— Дальше, генерал. Выводы об эффективности действий НОАК будет делать Центральная военная комиссия и Политбюро.
— Наибольшие успехи достигнуты северо-западной группировкой генерал-лейтенанта Цзоу в составе двадцать первой, сорок седьмой армий и части сил пятнадцатой армии. Им удалось прорвать фронт противника и достигнуть стратегически важного города — Омска.
— Но взять не удалось, — прервал генерала генсек.
— Так точно, товарищ председатель. Несмотря на применение противником тактического ядерного оружия, группировка сохранила боеспособность и после решения проблем со снабжением наступление будет продолжено.
— Русские и международные информационные агентства сообщают об окружении товарища Цзоу.
— Это не так, товарищ Председатель. Пятнадцать тысяч ополченцев и тыловиков не могут окружить девяностотысячную группировку, оснащенную новейшей техникой. Да, противник наносит постоянные ракетные и авиационные удары, но ни о каком окружении речи не идет.
— Хорошо. Что там в Средней Азии?
— Мы удерживаем крупные города, но навести порядок в сельской местности пока не удается даже днем. Они же фанатики, эти мусульмане. Армия, одна армия — не справится. Но в целом инициатива на нашей стороне.
— Интересно у вас получается, товарищ Цземинь! — раздраженно заметил генсек. — Что толку от вашей инициативы, если вы нигде не можете сдвинуться с места и даже не можете навести порядок в вашем тылу?! Вы вообще в курсе, что происходит в Европе? В курсе, генерал, что американская армия в Европе вдребезги разбита и Германия уже заключила с русскими сепаратный мир? Завтра-послезавтра с русскими договорятся остальные европейцы, и тогда… Тогда, генерал, шесть русских армейских корпусов, укомплектованных ветеранами, будут переброшены сюда, на восток. Скажите, что они сделают с НОАК, если вы не можете справиться с тыловиками, резервистами и ополченцами?!
Сидящие за столом тут же стали хмурить брови и делать серьезные лица. Слава богу, козел отпущения и аутсайдер назначен! В конце концов, разведка и дипломаты могли ошибаться, но армия для того и армия, чтобы их ошибки исправлять. А что вместо этого? Череда поражений и руины Хабаровска как награда? На армию за последние четверть века потрачены такие деньги, что можно построить мост из чистого золота до Сан-Франциско через весь Тихий океан! А что в результате? Мышиная возня и позор на весь мир!
— Товарищ Председатель! — Генерал бледнел на глазах собравшихся. — Вы же знаете, что мы готовились к вторжению в Среднюю Азию в предельно короткие сроки. Тем более что разведка дала нам неверные данные об ожидаемом сопротивлении исламистов и реакции русских.
Генерал-полковник Хао Цземинь не собирался сдаваться без боя и покорно, словно баран, ждать решения своей судьбы. Он не зря упомянул о провале стратегической разведки. Ее деятельность курировал лично Лю Хайбинь.
Председатель КНР всегда отличался умением контролировать свои эмоции и не менять выражение лица даже в экстремальных ситуациях. Вот и сейчас он спокойно выслушал генерала, публично проявившего строптивость и несогласие с генеральной линией партии. Решение созрело мгновенно.
— Товарищ Хао Цземинь! Ваши неумелые попытки оправдаться и свалить вину за ваши ошибки и просчеты на смежные ведомства ничего, кроме порицания, вызвать не могут. Ни на одном из стратегических направлений вами не достигнуто существенного успеха. Более того, вы даже не смогли защитить Китайскую Народную Республику от разбойничьих воздушных налетов и морской блокады! Вы допустили нанесение ударов по нашей военной промышленности и стратегическим объектам энергетики. Уничтожено почти восемьдесят процентов предприятий авиакосмической промышленности. Две трети предприятий, выпускающих военную электронику. Энерговооруженность труда на объектах ВПК за две недели упала больше чем на треть! Это катастрофа для промышленности, генерал, вы это понимаете? Нам скоро нечего будет поставлять на фронт, в действующую армию. Сядьте, генерал. О вашей судьбе решение будет принято в ближайшее время. Но от руководства Генштабом вы отстранены.
Генсек неторопливо прошелся по залу заседаний, обдумывая следующие слова.
— Думаю, товарищ генерал-лейтенант Цзоу, нынешний командующий группировкой на северо-западе, вполне справится с руководством Генеральным штабом НОАК. У него есть практический опыт руководства современными боевыми действиями.
Тут неожиданно для всех раскрыл рот ранее молчавший министр обороны Чжень Лу. Вот уж кому лучше молчать, чем говорить.
— Товарищ Председатель, смена начальника Генерального штаба в такой ответственный момент может отрицательно сказаться на ходе боевых действий.
— Прекратите, генерал, — оборвал его генсек. Ему стало откровенно надоедать хамство и упрямство военных. — На ходе боевых действий отрицательно сказалось ваше командование! Что это за армия, которая не может даже защитить собственную территорию и, имея десятикратное превосходство, разгромить наспех мобилизованных русских резервистов и мусульманских фанатиков!
«Да, похоже, у нас, в НОАК, зреет заговор. А может, уже созрел. По русскому варианту», — подумал генсек, внимательно следя за реакцией присутствующих. События десятилетней давности у северного соседа, когда к власти на волне народного недовольства пришел Стрельченко, опираясь на поддержку части молодого генералитета, намертво отпечатались в памяти Лю Хайбиня. Потом похожий сценарий был повторен в Украине и Казахстане. Вариации были разными — но результат всегда один. У власти оказывался человек, тесно связанный с военной верхушкой. Разведка докладывала, что в ближайшие дни подобное может произойти и в Белоруссии. Местный вождь Лукошко своим бесконечным политическим маневрированием настроил против себя все окружение.
«Можно его предупредить о заговоре, но что это изменит в стратегическом плане? — размышлял Председатель. — Практически ничего. Белорусская армия и КГБ только и ждут возможного вторжения русских, чтобы скинуть вконец надоевшего Лукошко и поделить власть. Так что один гвардейский корпус русской армии без проблем возьмет Минск и отправится затем на восток. А Поднебесная потеряет форпост влияния у границ Руси… Нет, лучше помочь заговорщикам и сохранить с белорусами хорошие отношения. Испортить эти отношения мы всегда успеем, а Лукошко спасти уже невозможно. Да и черт с ним. Надо что-то здесь решать…» Сделав продолжительную паузу, генсек снова заговорил:
— Я смотрю, товарищи, командование НОАК встало в оппозицию Политбюро и Военному совету? В разгар войны…
Сидящие за столом генералы испуганно переглянулись. Сказанное могло означать только одно. Сейчас тяжелые двери зала заседания распахнутся и вооруженные до зубов оперативники МГБ и солдаты отдельного полка правительственной охраны ворвутся сюда и утащат генералов в ближайший пыточный подвал.
— Нет, товарищ Председатель! — покорно склонив седую голову, поднялся со своего места министр обороны. — Народно-освободительная армия готова выполнить любой приказ партии и правительства. Прошу извинить меня за неправильные слова, — рядом с министром, склонив головы, встали остальные генералы.
