А поисками этих семечек пусть займется кто-нибудь другой. Помоложе и поглупее. Семена. Цирк какой-то. Или детский вариабль.
Значит — решено. Отказ — и покой.
Я невольно усмехнулся собственной попытке утихомирить встревоженное воображение. Потому что отлично понимал: все мои рассуждения стоили бы чего-нибудь, если бы мне не было прямо сказано где-то там, куда я попадаю в медитациях: эту работу надо сделать.
Так что работать я все равно буду.
И стоило мне прийти к такому выводу, как ожил мой мик. Меня вызывали по ЛК-связи. Я дал мысленную команду на прием и закрыл глаза, чтобы на обоих мониторах, что еще в раннем детстве были нанесены на внутреннюю поверхность моих век, прочитать возникавший на мгновения — и снова исчезавший текст.
Первыми словами были:
НЕ ЗАПИСЫВАТЬ!
Буквы были огненно-красными, угрожающими уже своим обликом. Язык, кстати, использовался не наш, теллурианский, планетарный, и даже не феделин — язык Федерации, а некий хорошо известный мне код. Но это, пожалуй, лишние подробности. Важнее — то, что затем было на этом языке изложено — после того, как назвали мое имя, не Разитель (то была скорее кличка), а служебное, бывшее в употреблении так давно, что я уже начал забывать о его существовании. Оно было своего рода паролем.
Значащая же часть послания оказалась очень краткой. Впрочем, канал этот вообще существовал не для лекций или философских размышлений. Я прочел слово за словом:
«Строго секретно. Текст самоуничтожается. Приглашаем возвратиться на службу. Предлагается одноразовая элитарная работа. Эксклюзивная оплата. Будете приятно удивлены. Ответьте немедленно. Подписал: Иванос».
Коротко и ясно, правда?
Подпись была мне знакома с давних пор. Главный псарь Теллуса — так любил именовать себя вице-шеф лавочки, которая раньше была и моей. Службы охраны мира Теллус.
Интересно все-таки: только что я не был нужен ни единой душе в Галактике (если не считать Лючаны, надеюсь), и вдруг на меня возник спрос больший, чем на презервативы в пятницу вечером. Недаром говорят, что Творец раскрашивал тигра, одновременно размышляя о жизни: полоса светлая — полоса темная. Сейчас явно настало время светлой.
Вот бы узнать: что же Контора решила мне предложить? Но это, увы, невозможно: по правилам Службы ты сперва даешь согласие (а это все равно, что поклясться на всех священных книгах сразу), и лишь потом тебе объясняют, какую именно форму самоубийства придумали для тебя на этот раз. Я дал бы согласие даже без секундной проволочки; но меня только что уже наняли и даже заплатили. Хотя я и мужчина, но я и честная женщина — в том смысле, что не изменяю своим любовникам. Так что — очень жаль, но придется отправить ответ с отказом.
Я мысленно продиктовал ответ, а мой мик сразу же отправил его по известному ему адресу:
«В ближайшие месяцы предельно занят. Весьма сожалею».
Вряд ли можно было сказать убедительнее, не правда ли?
Жизнь вошла в очень крутой вираж. Для серьезного анализа всего происшедшего больше не оставалось времени: я готов был спорить на любую сумму, что не пройдет и получаса, как те, кто только что расправился с Веригой, захотят нанести визит и мне, чтобы стереть всякие следы информации, какие синерианин и его люди могли тут оставить.
Не оставили, правда, но охотники этого не знают. И не поверят мне, сколько бы я ни старался убедить их в моей полной откровенности.
Впрочем, у меня и в мыслях не было разговаривать с ними таким образом. Но до того, как они явятся, нужно было сделать еще одно-другое дело.
Прежде всего — разыскать Лючану и предупредить ее об изменившейся обстановке.
Сделать это было не так уж трудно.
Чтобы вызвать ее, я не стал пользоваться услугами обычного блока связи: его услуги были тут ни к чему. Повернувшись к нему спиной, я подошел к старинному секретеру у противоположной стены. Откинул крышку. За нею, как и полагалось, стояло несколько старинных книг. Своего рода маленькая коллекция. Я вынул том из середины. Раскрыл на семнадцатой странице. И положил палец на замысловатую буквицу, с которой начиналась очередная глава.
С полсекунды не происходило ничего. А затем полка с книгами погрузилась в нижнее отделение, открыв доступ к пульту вневременной связи.
Вообще-то ВВ-связь является привилегией государства, как и перемещения по вневремянке. Тем не менее у меня она была. Скажем так: случайно сохранилась с давних времен. Хотя я и не являюсь представителем официальной власти. Или, как она чаще всего называется для краткости — власти "О". А также не отношусь и к другой власти, куда более реальной: власти "Т". Теневой. Что не мешает мне пользоваться ВВ-связью, когда в этом возникает серьезная необходимость. Как вот сейчас, когда я из своего мика задал ВВ-пульту ЛК Лючаны и заказал поиск. Это куда надежнее, чем простая ЯК-связь.
Хотя связь ВВ, если верить ее названию, не занимает времени, на самом деле поиск продолжается иногда и несколько минут: не так-то просто обшарить блоки учета всех миров Федерации, а потом, выделив нужный мир, разыскать в нем владельца заданного тринадцатизначного числа. Так что я стал уже нетерпеливо переминаться с ноги на ногу, когда Лючана наконец откликнулась:
— Это ты, Амир? Что стряслось? Мы же договорились…
Время мое таяло на глазах, и я невежливо прервал ее:
— Лучинка! Анни.
Она отозвалась уже совсем другим голосом: деловым.
— Говори.
— Тут заварилась каша средней крутизны, но масла много. И я в нее вляпался.
— Случайно?
— Закономерно.
— Ага!..
Это было сказано с ноткой удовлетворения в голосе.
— Именно.
— Мне приехать?
— Ты где? Ага, вижу: на Кантре. Присутствие желательно. Но не здесь. Просто следи за мной, мой мик тебе подскажет. И еще…
Остальное, что следовало, я продиктовал ей за минуту. Канал ВВ не следует занимать слишком долго: можно попасть под выборочное прослушивание с любой стороны.
— Хорошо. Постараюсь сделать. Она всегда отвечала как бы неуверенно, однако этому не следовало придавать никакого значения.
— Как твои дела?
— Блестяще. — Это выл ее обычный ответ.
— Береги себя.
— И ты. Отбой.
Прекрасно. Одно дело сделано. Теперь…
Я хотел уже вернуть ВВ в первобытное состояние. Но кто-то незримый — скорее всего то была интуиция — словно подтолкнул меня под руку. И вместо того чтобы выключить аппарат, я задал ему поиск еще одного ЛК. Не надеясь, впрочем, на успех.
То был Личный Код Вериги. Тот, что он проставил рядом со своей подписью под нашим с ним контрактом. Код, владелец которого уже не находился среди живых, что, конечно, было немедленно отмечено Большим Федеральным Терминалом: мик каждого гражданина Федерации непрерывно — с интервалом в четверть теллурианского часа — посылает в пространство, словно крохотный маячок, лишь одно: номер Личного Кода. Шлет беспрестанно — пока человек жив. Маячок умолкает вместе с сердцем; после этого на любой вызов отзовется лишь приятный, хотя и печальный голосок, произносящий: «Нет в живых. Выражаем наше сочувствие».
