— Не знаю, — ответил Со-нгии. — Знаю лишь, что люди иногда вызывают беспокойство у звездных коней. Это все.
Роман поджал губы.
— М-м-м…
На мгновение он заколебался, не зная, что сказать или сделать дальше. Отвернулся от Со-нгии, на глаза ему попались дублирующие приборы, и он шагнул к ним, чтобы рассмотреть поближе. Ярлыки на них были на темпийском, однако ускоренный курс этого языка позволил ему быстро найти те, которые его интересовали.
— Я, пожалуй, вернусь на капитанский мостик, — сказал он Рин-саа. — До момента Прыжка осталось совсем недолго.
— Понимаю, — ответил тот. — Ро-маа… этот полет чрезвычайно важен для темплисста. Мы понимаем вас; вы нас не понимаете. Такое отсутствие гармонии не может продолжаться.
— Согласен, — кивнул Роман. — Будем вместе работать над этим, Рин-саа. В случае удачи… возможно, люди начнут понимать вас.
— Темплисста надеются на это. Потому что, если нет… — Он прикоснулся пальцами к уху, не закончив предложения.
— Понятно.
Если нет — Феррол получит войну, которой так жаждет.
* * *
Оставалось примерно полчаса до Прыжка, когда капитан вернулся на мостик.
Феррол отстегнул ремни и поднялся из командирского кресла.
— Капитан, пока идем по расписанию; до Прыжка осталось двадцать семь минут. Я так понял, что, согласно плану, которым руководствуется Кеннеди, мы не собираемся останавливаться непосредственно перед Прыжком.
— Все правильно, старший помощник, — ответил Роман. — Обычно звездные кони совершают Прыжок, не прерывая движения, иногда даже с очень высокой скоростью относительно звезды, которую покидают.
Вообще-то Феррол был осведомлен об этом гораздо лучше капитана. Именно из-за этого он упустил нескольких звездных коней, прежде чем вычислил, как подкрадываться, не спугнув их.
— Да, сэр. И все же, полагаю, вы захотите, по крайней мере, снизить ускорение до нуля?
Роман начал отвечать, но потом остановился.
— Интересный вопрос, — задумчиво произнес он. — В смысле, могут звездные кони совершать Прыжок при ускорении или нет?
Феррол нахмурился, вспоминая. Ну, по крайней мере, один конь в темпийской йишьяр-системе двигался чертовски быстро, совершая Прыжок, чтобы избежать сети Феррола. Однако было ли у него тогда ускорение?..
— Не знаю, сэр, — ответил Феррол. — Ничего не читал по этому поводу. Хотя никаких соображений, почему это невозможно, у меня нет.
— И у меня тоже. Давайте попробуем и посмотрим.
«А если темпи предпочитают, чтобы мы этого не знали?» — иронически спросил себя Феррол.
Вслух, однако, задавать вопрос не имело смысла. Официальная позиция состояла в том, что темпи честные, открытые и жаждут поделиться всеми знаниями со своими дорогими человеческими собратьями, и если относительно полета «Дружбы» можно было хоть что-то гарантировать, так это то, что капитан будет неуклонно придерживаться официальной позиции.
— Да, сэр, — сказал Феррол. — Следует ли мне сообщить наше пожелание темпи?
Одно краткое мгновение он думал, что Роман клюнет на его предложение. Но нет…
— Благодарю вас, старший помощник, я сам сделаю это. — Он уселся в командирское кресло и посмотрел на дисплеи.
На посту у сканеров поднял голову Марлоу.
— Пока вы с ними не связались, капитан, хочу вам сообщить, что мы обнаруживаем очень много пыли. Может, стоит выяснить, не помешает ли она Пегасу увидеть звезду, куда он должен нас перенести?
— Так далеко от эклиптики не должно быть много пыли. — Роман скользнул взглядом по показаниям приборов.
— Я и сам об этом думал, сэр, — ответил Марлоу. — Но она есть. Кажется, будто мы влетаем прямо в нее… плотность медленно возрастает.
Феррол через плечо Романа смотрел, как числа сменяют друг друга в сторону увеличения.
— Никакой проблемы не будет, — сказал он. — Это всего лишь пот самого Пегаса, состоящий из мелкой пыли.
Роман поднял на него взгляд.
— Не знал, что их пот имеет такую плотность.
— Может, Пегас и не перенапрягается, но мы заставляем его прилично выкладываться, — заметил Феррол. — И площадь поверхности испарения невероятно велика.
— И конечно, с учетом такого ускорения вся масса пота оседает на нас, — кивнул в знак понимания Роман. — Интересно. Одна из многих особенностей транспортировки кораблей с помощью звездных коней, о которой никто всерьез не задумывался. Уверен, в ближайшие месяцы нам предстоит сделать еще немало интересных открытий.
«Я не могу ждать», — сказал себе Феррол. Он вернулся на свой пост, вполуха прислушиваясь к тому, как капитан обсуждает с темпи проблему Прыжка и ускорения. Нет, они тоже не знают, возможно ли это, однако манипулятор готов попробовать.
«А-а, ну, конечно, они не знают», — с горечью подумал Феррол. Это было первое, что постарался бы выяснить тот, кого звездные кони интересуют как возможные участники военных действий; но нет, темпи этого не сделали.
И конечно, Роман принял все за чистую монету. Роман тоже не рассматривал звездных коней как возможных участников военных действий.
— Старший помощник?
Прежде чем повернуться, Феррол постарался придать лицу спокойное выражение.
— Да, капитан?
Мгновение Роман внимательно изучал Феррола, словно каким-то образом сумел проникнуть в его мысли.
— Я хотел бы, чтобы мы взяли образчик этой пыли, — сказал он. — Пожалуйста, передайте мое распоряжение научному отделу и проследите за его выполнением.
Феррол бросил взгляд на хронометр.
— Вы хотите, чтобы образчик взяли до или после Прыжка, сэр?
Роман в задумчивости поджал губы.
— Хороший вопрос. Возможно, в разные моменты времени состав разный. Пусть возьмут и до, и после, а потом берут по два образчика в сутки на протяжении всего полета. — Взгляд Романа переместился на центральный дисплей. — Учитывая метеоритную диету звездных коней, было бы полезно выяснить, какие продукты они выделяют вместе с потом как побочные.
— Вдруг среди них окажутся золото, платина или иридий? — высказала предположение Кеннеди.
— Да, у меня мелькнула та же мысль, — ответил Роман.
Устанавливая связь с научным отделом «Дружбы», Феррол отвернулся к своему пульту и презрительно скривил губы. Вечно у всех на уме одно и то же: выгода. Древний Рим, как он где-то прочел, тоже из кожи вон лез, стараясь наладить торговлю со своими врагами… как раз перед тем, как эти самые враги уничтожили его.
«Те, кто не знает истории, — вспомнилось ему, — обречены повторять старые ошибки снова и снова».
