Преступникам нужно время, они заняты важными делами, не хотят, чтобы мы им мешали, вот и отправляют нас разгуливать по лабиринтам. Покажите, пожалуйста, анонимку, которую вы получили утром.
Лунин достал из стола конверт и передал Вербицкому.
— Тут написано только ваше имя.
— Письмо принес швейцару какой-то мальчишка. Ничего не сказал, отдал и убежал. Швейцар передал секретарше, а она мне.
— В котором часу это случилось?
— Сегодня я получил почту в половине первого, перед уходом на обед просмотрел ее.
Вербицкий достал из конверта листок бумаги.
— Это компьютерная распечатка. «На вашей даче квартируют бандиты и совершаются убийства. Примите меры!»
— Я не понимаю, почему анонимку прислали мне, а не вам в прокуратуру. Честно говоря, я не поверил этому бреду, очень смахивает на глупую шутку. На всякий случай я позвонил Рудику и попросил его съездить на дачу посмотреть, все ли в порядке. Через пять минут я уже забыл об анонимке.
— Записку вам писал убийца. Он хотел, чтобы труп женщины был найдет сегодня, еще теплым. Но он действует не один. Пока убийство не совершено, нет смысла извещать вас об этом. Женщину убили между двенадцатью и часом дня. От дачи до вашего офиса ехать минут сорок, если не застрять в пробке. Убийца не мог привезти вам анонимку. Я допускаю, что ее напечатали заранее. Курьер ждал звонка. Как только с Ларисой Бестаевой было покончено, убийца позвонил курьеру, и тот передал вам послание.
— Мальчишке?
— Человек мог сидеть в машине или стоять возле нее рядом с вашим офисом. Поймал первого встречного школьника, дал ему на морожное и письмо. Указал на дверь вашего офиса, велел передать послание швейцару. Вот и вся техника.
— Уверены, что он наблюдал за мальчишкой?
— Скорее всего. Сегодняшним детям трудно доверять. Мальчишка мог выбросить письмо в урну.
— Может быть, нам поможет видеозапись? — спросил Лунин. — У нас на фасаде здания стоят камеры видеонаблюдений.
— Хорошая идея, — сказал Вербицкий. — Может быть, у вас сохранились записи видеонаблюдений того дня, когда был отравлен Прудников?
— Наверняка. Архив сохраняется полгода. Я должен вам сказать, что у меня был журналист Громов. Как я догадываюсь, вы с ним знакомы. Он интересовался той же тематикой, что и вы. Я ему рекомендовал обратиться к Рудику. Мне кажется, Громов знает немало.
Вербицкий повернулся к Рудольфу:
— Вы встречались с Громовым?
— Да, — ответил он, немного помолчав. — Наша беседа имела частный характер.
— С репортерами уголовной хроники частных разговоров не ведут, и вы должны это понимать. К тому же речь идет об опасных преступниках, которые не намерены останавливаться. Ведь это вы выдвинули предположение, что карабин им еще понадобится. Вы не школьник, Рудольф, вас не надо предупреждать об ответственности за умалчивание фактов.
— Вы задавали вопросы, я на них отвечал.
— Хорошо. Я задаю вам очередной вопрос. О чем вы говорили с Громовым? Меня интересуют не личные дела, а то, что касается расследования.
У Рудольфа лоб покрылся капельками пота.
— Хорошо, я расскажу. Вербицкий повернулся к Лунину:
— Мы вам мешаем?
— Нет, нет, разговаривайте, а я пойду займусь поисками видеозаписей. У меня это получится быстрее, чем у секретарши.
В то же время
Понятые стояли в дверях, хозяин квартиры, подслеповатый старичок, сидел на табуретке, опираясь на палочку, участковый и майор Роговской наблюдали за работой криминалиста. Комната была просторной и пустой. В углу стоял раскладной диван-кровать, на полу валялся матрац, подушки без наволочек. Одеяло и простыни отсутствовали.
— Так ты говоришь, папаша, будто сдал квартиру студентке?
— Да. Хорошенькая. Тут моя внучка жила с мужем, так они два года назад на самолете разбились. Из отпуска возвращались. Год квартира пустовала, а потом старуха решила, что надобно жильцов пустить. Тяжело жить на пенсию, на лекарство не хватает.
— А где бабуся?
— Дома. Она не встает уже.
— Как девочку зовут? Студентку.
— Яной звать.
— А паспорт ты ее видел?
— Она показывала, но я и в очках-то не разберу. Майор достал из бумажника потерпевшего фотографию
Яны и показал старику:
— Похожа на эту?
— Она и есть. Беленькая.
— А глаза?
— Спросил тоже. Мне же не двадцать пять и даже не пятьдесят. Три месяца прошло. Глаза?! Ты бы еще про зубы спросил. Не лошадь покупал. Заплатила вперед за полгода. «Живи», — сказал и ушел.
— Жила у тебя не девушка, дед, тут два мужика жили. Одного машина сбила, а второй удрал. Хорошо еще квартиру мы сразу нашли, не то сгорела бы. Чайник на плите не выключен.
— Ночлежка для бомжей. Ни вещей, ни документов. Чистое поле. Здесь и тайников не найдешь, бетон. Стены, полы, потолки. В холодильнике ничего нет. Они здесь только ночевали. И как стало понятно, завтракали. Кассирши супермаркета каждое утро видели парня, которого сбили. Холодильник не работает. Вот это все, что нашли. — Майор подбросил в руке мобильный телефон. — К нему еще код подбирать надо.
— Жалоб на эту квартиру не поступало, — пожал плечами участковый. — Значит, жили тихо.
— Видишь, переходник торчит в розетке? — Майор указал пальцем на электророзетку в углу комнаты, где стоял диван. — И чем они, по-твоему, пользовались?
— Электробритвой.
— Для нее переходник не нужен, и бреются в ванной, там зеркала висит.
— Тогда телевизор.
— А где он, лейтенант? Второй жилец уходил в спешке. Увидел в окно, что дружка сбили, и дал деру. Уносил самое важное. Деньги, документы и, я думаю, компьютер. Ноутбук. Вещь ценная и может хранить много информации. В сумке помещается и легкий. Может, ты придумаешь что-нибудь еще, для чего может понадобиться переходник?
— Скорее всего, вы угадали.
— Я не гадалка, мозгами надо шевелить. Проверь на всякий случай чердак и подвал.
— Обязательно.
— Человека сбили насмерть, а мы понять не можем кого.
— Приезжий, если квартиру снимал.
— Спасибо, подсказал. Эх, лейтенант. Майор повернулся к криминалисту:
— Ну, что у тебя?
— Отпечатки есть. Надо бы еще в мусорное ведро заглянуть.
— Не зря нас называют «мусорами». О ведре я не подумал.
Роговскому надоело веселить публику, и он решил ехать в управление. Вербицкий там, наверное, рвет и мечет.
21 час 09 минут
