— Держись в рамках. Уронишь свое лицо — вернешься на работу без маски.
Вольнов сбросил пальто и швырнул его на кровать.
— Я вижу, ты совсем отбилась от рук. Что ты делала в моей «слуховой» комнате?
— Ничего. Я поднялась к тебе, но никого не застала.
— Компьютер фиксирует время записи, не строй из себя дуру. Что ты переписывала и где диск?
— В надежном месте. И ты его не получишь.
Он шагнул к ней и сбил какой-то предмет со столика. На пол упал персидский кривой кинжал с узорами на рукоятке.
— Что еще за мерзость?
— Сюрприз. Для тебя старалась.
Вольнов скрипнул зубами. Поднял кинжал, выхватил его из ножен и махнул им перед собой. Его лицо забрызгала кровь. Он вскрикнул и выронил кинжал.
2.
Олег ходил по квартире следом за Лорой и скулил как побитый пес. В майке, трусах, надетых наизнанку, и в одном носке. Лора пыталась счистить пятно с его пиджака.
— Ну напились с мужиками. Обычное дело. Хорошо, что приютили, а то бы под машину попал.
— Хватит петь. Где твоя машина?
— В городе. Я после рюмки за руль не сажусь.
— Ты понимаешь, что мы сегодня улетаем в восемь вечера? Думаешь, машина тебя дождется?
— Да заберу я ее. Посмотри, какую я картину купил тебе в подарок. Твоего любимого Кальпицкого.
— Видела уже. Ты на что жить собираешься в Париже, безработный миллионер?
— У нас есть загашник. К тому же мне предложили халтуру за бешеные деньги. Не пропадем.
— Езжай в город за машиной и пулей назад.
— А костюм?
— У тебя их море.
— Слушаюсь и повинуюсь.
Он сложил ладони и возвел глаза к небу.
3.
В кабинет Цимбала вошел секретарь.
— Можешь говорить, Бука, нас не слушают, шеф в отъезде.
— Самолет Громова в восемь вечера…
— А где он?
— Пропал из поля зрения вчера вечером, дома не ночевал. Его «БМВ» стоит у бара «Престиж». Там он встречался с Заикиным.
— Он вернется за машиной, такими игрушками не швыряются. Олег не должен сегодня улететь.
— Я понял.
— Действуй сам. Я должен быть уверен в результате. Не успел Бука выйти, как зашел Вольнов. Он выглядел растерянным и напуганным.
— Что-то случилось, шеф?
— Рецидив. Вспышка гнева. Ничего страшного, просто я перерезал горло Ирине. У нее на квартире.
— И что теперь делать?
— Помалкивать. Возьми машину и поезжай туда, я оставил там свое пальто. Уберись, я мог оставить следы. Чашки, кофе, бутылки, не трогай. Сделай осмотр, меня интересует диск от компьютера. Пролистай книги. Она любит в них хранить свои заначки.
— Все сделаю как надо, Пал Иваныч.
— Действуй.
В ту же секунду секретарь Вольнова Рахимов остановил запись и вставил чистый диск в компьютер. Он умел лучше Ирины обращаться с техникой, не оставлял после себя следов.
4.
Чистое небо, яркое солнышко, свежая зеленая травка. Погода стояла прекрасная. На газонах городского парка горожане устраивали пикники. Запрет был наложен на разжигание костров, и послушные граждане его неукоснительно соблюдали. Никто не подозревал, что среди тихих мирных жителей оказались уголовники. Один, за которым тянулся шлейф убийств, облюбовал милую полянку и расстилал найденные у обочины газеты вместо скатерти, а второй успел пошарить по карманам прохожих и на сворованные деньги покупал в палатке продукты и пиво.
Внимание Огородникова привлек огромный заголовок на первой полосе газеты: «Они уже в городе». Он начал читать. Брелев, насвистывая, вальяжной походкой вышел на полянку с полными пакетами, присел рядом и начал выкладывать еду на расстеленные газеты. Видок у обоих был помятый, но не слишком вызывающий.
— Ты умеешь читать, Юрик?
— Читать умею, но ни черта не понимаю. Нас здесь не было позавчера, и мы никого не грабили.
— Ну-ка, дай глянуть.
Брелев пробежал взглядом текст.
— Вот почему нас держали на звероферме, а не отправили в кутузку!
— Если можно, поподробней, Головастик.
— Нас взяли менты на подходе к городу. Сами виноваты, обалдели от радости. Вместо предвариловки отвезли в охот-хозяйство и посадили на цепь. Протоколов никто не составлял, допросов не проводили. Официально мы в бегах. Тем временем они под нашими масками сводят счеты с неугодными. Теперь, что бы в городе ни случилось, все повесят на нас. А когда акция будет закончена, нас должны были из клеток отвезти к последнему месту преступления и устроить спектакль с задержанием. — Брелев задумался. — Нам нужна приличная одежда и машина.
— Какие проблемы?
— Машину мы купим. Никаких угонов. Меня другое беспокоит. Они знают, как я открываю сейфы. Ломы и кувалды — не мой инструмент, у этой истории есть второе дно.
— Давай пожрем, на голодный желудок мне плохо думается.
— Тебе лучше не думать, Юрик, не твой конек.
5.
Цимбал открыл квартиру Ирины отмычкой и тихо вошел. Натянул на руки хирургические перчатки и прошел в комнату.
Женщина лежала на ковре, залитом кровью, ее халатик распахнулся, оголив стройные ноги. Тут же валялся окровавленный лунообразный кинжал.
— Псих! Как был психом, так им и остался!
На постели лежало белое пальто, забрызганное кровью.
Цимбал достал из кармана платок и вытер рукоятку кинжала. Поднял с пола разбитый будильник. Стрелки остановились на десяти часах одиннадцати минутах. Он перевел их на час назад и положил на место. Что-то блеснуло под журнальным столиком. Цимбал протянул руку и достал связку из трех ключей. На кольце висел брелок, сделанный из старинной французской монеты с портретом Бонапарта. Он убрал ключи в свой карман, их происхождение надо будет выяснить.
Переступив через труп, Константин подошел к трюмо. На самом видном месте лежал рубиновый гарнитур: кольцо, браслет и ожерелье. Он взял кольцо и осмотрел внутреннюю сторону, там отчетливо просматривалась гравировка: «Любимой Ирэн от раба Константина». Он помнил те золотые дни, когда Ирина дала ему шанс. Тогда он еще верил в себя и мечтал завоевать ее сердце. Сорвалось. Такую улику в доме оставлять нельзя. Цимбал собрал побрякушки и тоже бросил их в свой карман. Осталось проверить книги. В одной из них оказался какой-то диск. Больше искать не стал.
Прихватив пальто, он протер платком дверные ручки и вышел из квартиры. Пальто бросил в багажник черной «десятки», прикрыл его чехлом.
Свою работу он выполнил. Можно возвращаться в офис.
