– Какой у вас план для меня на сегодня? – поинтересовался он.
– Как вы, наверное, помните – предполагалось свести вас с помощником президента по безопасности. Но он просил передать его извинения: ваша встреча откладывается на два дня, у него возникли срочные дела. Испытательный полет «Амбассадора»…
Тут Столбовиц умолк – как бы оборвал сам себя. Но слова эти, словно невзначай вырвавшиеся у него, прозвучали, конечно же, не случайно. Все, что касалось экспедиции, являлось, конечно же, секретным. И то, что москвича буквально заставили заглянуть за эту завесу секретности, встревожило его куда больше, чем предупреждение о возможных действиях военных.
Однако внешне он продолжал выглядеть совершенно спокойным.
– А знаете, на самом деле это очень кстати. Я, откровенно говоря, немного устал и с удовольствием на денек-другой расслаблюсь. Разве что проедусь, может быть, по ближайшим магазинам – из Америки не принято возвращаться без гостинцев.
На это Столбовиц очень серьезно возразил:
– Знаете, друг мой, вот этого я вам никак не посоветую. Думаю, вы поймете – почему. Я бы на вашем месте не очень удалялся от дома. А подарки никуда не денутся, все, что может вам понадобиться, сможете купить в аэропорте или даже по дороге туда. Я смогу даже быть вашим гидом по шопингу. Нет-нет, пусть это, может быть, и глупо, но я настаиваю на осторожности. Раз уж я пригласил вас приехать, то вся ответственность за вашу безопасность остается на мне – до момента, когда «Боинг» оторвется от земли. Обещайте мне, что в мое отсутствие вы проявите максимум осторожности. О’кей?
– Ладно, – ответил гость как бы с некоторым недовольством, – с хозяином не принято спорить. Буду зевать и бродить по комнатам, смотреть телевизор, ну, что еще?
– Ругать меня за мнительность, – добавил Столбовиц, усмехнувшись. – Думаю, это окажется не самым плохим развлечением для вас.
– А что, хороший совет, – согласился собеседник, тоже улыбаясь в ответ.
Хотя на самом деле сомнения и тревога в нем росли как на дрожжах. Но достало опыта не показать этого ничем. Хотя хозяин, прощаясь, смотрел на него очень пристально – быть может, именно таких признаков и ожидая.
Столбовиц тем временем, насторожившись, повернул голову в сторону ворот, скрытых от взгляда с веранды высокими кустами.
– Кого это угораздило?..
Светло-серая «хонда» показалась на подъездной дорожке.
– О господи!..
– Еще гости? – с неудовольствием поинтересовался гость. – Тут у вас становится похоже на придорожный мотель.
– Это Лу Королефф, – проговорил Столбовиц таким тоном, словно одно имя уже все объясняло. – Не совсем кстати, откровенно говоря. Но она – как явление природы, которое предотвратить нельзя. – Он развел руками. – Придется потерпеть…
– Ваша приятельница?
– В далеком прошлом. Но – добрая знакомая. Впрочем, вам не обязательно встречаться с нею. Увы, она отнимет у меня несколько часов, которые я собирался посвятить улаживанию ваших дел…
Женщина медленно шла от машины к крыльцу. Гость смотрел на нее.
– Беда в том, – добавил Столбовиц, – что Лу – прекрасно информированный человек.
Русский сказал – неожиданно для себя, как бы помимо воли:
– Я не привык скрываться бегством – от женщин, во всяком случае.
– Вы меня просто выручите! Меня уже ждут… Хай, Лу! Позволь представить тебе – мой давний друг из дальних краев…
– Очень рада. Извини, что я без звонка – так уж получилось. Можешь приютить меня на недельку? Объясню потом – страшно устала.
Они еще о чем-то говорили; гость не слушал – только смотрел на нее взглядом обреченного, вовсе ему вроде бы не свойственным…
Глава седьмая
1
До сих пор ничего особенного на свете не произошло. Немногие знали о существовании еще одного, ранее не наблюдавшегося небесного тела – впрочем, ранга настолько невысокого, что обращать на него внимание сверх обычного как бы и не следовало; однако же – его появление, каким бы незначительным тело ни являлось, можно и нужно было использовать для решения других вопросов, куда более важных. Для одних то были дела политические, для других – экономические, для третьих – научно-карьерные. Недаром было сказано: «Все на потребу человеком» – в том числе и сама Вселенная со всем ее содержимым.
Всерьез приблудным небесным телом интересовалось, хотя и по-разному, всего четверо: аспирант Просак, ассистент Элиас, а также репортер Минич и девица Зина, предпочитавшая называться Джиной (скорее всего из любви к старому кино). И не только интересовались, но и начали уже всерьез бояться. Из этой четверки первые двое названных стойко молчали если не о своих наблюдениях, то, во всяком случае, о главных выводах и тем более о предположениях – выше было сказано почему. Другая же пара, напротив, старалась довести то, что стало им известно, до всеобщего сведения – и это у них никак не получалось.
Такое положение затянулось бы еще на какое-то время – быть может, даже до мгновения, когда предпринимать что-либо серьезное стало бы невозможно из-за отсутствия этой категории. Кажется, это ирландцы говорят, что, когда Господь сотворил время, он сотворил его много. Воистину так; сотворил много, но распределяет его по-разному: одним – навалом, другим же – и вовсе ничего. И вот нашему миру грозило попасть именно в эти вторые обстоятельства.
Но возникли причины – и оба усердных наблюдателя вынуждены стали, каждый в своем углу, броситься к руководителям с повинной и полной информацией: один – чтобы не пришлось прерывать работу из-за прекращения финансирования (а смотреть в небо тоже стоит денег), другой же – обоснованно опасаясь, что его надолго отвлекут от работы ради выполнения священного долга каждого гражданина страны.
Два камешка упали в противоположных полушариях – и, как это порой бывает, каждый из них вызвал цепную реакцию, лавину информации. Хотя пока еще удерживавшуюся в достаточно узких рамках.
Молодые – своим научным руководителям. Те – не без колебаний, конечно, и не сей же секунд, но основательно просмотрев и проверив расчеты, понесли новые данные вместе с проистекавшими из них предположениями и выводами тем, кому ранее обязались сообщать о том, как развиваются события где-то в районе орбиты Урана. Далеко, казалось бы. И тем не менее…
Тем не менее, как только люди, которым были адресованы соответствующие доклады, уяснили, в чем суть дела, то им пришлось признать, что они столкнулись не только с угрозой мифической, на деле скорее всего вовсе не существующей, но со вполне реальной опасностью, с которой неизвестно вообще, можно ли бороться, а если можно – то есть ли шансы на победу и насколько они велики.
Вряд ли нужно перечислять всех этих людей поименно. Достаточно будет сказать, что в их число входили, разумеется, оба президента; избранные высшие чиновники из их окружения, как гражданские, так и, безусловно, военные; а помимо них – кое-кто из финансово-промышленных воротил, в первую очередь знакомые нам Гридень и Кудлатый. Можно даже утверждать, что именно до них новая информация дошла в первую очередь…
