— Ясно, — мрачно кивнул Мартинес.
Старший лейтенант Казакова, разумеется, питалась вместе с остальными лейтенантами, и офицеру по тактике, обычно также лейтенанту, полагалось то же самое. Где же готовить пишу капитану, если он тактический офицер и Флетчер или леди Чен не пригласят его к себе за стол?
— Как же ты выкрутился? — Мартинес кивнул на кофе.
— Стюард кают-компании любезно согласился пустить меня, — лицо Перри потемнело, — после того, как капитанский кок отказал.
— Что ж, он имел право, — усмехнулся Мартинес, представляя, как будет весь поход питаться консервами и концентратами. — Поговори с поваром леди Чен, а потом ещё раз со стюардом из кают-компании что-нибудь придумаете.
— Есть, милорд.
А если все-таки не получится, — продолжал Мартинес, — то всегда остается старый добрый «Нарцисс».
— Конечно, милорд, — обрадовался Перри.
— Сегодня я буду ужинать у леди командующей, так что срочности особой нет.
Перри ушел, а Мартинес снова повернулся к дисплею, на котором застыло лицо Терзы — полуоткрытые губы, легкая улыбка, тонкие пальцы касаются живота, словно пытаясь защитить того, кто внутри.
«Ребенок…» Душа пела от незнакомого ощущения, и Мартинес с безмерным удивлением понял, что оно имеет название. «Блаженство».
— У нас не подпольная группа, — яростно прошипела Сула, обращаясь к Октавиусу Хонгу, — а отряд бойскаутов, и затеяно все это теми, кто путает флот с яхт-клубом. Каждая собака в округе знает, что нашу квартиру сняли для офицеров флота. Когда придут наксиды, они будут у нас через три минуты!
Командир нервно оглянулся.
— Спокойно, четыре-девять-один, — чуть слышно пробормотал он.
Они встретились за столиком в уличном кафе после того, как Сула прилепила полоску клейкой ленты к фонарному столбу на углу Старой площади в Нижнем городе — знак экстренной необходимости. Стояло раннее лето, воздух был напоен ароматом цветов. Хонг повесил пиджак на спинку стула и закатал рукава рубашки, принимаясь за слоеное пирожное. На его красивом мужественном лице застыло выражение спокойной уверенности.
Он соблюдал все правила конспирации, обращаясь к Суле по кодовому имени, хотя хорошо знал настоящее. Она, со своей стороны, должна была знать лишь его подпольную кличку, совпадавшую с названием группы — Бланш. Новые кодовые имена ввели лишь в самом конце подготовки, что служило ещё одним красноречивым свидетельством любительского подхода.
— Вы размещаетесь в терранском квартале, — продолжал лорд Октавиус. — Будь рядом наксиды, другое дело, но у ваших соседей нет причин вас выдавать.
— А деньги, а желание выслужиться? — фыркнула Сула, добавляя в чай ещё меда. — Что, если наксиды предложат награду за наши головы?
«Смешно, просто смешно!»
Хонг сурово взглянул на нее.
— Лояльные граждане… — начал он напыщенно.
— Короче, мне нужны запасные документы на всех членов моей команды, — оборвала его Сула. — Советую и всем остальным об этом позаботиться.
Она облизала ложечку, наслаждаясь ароматом свежего цветочного меда.
На лице Хонга отразилось сомнение — наверное, в первый раз за все время их знакомства.
— Я не уверен, что наш бюджет позволяет…
— Черт побери, Бланш, мы защищаем сторону, которая чеканит деньги!
Он вновь решительно нахмурился.
— Хорошо, я подам прошение руководству.
— Спасибо, я справлюсь сама, — скривилась Сула.
У нее на руках оставалось предписание губернатора, которое обязывало все учреждения «оказывать подателю сего содействие во всех вопросах, связанных с информацией». Столь расплывчатая формулировка позволяла сделать многое. Нащелкав фотографий, Сула отправилась в Управление государственной регистрации и там, тряхнув губернаторской индульгенцией, получила от самой леди Аркат, руководившей департаментом, доступ к компьютеру и термопринтеру. Не забыв сразу записать пароли на свой нарукавный дисплей, она принялась за работу. К концу дня каждый из членов команды 491 имел по четыре подлинных паспорта на разные имена — солидные пластиковые карточки с государственной печатью и встроенным электронным кодом.
Поработав вволю с правительственными файлами и уничтожив затем, как положено, бумажную распечатку со списком паролей, Сула усмехнулась, напомнив себе, что столь серьезные полномочия даны ей лишь для добрых дел. На следующий день она повторила эту шутку в разговоре с Хонгом, однако натолкнулась на резкую отповедь. Нахмурившись, тот произнес:
— Вам следует помнить, четыре-девять-один, что в военной организации шутить в беседе с начальником дозволено только ему.
Сула выпрямилась.
— Есть, милорд.
Хонг испуганно оглянулся, не слышит ли кто.
— Вы что, с ума сошли?
— Шучу, — рассмеялась она.
Он буркнул что-то невразумительное и занялся пирожным, методично разрезая его на геометрически правильные части и отправляя в рот по очереди.
День выдался дождливый, и встреча состоялась внутри кафе. В воздухе стоял запах мокрой шерсти, входная дверь то и дело хлопала.
— Так или иначе, — снова начал он, — идея хорошая. Благодарю за инициативу, четыре-девять-один. Вы, конечно, предоставите мне список новых имен…
— Нет, — отрезала Сула. — Ни в коем случае.
Он вытаращил глаза.
Что значит — нет?
Связь у нас надежная и не зависит от имен, — объяснила Сула, — а если вы не будете их знать, то не сможете и выдать на допросе.
Хонг помрачнел, и это можно было понять, однако, как отметила про себя Сула, помрачнел как-то уж слишком сильно.
— Вы по-прежнему с нами? — с тревогой спросил он. — Не передумали?
— Я не передумала, — задумчиво ответила Сула, глядя на него в упор.
В тот же вечер она с помощью дисплея, вделанного в крышку старого письменного стола, проникла в архивы Управления госрегистрации, чтобы проверить, остался ли туда доступ. Пока все было в порядке, но надолго ли? Пароли в таких учреждениях полагалось менять часто, и уж во всяком случае, это не преминут сделать наксиды.
— Ада, — обратилась она к Шоне Спенс по кодовому имени, — мне нужен твой совет.
Шона — плотная коротышка лет тридцати с коротко стриженными соломенными волосами и носом-пуговкой, принесла стул и уселась рядом.
— Чем могу помочь?
— Я сейчас в государственной базе данных и хочу знать, как получить туда доступ после того, как сменят пароли.
— А это законно? — осторожно подняла брови Шона.
Сула усмехнулась, потом, спохватившись, нахмурилась.
