Он остановился и задумался. После такого начала дежурные вопросы о здоровье и семье звучали бы глупо и банально. Впереди были огонь, взрывы, несущие гибель тысячам, — это требовало каких-то особенных слов. Вздохнув над собственной литературной беспомощностью, он стал писать о тишине, царящей на корабле, сосредоточенном спокойствии экипажа, о том, как все верят в его тактический план и надеются на благополучный исход…
«Меня часто называют хитрым, и не всегда в хорошем смысле. Не слишком-то приятно… однако это все же лучше, чем слыть дураком».
Он перечитал последние строки. Прежде чем посылать такое, надо узнать, кто будет проверять личную почту: Миши или Флетчер.
Что же написать дальше? «Бывшая любовница поцеловала меня вчера, но я больше не хочу ее»?
С дисплея на письменном столе глядела Терза. Мартинес попытался представить себе голос жены, ее движения, но получалось плохо. Те немногие дни, что они пробыли вместе, отодвинулись в прошлое, как полузабытый сон. Вместо Терзы вдруг вспомнилась Сула — блеск изумрудных глаз, тяжелый шелк золотистых волос в его руке, вкус кожи на губах. Пьянящий аромат «Сумерек Сандамы» вдруг вспыхнул в мозгу, пронзая сердце стальным мечом. «Бывшая любовница поцеловала меня вчера, но это не та бывшая любовница».
Ничего, боль пройдет, сказал он себе и снова взялся за перо.
«Я с удовольствием читаю твои письма, но к следующему сообщению приложи, пожалуйста, небольшой видеофайл, чтобы я мог на тебя поглядеть».
И подписался:
«Люблю, Гарет».
Посылать письмо цензору он не спешил — перенес в личную папку и выключил дисплей. Потом лег и стал смотреть в потолок. Крылатые детишки вовсю ухмылялись со стен.
Торжественный обед подошел к концу. Леди Чен встала и подняла бокал, наполненный на сей раз лишь водой.
— За победу!
— За победу! — подхватило множество голосов.
В столовой собрались все офицеры «Прославленного» за исключением командиров вахт. Мартинес ел не глядя, пил кофе чашку за чашкой и не сводил глаз с нарукавного дисплея. В висках стучало, лицо словно лизали языки пламени. Он должен был выиграть эту битву, и не просто выиграть, а так, чтобы ее помнили долго!
— Милорды, все по местам! — скомандовала леди Чен. — Надеюсь на вас.
Вернувшись в каюту и переодевшись, Мартинес со шлемом под мышкой отправился в боевую рубку, салютуя по пути членам экипажа. Вытягиваясь по стойке «смирно» вдоль стен, они улыбались, и капитан кивал в ответ. На него надеялись, верили в его удачу. Победа, и только победа!
Мартинес обошел рубку, обменявшись рукопожатиями с Козном, Ли и Францем — дежурным мичманом, следившим за контрольным монитором. Леди Миши, появившись следом, последовала примеру капитана.
— Удачи! — улыбнулась она, пожимая руку Мартинесу.
Он взглянул в прищуренные карие глаза, окруженные морщинками.
— И вам, миледи.
Амортизационное кресло просело с привычным скрипом. Пристегивая ремни, Мартинес взглянул на светящиеся экраны дисплеев. Сорок шесть минут до ближней орбиты Окирая и шесть до запуска ракет. Все суда эскадры уже получили соответствующие приказы, и Мартинес с трудом подавил желание повторить их.
Секунды ползли одна за другой. Есть! Точно в назначенный момент каждый из кораблей выпустил по две ракеты, которые, успешно включив аннигиляционные двигатели, легли на курс к одиннадцати ловушкам — боевому заграждению Блескота.
Мартинес, подавшись вперед, жадно вглядывался в экраны. Как поведут себя преследователи, сбросят ли ускорение на двенадцать минут, как делали уже дважды? А что им остается делать? Перепрограммировать ловушки нет времени, значит, придется имитировать их поведение, чтобы не выдать себя…
Точно! Капитан испустил вздох облегчения. Блескот выполнил все, как по нотам. Теперь не нужно корректировать вычисления.
«Прославленный» вздрогнул, развернулся и включил двигатели, притормаживая, чтобы выйти на орбиту. Мартинес сжал зубы и напрягся изо всех сил, начиная мучительную борьбу за каждый глоток живительного кислорода. Чернота наваливалась сплошной завесой… Очнувшись, он понял, что пропустил момент очередного залпа, однако тактический компьютер не мог подвести. «Прославленный», а с ним и остальные суда эскадры выпустили в общей сложности сто двадцать восемь боевых ракет, а также два катера с кадетами для коррекции управления.
Перегрузка спадала, уже позволяя двигаться, и Мартинес подтянул дисплеи ближе — в глазах ещё стояла муть. Он раздраженно тряхнул головой, стряхивая оцепенение. Ракеты выдерживали заданный курс, оставляя основную массу планеты между собой и противником. Пока все нормально.
Через несколько минут шестнадцать первоначально выпущенных ракет начали находить цели. В пространстве между наксидской эскадрой и Окираем стали расти одна за другой переливающиеся огненные сферы. Они перекрывались, создавая непроницаемую плазменную завесу, надежно прикрывающую следы последнего залпа. Насколько надежно? Не догадается ли Блескот, что поджидает его в тени планеты?
— Всем кораблям эскадры повысить торможение до трех g, время 18:14:01, — отдал приказ Мартинес.
— «Властный» подтверждает, — начал перечислять Коэн. — «Прославленный» подтверждает. «Челленджер» подтверждает… Все подтвердили, миледи.
Новая перегрузка вдавила капитана в спинку кресла. Эскадра снижала скорость, перестав уходить от преследователей и сокращая дистанцию. Минута проходила за минутой. Ловушки наксидов разворачивались, имитируя маневры боевых судов. Другие, наоборот, отбросив маскировку, включали двигатели на полную мощность и мчались из дальних уголков системы к месту схватки, чтобы послужить оружием. Корабли Блескота наконец прорвались сквозь остывающий плазменный щит, впервые обнаружив, что лоялисты вовсе не собираются ложиться на орбиту вокруг системы, а движутся напрямик к тоннелю номер три и намерены драться.
Наксиды приглушили двигатели — им предстояло принять решение, а для этого требуется свежая голова. Мартинес, удовлетворенно ухмыляясь, передавал по лазерной связи последние указания для ракет. Когда факелы вражеских судов снова вспыхнули, он взглянул на леди Чен.
— Команда на разлет, миледи?
Она кивнула.
— Разрешаю, милорд капитан.
— Всем судам эскадры рассредоточиться! Модель номер один, время 18:22:01.
Коэн начал перечислять полученные подтверждения. Перегрузка резко упала — «Прославленный» разворачивался, — затем тяжесть снова стала нарастать, и амортизационное кресло тяжело осело на рессорах, уже в новом положении. Корабли эскадры начали расходиться. Их траектории выглядели случайными, в то же время подчиняясь уравнениям хаотической динамики.
Тем временем наксиды вышли на ближнюю орбиту Окирая и развернулись, входя в гравитационный колодец. Теперь, даже разгадав планы лоялистов, они не могли уже ничего изменить.
