Возле административного здания комбината стоял только «Мерседес» Лугового. Бартеньев оставил Лелин «Лексус» рядом. Одно-единственное окно на втором этаже здания горело, пропуская яркий свет сквозь прикрытые жалюзи. Антон поднялся на второй этаж, прошел через приемную и оказался в кабинете директора.
Лугозой сидел за своим огромным дубовым столом в клубах дыма, пахло коньяком. Конечно, он был пьян, но этот мужик всегда умел держаться в рамках и даже соображать. Такого водкой не подкосишь.
— Приехал?! Молодец! Я не сомневался, парень. Есть в тебе какая-то внутренняя сила. Садись. — Он указал на кресло с другой стороны стола.
Бартеньев сел.
— Поздно уже, Никита. Выкладывай свои новости, а думать завтра будем, на свежую голову.
Луговой сделал из горлышка несколько глотков коньяка, закурил и, обойдя стол, сел напротив. Положив громадную ладонь на колено Антону, тяжело вздохнул:
— Шантажиста я нашел. Хочешь — верь, хочешь — нет. Вычислил эту сволочь. Не такой я кретин, как думают многие. Когда тебе удавку нашею накидывают, быстро начинаешь соображать. Правда, денег я вернуть не смог. Обидно, конечно, похоже, денежки уплыли от меня. Хотел с тобой посоветоваться, как их вернуть.
— Думаешь, я знаю ответ на этот вопрос?
— Чем черт не шутит в тихом омуте! А вдруг да знаешь. Есть у меня такое подозрение.
— И как оно закралось тебе в голову?
— По указке. Не удалось Агееву вылезти из города незамеченным. Жаден слишком. Машину свою пожалел бросить, вот и попал в мой капкан. Денег при нем не оказалось. Тряхнул я его как следует, он и вспомнил о тебе. Сказал, что ты их сам ему привезешь. Без денег мне этот хлыщ не нужен, и я отпустил его.
— Ты ему поверил?
— Не поверил, а проверил. Я обошел все фотомастерские. Там никто не сдавал пленки в проявку и печать. И подумай сам, кто рискнет отдавать порнушку в лабораторию? А как приезжий может сам незаметно найти бумагу, химикаты, оборудование для печати, чтобы проявить цветную пленку? Такое может сделать только местный и то, если имеет оборудование дома. Таких у нас единицы. У тебя есть. Я сам покупал компьютер твоей жене для работы на дому. Потом она захотела сканер, потом цветной принтер, даже купил глянцевую бумагу «Эпсон». Пять пачек. Но вот оказия какая. Техникой Леля не могла пользоваться. Пьянка не давала. Вчера я был у вас дома. Оборудование все же использовали, а бумаги вовсе не осталось. И еще. Я не все фотографии уничтожил. На обратной стороне водяные знаки компании «Эпсон» стоят, а фотолаборатории печатают на «Кодаке». Вот и все нехитрое следствие, дружок. Зря ты дураков недооцениваешь.
Пальцы Лугового, как клещи, начали сжимать колено Бартеньева. Из такой хватки не выскользнешь.
— И Леля знает об этом? — терпя боль, спросил Антон.
— Нет. Я должен убедиться, что она сама не замешана в этой истории. Твоих мозгов не хватило бы на подобную аферу, а у нее башка хорошо кумекает. Может, вы на пару сработали и решили смыться? А?
— Она здесь ни при чем.
— Не уверен. Слишком умно. На тебя не похоже.
— И что ты собираешься делать?
Луговой рванул руку на себя, Антон выскочил из кресла, как пробка, и оказался в объятиях громилы. Тот схватил его за горло и прижал к столу.
— Сейчас узнаешь! Сначала ты мне скажешь, где деньги. Если ты этого не сделаешь, я тебя придушу. У нас здесь есть хороший подвал, под ним проходят канализационные трубы. Тебе они, как я знаю, хорошо знакомы. Вот там и будешь догнивать, если крысы допустят. Им тоже тухлятина ни к чему. Сожрут с костями. А следом я отправлю тебе в компанию мою жену. Там вам обоим и место. Сам же я буду страдать от горя — как же, жена сбежала с любовником, прихватив с собой полмиллиона из заводской кассы! Да черт с вами. Мне еще надолго хватит того, что осталось, а главное, оправдываться ни перед кем не надо. Вы оба заслужили такой конец. Что ж, уважу, ребята! Или ты думаешь, умник, я не знаю, с кем спит моя жена? Таких, как ты, у нее еще с пару десятков наберется. Где деньги?
Две громадные лапищи сжали жилистую шею Бартеньева.
— У меня нет денег, — прохрипел Антон.
— Идиот! Жить надоело? Говори!
Тиски сжимались, склоняя жертву спиной к крышке стола.
— У меня нет…
Дальше был только хрип.
Луговой походил на хищника, вцепившегося в свою жертву, и трудно было поверить, что он ее выпустит. Лицо его стало пунцовым, изо рта пошла пена. Хватка перешла в приступ, мышцы свело судорогой, и он уже сам не понимал, что делает. Антон терял сознание, слыша лишь лязг зубов нависшего над ним монстра.
Умирать Антон не собирался, но справиться с озверевшим чудищем вдвое тяжелее себя он был не в состоянии. Извиваясь, размахивая руками, он делал все, чтобы высвободиться. Дыхания уже не хватало, доступ воздуха был перекрыт. Левая рука Антона, хлопавшая по столу, наткнулась на что-то острое. Он схватил стальной холодный предмет и с силой ударил им наугад.
Смертельная хватка ослабла. Луговой заревел, как морж, схватился за лицо и отпрянул. Антон приподнялся на локтях, но встать на ноги не хватало сил. Он лишь наблюдал, как здоровенный бугай крутился вокруг своей собственной оси, прижимая руки к физиономии. Сквозь пальцы просачивалась кровь. Через несколько секунд Никита упал на ковер, раскинув руки в стороны, и замер. Из правой глазницы торчали круглые ручки огромных ножниц. Ковер впитывал в себя стекающую с лица кровь.
Никита Луговой был мертв.
Антон с трудом поднялся и рухнул в кресло. Нет, он не испугался. Кто-то из них двоих должен был умереть. Умер не он. Но это еще не означало, что он спас свою жизнь. Закрученный им однажды маховик набрал слишком большие обороты и вышел из-под контроля. Теперь от Антона уже ничто не зависело.
Он просидел около получаса, обдумывая ситуацию. Все, что он мог сделать, — это стереть свои отпечатки пальцев и уйти. Он знал, какую роль играют отпечатки, однажды уже поплатился за это. Горький опыт имелся.
Антон выдернул ножницы из глазницы. Вытирать их не стал. У камина стоял огромный аквариум. Он вымыл в нем ножницы, а заодно и руки, оставив орудие убийства на дне. Оставалось только уйти и ждать развязки.
Ночной город спал. Бартеньев ехал по улицам, и ему казалось, будто он попал на кладбище, где нет живых, а лишь темные памятники по обеим сторонам дороги.
Вернулся домой он около четырех, отправился в ванную и выстирал свою рубашку, испачканную в крови. По-умному, ее надо было бы сжечь, но Антон об этом не подумал. Он ни о чем не хотел думать, лег спать и уснул.
* * *
Во сне к нему пришла цыганка с волчьими клыками и сказала:
— Тебя предали все. Ты остался один среди хищников в дремучем лесу. Шансов выжить у тебя нет. Мой тебе совет. Не верь приманкам, не иди на зов чувств. Окаменей, и ты сможешь уцелеть. Злые духи вьются вокруг тебя. Уходи из мертвого города и стань странником.
