– Как приняли?
– Чисто. Сообщения помимо?
– Прошел по треугольнику. Пока спокойно. Но готовьте очередную группу.
– Делаем. Ваше впечатление от разговора?
– Полагаю, что выстрел вхолостую. Он не будет на встрече.
– Примем к сведению.
– Конец связи.
– Конец.
Я спрятал аппарат и пошел навстречу Наташе, только что вышедшей из дверей.
Значит, и Долинский отпадает. Как, впрочем, и все те, с кем я успел поговорить до него.
Следует ли сделать вывод, что покушение планируется осуществить не во время встречи? А если не при встрече и не по дороге, то когда же? В зале съезда? Но там если и найдется самоубийца, то ему не позволят даже зубочистку из кармана вытащить, не то что ручку или тем более оружие посерьезней.
Конечно, при условии хорошей предварительной проверки. Что же; придется ее сделать.
Но вообще – пока никаких доказательств серьезной операции по устранению претендента Искандера.
«Поистине, в этом – весть для людей поклоняющихся!» – как сказано в суре «Хадж», айяте сто шестом.
Я обнял Наташу за плечи, и мы направились к машине.
Глава десятая
1
– Отлучусь на минутку, – сказала Наташа, когда мы отошли в сторонку, чтобы освободить проход для посетителей: очередная их когорта втекала в двери плотной массой, словно лава из кратера, заполняющая ложбину. – Обождешь меня здесь?
– Тут слишком открыто, – сказал я. – Лучше внутри. Буду справа от выхода. Постарайся не очень задерживаться, ладно? У нас сегодня еще полно дел.
– Я же сказала – мгновение!
И она исчезла.
Стараясь не толкаться, я включился в общий поток любопытствующих и занял условленную позицию. Первые десять минут ждал спокойно, вторые – волновался, чем дальше, тем больше; но продолжал стоять, как последний дурак, тараща глаза на входивших и уходивших, кивая кому-то из натыкавшихся на меня в ответ на слова извинения или сам произнося их. Когда пошла на коду и последняя десятиминутка, я понял, что потерял полчаса совершенно напрасно: Наташу просто не следовало отпускать одну, учитывая всю многозначность возникшего положения. Сейчас ее наверняка в здании уже не было, хотя неясным оставалось – по своей ли воле она вышла из игры или ее выключили. Рассчитывать на свои силы было бессмысленно, и я вынужден был снова прибегнуть к помощи мобильника.
– Реан.
– Ффауст. Нуждаюсь в помощи. Срочно.
– Слушаю.
– Исчез мой человек. Полчаса тому. Объявляю поиск.
– Данные?
Я начал описывать. Меня сразу же прервали:
– Человек известен.
(Ну, конечно. Наивно было бы думать, что свои не держали меня постоянно в поле зрения. Условий игры никто не отменял.)
Реанимация между тем продолжала:
– Предположения, подозрения?
Они, разумеется, во мне уже пышно колосились; но делиться ими я не собирался: слишком много в них было личного.
– Пока – ничего определенного. Работайте.
– Уже начали. Будем сообщать по мере получения результатов.
– Имеются ли другие новости?
– К нам обращались с просьбой вывести на вас.
– Кто?
– У нас не учитывался.
У нас не учитывался – значит одно из двух: либо человек никак не был ввязан в игру, а был каким-нибудь одноклассником из начальной школы (что мне представилось вовсе невероятно: такой не стал бы искать меня через Реанимацию), либо же был закрыт до такой степени, что даже на нашем уровне о нем ничего не знали.
– Представился?
– Назвался старым сослуживцем по Кронштадту.
Что-то слабо забрезжило в памяти; но сейчас не до воспоминаний было.
– Хоть что-нибудь выяснили?
– Тихо опознан как бизнесмен из Грузии. Попросту говоря, челнок.
Ага. Теперь стало более или менее понятно.
– Снова возникнет – дайте ему отельные координаты. Еще что-нибудь?
Там помешкали мгновение.
– Будет говорить Иванов.
Иванов – так именовался человек, занимавший в Реанимации серьезную позицию. Это должно быть что-то немаловажное, раз уж…
– Доктор Ффауст?
– Внимательно слушаю.
– Я сейчас смотрел последнюю схему. Вокруг тебя очень густо. Кроме нас – еще, по выводам, три силы, самое малое. Еще не определили точно, кто – кроме нас самих, конечно.
– Лишняя роскошь. Можете вытащить меня?
– Сейчас решаем. Но только при твоей помощи. Хотим поймать на тебя.
Мне никогда в жизни не нравилась роль червяка на крючке. Я червякам симпатизирую, но никак не завидую. Однако раз уж мне предлагают такую роль, значит, другого выхода не видят – а мне срочно нужна свобода действий, и вовсе не на сцене перед полным залом.
– За полчаса справитесь?
– Подсуетимся. Но будь осторожен.
Этого он мог бы и не говорить. Не знаю никого другого, кто относился бы к моему смертному телу с таким же вниманием и заботой, как я сам.
– Да уж постараюсь. Что от меня требуется?
– Выходи медленно и естественно, садись в свою машину…
– Что она без начинки – ручаетесь? Я стал сомневаться в моем индикаторе…
Он действительно начал барахлить еще после моего падения при памятном выстреле, и с каждым разом работал все хуже.
– Она у нас постоянно в фокусе. Медленно поезжай по направлению к гостинице по нормальному маршруту: мост, налево по Зубовской, дальше до Смоленской, по ней налево, прочее знаешь сам. Не гляди по сторонам больше обычного. В происшествия не вмешивайся. Только выедешь на Зубовскую – изобрази неисправность. Дальше пойдешь пешком. Когда все будет сделано – твоя машина тебя обгонит и остановится. Тогда сможешь ехать по своей программе. Но только не сразу в отель. В любую другую точку. Когда окопаешься, сообщи.
– Уяснил. Трогаюсь.
– Будь здоров.
– Взаимно.
Я ответил так не только из вежливости, но потому, что знал: в этой трехходовке Иванов будет участвовать и лично. То был его любимый вид спорта – с молодости и по сей день: устройство ловушек. И он был в этом виде наверняка никак не менее, чем МСМК – мастер спорта международного класса.
2
Все шло более или менее гладко. Отъезжая от стоянки, я не оглядывался; в этом не было никакой нужды, поскольку компьютер и так показывал, как выглядит движение у меня за спиной. Действительно, это смахивало на правительственный кортеж: шесть машин шли за мною как привязанные. Не в кильватерной колонне, разумеется, но с соблюдением и дистанции, и разбросанности по рядам – всего того, что требуется, чтобы не вызывать излишних подозрений. Тем не менее то был уровень подготовительного класса, и при желании я бы их достаточно легко стряхнул – но сейчас от меня требовалось как раз обратное.
