– Да, Рыцарь, положение можно характеризовать как военное; пусть этот мир и не выступал с оружием в руках, но всем своим поведением оказывал помощь тому, что мы считаем своим противником. Впрочем, я уже говорил об этом. Ну что же, капитан, вот и твоя очередь подошла высказать твое мнение. Ты сам видишь, каково положение: ваши поиски здесь не увенчались успехом, не удалось найти хотя бы десяти человек, которые жили бы ради увеличения Света и Тепла в мире, в то время как миллионы и миллионы людей живут для собственного как можно более беззаботного и комфортного существования, то есть все менее оставаясь людьми, какими были сотворены, и по своим интересам все более приближаясь к животным, от которых следовало, наоборот, уходить все дальше. И не только это. Мир этот явился примером и для многих других, тоже вставших на его путь, и таким образом причинил делу Господа еще больший вред. И потому судьба этого мира явится примером для следующих за ним: примером устрашающим – либо, напротив, поощряющим. Мнения твоих товарищей, как ты слышал, разделились, но большинство готово согласиться с самым тяжелым приговором, считая, что он исходит от Него. Но ты ведь понимаешь, что это не так: будь Там определенное мнение, к чему было бы посылать вас и ждать ваших суждений? Господь не играет в демократию, ему не нужна видимость, и если вы оказались тут, то именно потому, что чаши весов колеблются. Итак, что же думаешь ты?
– Мастер, – сказал я. – По-моему, ты не совсем точен, когда говоришь о результатах нашей миссии.
– Вот как? – удивился он или сделал вид, что удивился. – Какая же неточность вкралась в мои выводы?
– Ты сказал, что мы не нашли людей, чьи интересы выходили бы за пределы их собственных, личных. Но это не так. Мы не нашли десяти, вроде бы так получается: не успели, нам помешали. Однако же… Ты перед нами, ты – здесь, а ведь ты смог прийти сюда – значит, десять все-таки есть, иначе мы тебя тут не видели бы и ты не смог бы помочь Никодиму в схватке. Значит, мы нашли недостававшего десятого, сами того не понимая? Где же тот, кого мы ухитрились разыскать? Откуда он взялся, если его не было, когда мы появились тут?
– Это так важно для тебя, капитан?
– Конечно. Потому что если такие люди еще могут возникать в этом мире, из людей Холода превращаться в людей Тепла не под давлением, а в результате своего внутреннего развития, значит, мир не безнадежен и потому должен жить дальше! Объясни, Мастер.
Мастер улыбнулся, но тут же снова стал серьезным, говоря:
– Могу ответить тебе: вы не нашли десятого, но помогли ему возникнуть. Не появись здесь вы – и ты, капитан, в частности, – его, вернее всего, так и не появилось бы. Ты понял?
– Боюсь, что нет… Недостающий десятый. Он не должен быть пришельцем извне, он должен оказаться кем-то из своих. И… Мастер, это – она?
– Да вот он, недостающий десятый, перед тобою. – И он показал. – Пусть не он, а она – разве это имеет значение? Разве не потеряла она все, что у нее было, ради вас, не рассчитывая на какие-то блага для себя? Отказавшись от общепринятого в этом мире «Все – мне!» ради другого, непривычного: «Все – людям и все – любви»? Не красней, девушка, наоборот, гордись. Пусть ты сама об этом и не думала никогда, но именно тебе придется взять на себя роль проводника по дороге очень тяжелой, но ведущей в нужном направлении. И разве мир, в котором существует хотя бы один такой человек, не заслуживает снисхождения? Потому что ты, капитан, прав: у него, у этого мира, есть еще хотя бы один шанс на спасение, пусть один из миллионов, но раз он есть, он должен быть использован. Им вместе с нами придется искать новые пути для продолжения жизни, и тут нужно, чтобы был кто-то, глядя на кого, можно будет такой путь представить. Пусть смотрят на нее.
Тут я повернулся к ней.
– Да, Вирга, именно ты. Я чувствовал это – но не верил…
– Я знаю, – сказала она, и это было неожиданно для меня. – Он (она кивнула в сторону приора) помог мне почувствовать это. А началось все с тебя, но я не хочу, чтобы этим все и закончилось. Тут ведь решается не только судьба этого мира и не только моя, но и твоя, и твоих товарищей тоже. Мне не пройти по такой дороге, если вас не будет рядом.
– Они будут, – сказал Мастер. – Куда же они денутся!
– Капитан, помнится, ты недавно просил нас о другой судьбе. Об уходе с планет. О смерти. Продолжаешь настаивать на своем? Или твои настроения изменились – по какой-то причине?
Причина стояла рядом, и я всем существом ощущал исходившее от нее тепло. То было тепло весны. Жизни.
И я вспомнил сказанное (как мне показалось) давным-давно одним из великих:
Но быть живым, живым, и только, Живым, и только, до конца.
– Нет, Мастер, – уверенно ответил я. – Пусть уж все остается так, как есть.
– Ну что же, – сказал Мастер. – Да будет так. Вирга, а ты что скажешь?
Вирга улыбнулась:
– Я согласна. При одном условии.
– Каком? – спросил я, начиная беспокоиться.
– Если ты найдешь нужное слово.
– Малыш… – начал я.
– И все, – сказала она. – Остальное доскажешь потом – когда никто не сможет нас услышать.
