– Указав номер своего телефона?
Мужчина посмотрел на мошенника, потом опять на Чандрис.
– Полагаю, да, – ответил он. – Я не спрашивал.
– Вероятно, это чья-то глупая шутка. – Чандрис пожала плечами. – Кто-то прочел объявление, взял кучку монет стоимостью в половину райя и сунул их в конверт, надписав на нем номер телефона. – Она обвела взглядом окрестности. – Возможно, он сейчас где-то неподалеку, следит за нами и посмеивается.
– Какая мерзость, – проворчал мужчина, пряча деньги в бумажник. – Впустую обнадеживать человека. Я сейчас же позвоню этой женщине и все ей объясню.
«Вот только по указанному номеру уже никто не ждет», – подумала Чандрис. Вдобавок, если он поднимет шум, мошеннику придется не сладко.
– На вашем месте я бы не беспокоилась, – равнодушно произнесла Чандрис, глядя, как мужчина прячет бумажник и достает телефон. – Эта история научит ее указывать в объявлениях не телефонный номер, а свой адрес в сети – в таком случае она будет знать, кто к ней обращается.
– Но…
– К тому же, – вмешался мошенник, – если вы позвоните и заявите, что монеты ничего не стоят, она может решить, что вы хотите их присвоить.
Мужчина поморщился.
– Пожалуй, вы правы, – нехотя сказал он. – И даже наверняка. – Он вздохнул и опустил руку. – Коли так, покончим с этим.
– Быть может, вам удастся выручить за них хотя бы пару райя в магазине, где торгуют монетами, – ободряюще сказала Чандрис мошеннику. – Или оставьте их себе как сувенир.
– Спасибо, – пробормотал тот, кривя губы в улыбке, явно предназначавшейся только мужчине. – Огромное вам спасибо за совет.
– Не за что, – ответила девушка. Несколько секунд она многозначительно смотрела ему прямо в глаза, потом, повернувшись, двинулась прочь.
В никуда.
В глубине души она понимала это с самого начала. Но призналась в этом себе, только пройдя квартал. У нее был шанс проникнуть в преступный мир Серафа, увидеть хотя бы маленький его уголок. У нее был шанс покинуть эту проклятую планету, избавиться от Девисов и их проклятого корабля.
Но она все испортила. Причем сознательно.
И, что пугало ее больше всего, она сама не знала, зачем это сделала.
Запасы алкоголя на «Газели» исчерпывались маленькими бутылочками с вишневой настойкой для кулинарных потребностей. Чандрис нашла их в одной из корзин на кухне. У настойки был ужасный вкус, особенно если запивать ее мятным чаем.
Чандрис расправилась с тремя бутылками и принялась за четвертую, когда вернулись Девисы.
– А… заявились наконец, – проворчала девушка, когда они просунули головы в камбуз. – Небось шлялись по магазинам?
– Да, купили все, что хотели, – осторожно ответила Орнина, окидывая взглядом пустые бутылочки. – Вижу, ты устроила себе вечеринку. По какому поводу?
– Я пью за глупость, – заявила Чандрис. – За вашу глупость.
Ответная реакция Девисов разочаровала ее. Она ожидала гнева, обиды или на худой конец удивления. Но Ханан и Орнина сохраняли невозмутимость, способную свести с ума кого угодно.
И, конечно же, не обошлось без подначек.
– Весьма распространенный тост, – сказал Ханан, тяжелым шагом входя в помещение и усаживаясь напротив девушки. – За нашу глупость пьют везде – отсюда до южной окраины Магаски. Хочу заметить, пьют настоящие ценители. В сравнении с их аппетитами твои четыре бутылочки выглядят попросту смехотворно.
– И это ваш единственный ответ? – спросила Чандрис. – Шуточки?
Ханан пожал плечами, его взгляд стал тверже.
– А в чем твой ответ? Предаваться пьянству?
Чандрис свирепо смотрела на Ханана, пытаясь вызвать в себе ненависть к нему. Но под рукавами его рубашки поблескивали тяги корсажа…
Она перевела взгляд на Орнину. Может быть, ей удастся возненавидеть хотя бы ее?
– Хотите знать, почему я считаю вас дураками? Правда, хотите? Так я скажу. Вы оставили меня одну. Здесь, на корабле. Одну.
– Мы доверяем тебе, – негромко произнесла Орнина.
– И совершенно зря! – вспылила Чандрис. – Какие же вы глупцы! Вы ведь знаете, что я – воровка! – Она наклонилась и подняла с пола контейнер с ангелом. – Смотрите! – велела она, швыряя контейнер на стол. – Видите? Это ваш проклятый дурацкий ангел – вот что это такое!
– Вижу, – ответила Орнина. – Я вижу и то, что он по-прежнему здесь.
– В этом нет вашей заслуги, – отрезала Чандрис. – Вы оставили ангела в таком месте, куда любой воришка заглянул бы в первую очередь. Вы даже сигнализацию не поставили! Проклятие! Да ведь я прошла с ним половину пути до конторы Габриэля!
Орнина кивнула.
– А потом принесла обратно.
– Только чтобы высказать все, что о вас думаю, прежде чем уйти! – Чандрис поднялась на ноги; у нее закружилась голова, и она схватилась за стол. – Оставьте меня в покое! – крикнула она, отшатываясь от протянутой руки Ханана. – Мне не нужна ваша помощь! И ничья! – Она двинулась вокруг стола, выругавшись, когда ее колено наткнулось на угол кресла.
– Куда ты? – спросила Орнина.
– А как вы думаете? – парировала Чандрис. – Спасибо за все. И не трудитесь снабжать меня рекомендательными письмами.
Орнина чуть заметно приподняла брови.
– Я вижу, ты не в том настроении, чтобы обращать внимание на подобные мелочи, но в соответствии с правилами, принятыми в реальном мире, человек должен уведомить о своем желании уволиться по крайней мере за неделю.
– Смешная женщина. – Чандрис фыркнула. – Предоставьте шутить Ханану. У него это получается лучше.
– Я не шучу. – Орнина переместилась вбок, преграждая девушке путь. – Если ты действительно хочешь уйти, тебя никто не станет удерживать. Но я хочу сначала услышать это от тебя.
Чандрис удивленно воззрилась на нее. О чем идет речь?
– Вы, ребята, совсем с ума сошли? Я только что пыталась украсть вашего ангела.
– Но не украла, – заметила Орнина. – И это весьма существенно.
– Ничего подобного! – заспорила Чандрис. – Может быть, я попросту поняла, что не смогу его продать. В следующий раз я буду умнее и возьму что-нибудь другое. Я – воровка, будь все оно проклято!
– Нет, – послышался из-за ее спины голос Ханана. – Ты – кошка.
Чандрис рывком повернулась, вновь едва не потеряв равновесие.
– Чего?
– Ты – кошка, – повторил Ханан. – Ты когда-нибудь видела, как кошка убивает мышь? Я имею в виду домашняя кошка, не дикая.
Чандрис хмуро смотрела на него; столь неожиданный поворот умерил ее гнев. Вероятно, это была прелюдия к очередной шуточке, а у нее не было ни малейшего желания выслушивать шуточки Ханана. Но он казался вполне серьезным…
