осталось только забрать приз.
Сообщение о том, что в рубке Блитшартса нет воздуха, не особенно поразило Мартинеса. Он и не надеялся, что яхтсмен окажется живым.
Из-за закрытого люка передачу вести было невозможно, и между этим сообщением и следующим прошло какое-то время.
— Блитшартс и его собака мертвы, — Сула снова была в рубке своего катера, теперь она висела прямо перед камерой передатчика. — У него образовалась протечка в корпусе, стекло шлема он поднял, а все аварийные сигналы отключил. Я полагаю, в ходе гонки естественно отключать сигнализацию — аварийное сближение, превышение перегрузки и все такое, — и когда сработал датчик разгерметизации, он, наверное, выключил звук, даже не посмотрев на надпись. И еще он как-то выпустил собаку из амортизационного кресла, но я думаю, он тогда уже потерял сознание — видимо, это случилось как раз перед первым длительным ускорением, — Она пожала плечами, но в скафандре этот жест выглядит не слишком убедительно. — Присоединяю к этой передаче запись, сделанную на борту «Черного Скакуна». Кадет Кэролайн Сула, конец отчета.
Мартинес зачарованно глядел на нее. Кадет Сула, диктующая это сообщение, была не похожа на ту женщину, которую он видел на экране до этого. Она не была похожа ни на шаловливого кадета, ни на усталого воина-победителя, скорее она выглядела потерянно… она казалась одновременно и старше, и младше своего возраста. Старше потому, что выглядела измученной, почти больной. А младше — из-за беспомощного выражения во взгляде, делающего ее похожей на обиженного ребенка.
Может быть, она верила, что найдет Блитшартса живым, гадал Мартинес. А может быть, она знала или даже любила его…
Ему захотелось еще раз просмотреть последнее сообщение, чтобы получше разобраться, почему она так болезненно восприняла случившееся.
— Лейтенант Мартинес, — позвал его Эндерби.
Мартинес вздрогнул:
— Что, господин командующий?
— Пожалуйста, передайте кадету Суле мои поздравления с успешным завершением маневра. Она проявила и ловкость, и отвагу.
Мартинес ошеломленно смотрел на Эндерби.
— Да, господин командующий.
— Я решил наградить ее медалью «За заслуги»… — Эндерби подумал. — Второго класса. Пожалуйста, подготовьте мне необходимые документы к концу этой смены.
— Так точно, господин командующий.
Так, значит, Эндерби все время следил за происходящим, понял Мартинес. И просматривал все сообщения, как всегда невозмутимо сидя за столом.
— Подготовьте материалы для публикации во «Флотских Новостях», — продолжал Эндерби, — и дайте мне их просмотреть.
— Слушаюсь, господин командующий.
— Да, и еще.
— Что именно, милорд?
— Пожалуйста, укажите кадету Суле на неуместность одного из ее замечаний. В официальных сообщениях не место легкомысленным шуткам.
— Слушаюсь, господин командующий.
Мартинес вдруг понял, что ему и вправду будет недоставать старикана, когда того не станет.
Эндерби рано отпустил домой Мартинеса и Гупта, чтобы успеть на футбольный матч между командами «Славы праксиса» и «Истины праксиса», двух ведущих линкоров флота метрополии.
Мартинес и сам частенько посещал футбольные матчи, но сейчас ему хотелось только встать под душ и нырнуть сразу после этого в постель, а если подумать — то еще выпить немного, чтобы расслабить желваки на мускулах. Выходя из штаба, он завернул в клуб младших офицеров и натолкнулся там на Арта Абаша, подкреплявшегося перед сменой в диспетчерском управлении. Абаша увидел его уже у входа и усиленно замахал рукой, так что Мартинес взял себе стул и направился к нему, морщась на ходу от боли в ногах, натруженных чужеземными сиденьями в диспетчерской.
