— Придется тебе некоторое время побыть квиблом, — обрадовал я товарища. — Понимаешь, мне очень нужна твоя помощь.
Аскольд поправил на голове обруч, хлопнул меня по плечу и деловито произнес:
— Ладно, Кед… Выкладывай, что у тебя?
ГЛАВА 9
Исчадие ада
Пока я вводил друга в курс дела, Вадимыч потягивал через соломинку витаминизированный фруктовый сок и поглядывал по сторонам мутными желтоватыми глазами. Казалось, он совсем не слушал меня, а просто таким нехитрым способом беззаботно прожигал дарованную ему на Проксиде жизнь. Однако это было ложное впечатление — Аскольд был сосредоточен, как никогда.
— Значит, Сорди ушел в горы? — подытожил он мой скоротечный доклад. — И ты считаешь, что где-то там у клонов имеется база?
— А как иначе объяснить все то, что произошло? — ответил я вопросом на вопрос.
Аскольд смял пустую упаковку от сока и точным броском заправского баскетболиста отправил ее в утилизатор.
— Ю-вэнь ведь не разделил твоего оптимизма, — саркастически заметил он, — а старикан зря никогда ничего не говорит.
Спорить с Вадимычем мне не хотелось. В конце концов, я воскресил его к жизни совсем для другой цели, поэтому сурово осведомился:
— Не забывай, что в руках андроидов оказалась Сарделька. Ты намерен мне помогать?
— Конечно, — благодушно отозвался мой приятель.
— Ну и славно! Бери винчестер и отправляйся в скалы к вездеходу. Через час будешь на месте. Обшарь всю округу — может быть, удастся обнаружить какие-нибудь следы. Тогда садись на хвост клонам и держи со мною связь. Вот, получи лингофон.
Новехонький серебристый цилиндрик, взятый мною со склада всего час назад, перекочевал к Кричевскому.
— А что ты сам собираешься предпринять? — полюбопытствовал Аскольд, подбрасывая в руках лингофон, словно обыкновенную безделицу.
— Попытаюсь пробраться в город с другого конца.
— Это как?
Я тут же вывел на экран диск-компьютера схему гряды с прилегающими к скалам водоемами и продемонстрировал картинку другу.
— Смотри. Горы окружены озерами. Шесть водоемов равноудалены от центра каньона. Возможно, они как-то сообщаются с Мертвым городом. Но поскольку через завал в скалах мне туда проникнуть не удалось, то придется рискнуть и испробовать водный путь. Шанс небольшой, но все-таки…
Кричевский засунул лингофон в нарукавный карман, сграбастал со стола винчестер и деловито передернул затвор.
— Ладно. Когда выступать? — поинтересовался он.
— Прямо сейчас. И еще… Во-первых, если со мной что-нибудь случится, то найди способ передать на Антрацею все то, что тебе стало известно. Дождись десанта. А во-вторых, постарайся не загубить тело Мархуна. Я пообещал аборигену, что все будет хорошо.
Аскольд подмигнул мне, давая понять, что ему тоже небезразлична судьба реципиента, и пружинистой походкой направился из кают-компании к выходному люку станции.
Я же, вздохнув, полез на склад за аквалангом.
На глубине уже трех метров от поверхности озера вода оказалась настолько холодной, что пришлось включить искусственный подогрев комбинезона. Эта манипуляция не прошла для меня без последствий — откуда-то снизу вдруг выплыла желеобразная прозрачная тварь и бесцеремонно прилепилась к моей ноге. Я ластом согнал непрошеную гостью с конечности и для острастки погрозил ей кулаком. Проксидианская медуза резво метнулась в сторону и пропала из виду.
Отбившись от атаки неизвестного мне подвида кишечнополостных, я продолжил спуск на дно водоема.
Но если на поверхности воды у самого берега еще цвели хоть какие-то сине-зеленые водоросли и копошилась хоть какая-то органика, то на глубине картина резко поменялась — теперь меня окружал безжизненный сумрак подводного царства. При каждом моем выдохе пузырьки углекислого газа стремительно неслись вверх, а с ними меня покидала уверенность в том, что в этом котловане можно обнаружить то, ради чего я сюда спускался.
Грунт на дне оказался каменистым, безылистым. В отвесных стенах, поднимающихся ввысь, не было даже намека на существование какого-либо природного отверстия, через которое вода могла поступать в озеро. Прожектор все время выхватывал из полумрака то куски скальной породы, то унылую россыпь валунов подо мной.
Но отчаиваться было еще рано. Я достал из кармана загодя припасенный пакет с зеленым флюоресцирующим красителем, предназначенным для нужд спасательных служб, и вспорол пластиковую оболочку. Дно сразу же скрылось под облаком светящейся зеленоватой массы, которая щупальцами гигантского спрута медленно потянулась к стенам озера-колодца.
Справа от меня взвесь красителя убыстрила свой ход и облепила часть стены. Я подплыл к этому месту и убедился, что флюоресцирующая масса затягивается в еле приметные продолговатые щели толщиной в палец человеческой руки. Вероятно, через эти замысловатые отверстия озеро сообщалось с другими водоемами. А возможно, и с Мертвым городом.
Укрепив капсулу с нитрамином на стене со щелями, я активизировал детонатор, после чего, энергично работая ластами, всплыл на поверхность и выбрался на берег.
Через минуту почва под моими ногами содрогнулась, вода забурлила и вспенилась, обдав меня дождем из мелких холодных брызг. Это сработал подрывной заряд. По моим расчетам, его мощности должно было хватить, чтобы расчистить проход в систему межозерных коммуникаций. Я снова надел маску, охватил ртом загубник и нырнул на глубину.
Сквозь ошметки водорослей и хаос беснующихся в воде песчинок мне удалось довольно быстро спуститься на дно. Нитрамин сделал свое дело — теперь в стене котлована зияло темное отверстие диаметром около полутора метров. Я просунул в него руку, уцепился за какой-то шероховатый выступ и осторожно втянул все тело внутрь. Моему движению вперед ничто не препятствовало.
Медленно перебирая ластами, я поплыл по узкому коллектору дальше.
Вокруг меня сгустилась темнота. Сейчас только луч света из прожектора, укрепленного на маске, давал мне возможность хоть как-то ориентироваться в пространстве. Впрочем, большой необходимости в этом не было — канал на всем своем протяжении не менял ни размеров, ни направления. Более того, даже наткнувшись на непреодолимую преграду, я мог бы без особых усилий развернуться и плыть в обратную сторону, дабы избежать трагических для себя последствий. Главное — не миновать точки возврата. Запасов сжатого воздуха в баллоне было ровно на пять часов, так что по истечении ста двадцати минут мне следовало прекращать всякие поиски и спешить обратно. На бережок. К милым приветливым квиблам. К цинику Аскольду. Ну, точнее, конечно же, не к ним, а к кислороду — к единственному и незаменимому на данный момент для моего организма компоненту жизнеобеспечения.
Хорошо, что я еще не имел склонности к клаустрофобии. Трезвый расчет подавил во мне все признаки панического страха перед замкнутым безмолвным пространством. На часах высвечивались контрольные цифры «4.45», и я чувствовал себя вполне сносно. Во всяком случае, в Карвеловской академии в свое время на занятиях по подводному ориентированию мне доводилось проводить в неестественной для себя стихии и по три, и даже по три с половиной часа. Со всего факультета на большее был способен только Радонеску — молчаливый, будто снулая рыба, сокурсник. За это неулыбчивый детина получил прозвище Ихтиандр и направление в секцию глубоководных погружений Института Внеземных Океанологических Исследований после окончания академии. Кажется, последние два года он торчал на планете в системе В17 и бороздил в батискафе тамошний Океан. Для кого другого — сдохнуть от тоски, а ему вроде бы эта работа даже нравилась. Как говорится, на вкус и цвет товарища нет…
