С другой стороны, подумал он, расплачиваясь с таксистом, пока ещё трудно понять, что вообще такое этот брак. Торговая сделка, политическая игра, банальный светский фарс? Кто они — мужчина и женщина, которых обратили в товар, продали и купили, или две одинокие души, пытающиеся взять как можно больше от коварной судьбы, пока все их надежды не обратились в пыль?
Вздохнув, Мартинес поднялся по ступенькам дворца Шелли и открыл дверь.
Пэ-Джи стоял в холле и явно колебался. Похоже, стоял уже давно. Мартинес, войдя, хмуро взглянул на него. По крайней мере у меня все не настолько плохо, подумал он.
— А, это ты, — растерянно моргнул Пэ-Джи. — Я вот думаю, стоит ли…
— Выйти погулять? Вряд ли. Там дождь собирается.
— Ах, вот как… — Пэ-Джи мрачно кивнул, возвращая трость на подставку. — Надо было мне самому выглянуть.
Подоспевшая служанка взяла у Мартинеса фуражку.
— Доложить леди Вальпурге, что вы пришли?
Нет, не надо пока! — вмешался Пэ-Джи, хватая Мартинеса за рукав. — Тебе нужно выпить… а то простудишься.
— Ну что ж, можно и выпить.
Мартинес последовал за новоиспеченным зятем в гостиную. На столе стоял пустой бокал. Видно, здесь уже пили.
— Надеюсь, леди Терза чувствует себя хорошо?
— Да, спасибо.
— Тебе этого, — спросил Пэ-Джи, поднимая бутылку с коньяком, — или…
— Сойдет, — кивнул Мартинес.
Они чокнулись и выпили. По широким оконным панелям уже вовсю колотил дождь, прохожие корчились под зонтиками и разбегались.
Пэ-Джи откашлялся.
— Наверное, тебе нужно знать… В общем, я решил остаться.
— Остаться? — удивился Мартинес. — В смысле — на Заншаа?
— Ну да. Я уже поговорил с лордом Пьером, и… короче, я остаюсь присматривать за интересами Нгени на время, пока никого не будет.
Мартинес замер, не донеся коньяк до рта, потом медленно опустил бокал.
— Ты хорошо подумал?
Пэ-Джи поднял на него печальные карие глаза.
— Да, конечно. — Он пожал плечами. — Наш брак с Вальпургой… одно беспокойство, да и всё, кто ж этого не видит? А так мы можем расстаться… и никто нас не осудит, понимаешь?
— Понимаю, — кивнул Мартинес, вертя в руке бокал. — Дело в том, что лорд Пьер — известный лоялист, и его имя наверняка у наксидов в списке… — Он задумался, подыскивая подходящий эвфемизм. — В списке подозреваемых. Я там тоже, конечно, есть, а ты теперь и мой родственник, так что вряд ли тебе безопасно тут оставаться.
Пэ-Джи лишь отмахнулся.
— Пьер считает, что все будет в порядке. В конце концов, я всего лишь кузен, да и толком не знаю ничего.
— Прежде чем наксиды в этом удостоверятся, тебе придется пережить массу неприятностей… Кроме того, ты можешь попасть в заложники.
Младший Нгени поставил бокал.
— Можно подумать, кто-нибудь в империи изменит свои планы от страха, что меня убьют!
Мартинес, смутившись, промолчал. Молодой человек был прав.
— Знаешь, Гарет, — снова начал Пэ-Джи, — это ведь единственное, чем я могу помочь. Идет война, и мне очень важно участвовать в чем-то… настоящем… Даже если это всего лишь забота о собственности и престарелых слугах.
— Ты, случайно, не ввязался ещё во что-нибудь? — Мартинес подозрительно взглянул на него.
Ты это о чем?
— Ну… работа в легионе, например, или в разведке.
Пэ-Джи, казалось, искренне удивился, потом задумался.
— Ты считаешь, меня все-таки могут взять?
Надеюсь, что нет, подумал Мартинес.
— Не думаю, — решительно ответил он вслух.
Пэ-Джи взял бокал и мрачно припал к нему.
— Ты прав, — сказал он наконец. — Я просто останусь жить в одном из флигелей дворца, том, что не запрут, и прослежу, чтобы моя старая нянька и сотня других слуг не слишком бедствовали.
— Ну что ж, — Мартинес пожал плечами и поднял свой бокал, — за твою удачу!
— Спасибо, Гарет.
Едва они успели выпить, как входная дверь с шумом распахнулась, и порыв сквозняка разметал бумаги на столе. Мартинес выглянул. Роланд стоял в холле, стряхивая с вечернего костюма капли дождя.
— Проклятие! — загремел он. — Ну почему я не догадался захватить плащ? Что у вас там, коньяк? — Войдя в гостиную, он от души плеснул себе из бутылки и опрокинул одним глотком. — Не слышали? Семпрония вышла замуж. Я только что со свадьбы.
— Я слышал, что мы с ней больше не общаемся, — с иронической улыбкой произнес Гарет.
— Разумеется, нет, но я должен был подписать разрешение на брак, — объяснил Роланд, доливая бокал. — Она угрожала, что в противном случае останется с Шанкарашарьей как любовница или, того хуже, пойдет служить добровольцем на флот в качестве его денщика.
Мартинес рассмеялся.
— Похоже, боевого духа у нее не убавилось.
— Ни на йоту, — кивнул Роланд. — Держит своего хахаля под каблуком, ты бы видел эту картину! Через десять лет, клянусь чем угодно, — хмыкнул он, — этот лейтенантик будет выглядеть на все пятьдесят, а она — как конфетка.
Гарет взглянул на брата.
— Теперь только ты у нас не женат, — заметил он с улыбкой, — хотя старше всех. Неправильно получается.
Роланд пожал плечами и поднес бокал к губам.
— Да вот… не нашел ещё подходящую.
— Честно говоря, не понимаю, почему ты не попытался жениться на Терзе сам.
Пэ-Джи, слушая их, нервно ерзал. Рациональный подход Мартинесов к матримониальным делам явно травмировал его и без того раненую душу.
В глазах старшего брата появилось циничное выражение.
— Ну… потому, что ты у нас самый порядочный, а я… я бы, наверное, отшвырнул Терзу в сторону, как только заимел от неё наследника и нашел себе какую-нибудь получше, на мой личный вкус.
На этот раз даже Гарет был слегка шокирован его откровенностью. Роланд допил свой коньяк и подмигнул.
— Может, позовем Вальпургу да усядемся ужинать? Очередную сестру я успешно сбыл с рук, теперь можно и подкрепиться…
Вернувшись к себе в отель, Мартинес застал Терзу уже в постели. Она лежала, свернувшись калачиком, и любовалась огромной лилией. На лице ее играла умиротворенная улыбка.
Гарет остановился в дверях, любуясь этой картиной.
— О чем ты думаешь? — наконец нарушил он молчание.
Терза счастливо вздохнула.
— О нашем ребенке.
Мартинес подошел с колотящимся сердцем и присел на кровать, взяв жену за руку.
