Наступило короткое молчание, а потом Сула опять заговорила.
— За последние несколько дней, как только я вернулась на Заншаа, ко мне стали приходить письма от людей, которые утверждают, что были друзьями моих родителей. — Она покачала головой. — А я ни одного из них не помню. Я вообще плохо помню то время.
— Тебе следовало бы встретиться с ними.
— Зачем?
— Может быть, они смогли бы помочь тебе. Хотя бы из чувства долга перед твоими родителями.
Сула задумалась было над его словами, но вскоре решительно покачала головой.
— Не дело тревожить мертвецов, — ответила она. — Верно?
Суле приходилось постоянно бороться с ощущением, что она все делает не так. Она чувствовала, что испортила весь вечер, и все потому, что просто не знала, как вести себя с человеком, который явно был влюблен в нее.
Когда-то она была совсем другой, но потом решила измениться и с тех пор избегала всего — в том числе алкоголя, — что могло бы вернуть к жизни того человека, которым она когда-то была. Но какой ей нужно стать, она представляла себе слабо, и поэтому все постоянно шло наперекосяк.
«Не дело тревожить мертвецов». Чудесная тема для приятного разговора за коктейлем.
Она напомнила себе, что Мартинес старается сделать как лучше.
Конечно, он к тому же очень настойчиво старался затащить ее в постель. Эта идея была по-своему не лишена привлекательности, но она так давно ни с кем не была, что сомневалась, вспомнит ли, как это делается. Не хватало нынешним вечером испортить еще и это.
С другой стороны, подумала она, в этом вполне можно положиться на Мартинеса. Наверное, тут он все сделает как надо.
Она вполне могла сдаться. Толку от целомудрия не было никакого, а Мартинес едва ли мог сделать ее жизнь хуже, чем она уже была.
К счастью, до того как она успела окончательно испортить их встречу, началось представление. На сцену вышли два певца и группа музыкантов, которые заиграли танцевальную музыку, и похоже, Мартинес был доволен, что она сама предложила ему потанцевать.
Когда-то Сула увлекалась танцами, но за последние годы ей удавалось потанцевать только в академии, а это были те еще танцы: все в форменном платье, нервничают и потеют, скованные строгим этикетом. Ей давно не случалось потанцевать просто ради удовольствия, но тут ей повезло — Мартинес оказался неплохим партнером. Его короткие ноги явно знали свое дело, и это помогло ей преодолеть начальную неловкость. Она заметила, что ее так и тянет подпрыгивать при каждом шаге, и ей пришлось напомнить себе, что при танцах стоит опустить центр тяжести и скользить, а не скакать подобно резвому щенку.
Постепенно неловкость покидала ее, и она отдалась ритму музыки, движений и рукам Мартинеса. Их тела двигались в едином потоке, она почувствовала, что легко отзывается на легчайшие прикосновения его ладоней и бедер. Во время медленных танцев она приникала к нему и чувствовала, как от соприкосновений ее охватывал жар. Похоже было, что на целомудрие стоит забить.
Они протанцевали около часа, а потом вышли из бара, чтобы остудиться. Прямо над головой неслись облака, закрывая кольцо над Заншаа, и уныло завывал ветер. По каналу проплывала прогулочная яхта — в темноте ее не было видно, только светился подсвеченный голубыми неоновыми огнями ее контур, похожий на скелет лодки, видение из другого мира. Мартинес промокнул лоб носовым платком и расстегнул воротник.
— В следующий раз, — объявил он, — оденусь в цивильное.
— Спасибо, что напомнил мне, как здорово бывает повеселиться, — сказала Сула. — Я уже много лет бывала только на официальных балах.
— Танцы в корпусе? — отозвался он. — Они бывают очень занудными, верно? — Он развернулся лицом к каналу, увидел освещенную неоновыми огнями яхту, и его глаза загорелись новой идеей. — У меня есть предложение. Хочешь проехаться по каналу?
— Я…
— Пошли! — Он взял ее за руку и потащил за собой. Она поспевала за ним, не в силах сдержать улыбку.
Неподалеку оказалась лодочная пристань. Мартинес показал пожилому служителю-торминелу свое удостоверение, и им выдали маленькую двухместную лодку с тентом над сиденьем, натянутым над короткой иллюминированной цветными огнями мачтой. Мартинес стер с сиденья брызги воды и помог Суле спуститься с каменного причала, — легкий пластиковый корпус закачался, когда она ступила в лодку, на обросшие мхом камни пристани плеснуло водой. Усадив ее, Мартинес задал автопилоту маршрут и уселся рядом сам.
Запах йода, водорослей, мох, птичий помет, плавающий по поверхности темной ледяной воды мусор, — аромат канала внезапно обрушился на Сулу, пробуждая забытые воспоминания. Она уже очень давно не дышала подобным воздухом. Ей захотелось отказаться от прогулки, но рядом улыбался Мартинес, радуясь своей затее, и она не решилась испортить этот вечер — теперь, когда все пошло на лад.
Бесшумный электромотор мягко разгонял лодку. Сула попыталась расслабиться, опершись о руку Мартинеса.
— Отсюда открывается прекрасный вид на верхний город, — раздался в ее ухе его голос.
«Бросьте его в реку», — сказала Гредель, и в ее голосе кипела годами копившаяся ненависть.
Верхний город закрывали низкие облака. Мартинес разочарованно пробормотал:
— Придется показать его тебе в другой раз.
Ледяной ветер продувал Сулу до костей. Она представила себе тело, бесшумно скользящее под поверхностью Иолы, дробящийся на волнах золотистый свет фонарей, воду, заливающую рот и нос, и неумолимый поток памяти вынес на поверхность ее сознания запах реки и ощущение уходящего времени и смерти.
Леди Сула?
Она была даже не леди Кэроль, она оказалась леди Сулой. Она была не просто пэром, но главой клана.
Гнев Хромуши моментально стих — он умел заводиться и успокаиваться почти мгновенно, — и он поднял Кэроль на руки и понес ее к лифту, не обращая внимания на суетящегося вокруг них привратника. Когда они поднялись на верхний этаж, тот открыл им дверь в квартиру Кэроль, — Хромуша вошел внутрь, словно это была его квартира, и понес ее прямо в спальню. Там он опустил Кэроль на постель, а пока Гредель стаскивала с нее высокие сапоги, накрыл ее шерстяным кашне.
В этот момент Гредель восхищалась Хромушей, как никогда раньше. Он держал себя с непривычной деликатностью, словно и сам был пэром, прямо господин командующий флотом, наводящий порядок после возвращения с секретной операции.
Привратник не позволил бы им остаться. Выходя, Гредель заметила, что в квартире у Кэроль царит ужасный беспорядок, всюду лежат кучи одежды, столы покрыты стаканами, бутылками и грязными тарелками.
— Давай-ка ты завтра вернешься сюда, — сказал ей Хромуша, заводя машину. — Я хочу, чтобы ты стала лучшей подругой Кэроль Сулы.
Гредель и сама собиралась это сделать, но ее удивило, что и Хромуша с ней согласен.
