– Раньше у него не было сообщников, – возразил Ник. – Теперь есть. Смотрите!
Он снова сделал движение пальцами. На экране появилась длинная, сверкающая змея, ползущая по дороге. Изображение приблизилось, и стало ясно, что это всадники в доспехах.
– Вчера вышли из Дурга, – сообщил Ник. – Движутся к Проклятому лесу. Зачем?
– В Дурге Элеонора, – сказал граф. – Отправилась на переговоры с Готардом.
– С мятежником?
– Именно. Элеоноре есть что ему предложить. Скорее всего, они договорились, и Готард отправился ловить де Бюи.
– А если Готард сделал ставку на наследницу? Оставив Элеонору под охраной, вышел на соединение с бароном? Вы можете поручиться, что это не так?
Де Трегье качнул головой.
– А теперь представьте, что будет, если Готард с бароном объединятся. У них появится армия, вооруженная современным оружием. Кто устоит перед ними? Бар им не противник. Барон захватит Киенну, сменит правящую династию и начнет устанавливать власть в империи. Тотальная война, горящие города… Аснемская резня на этом фоне покажется мелким эпизодом. Десятилетия работы Миссии пойдут прахом. Наблюдателей захватят, их станут пытать…
– Они не знают про нас! – сказал граф.
– В памяти рухнувшего модуля – досье! – возразил Ник. – За десятилетия данные, конечно же, устарели, но некоторые наблюдатели живы. В том числе вы, Геннадий Андреевич, и вы, Георгий Степанович. Если барон так умен, как вы рассказывали, он о вас знает.
– Твою мать! – выругался Хорхе.
– Печально, но мы не в состоянии им помешать, – сказал Ник.
– А если поднять флаер и расстрелять сверху? – предложил Хорхе.
– Из чего? Камнями бросать станете? У вас нет огнестрельного оружия, а на станции оно легкое. Пока переправим, пока научим им пользоваться… А вот де Бюи отменно вооружен. Нам удалось идентифицировать его груз. Помимо автоматов и пистолетов барон везет термобарические и обычные гранатометы, тяжелый пулемет калибра 10 миллиметров. На Земле тот некогда использовался для поражения пехоты в бронежилетах. Пули в лентах бронебойные. Местного латника прошьют навылет за километр, флаер распилят еще на подлете.
– Мальбрук в поход собрался, – вздохнул Хорхе.
– Мы не имеем права рисковать вашими жизнями и единственным на планете флаером. Он скоро понадобится. Вам следует найти место укрытия, я рекомендую Солану. Торговое королевство, много приезжих. Свезем туда наблюдателей со всей Геи. Когда все вместе, проще эвакуировать. Нравится вам это, господа, или нет, но это приказ. Ситуация вышла из-под контроля, обезьяна с гранатой оказалась опаснее, чем мы думали. Миссия завершает свою работу. Через час я отправляюсь на Землю, где доложу о случившемся и попрошу помощи. Два месяца на дорогу, месяц на принятие решения и снаряжение спасательной экспедиции… Мы вывезем наблюдателей и предоставим эту планету своей судьбе.
– Вдруг вы ошибаетесь? – спросил Хорхе.
– Вряд ли! – покачал головой Ник. – Я ценю мнение Геннадия Андреевича, но обязан рассчитывать на худший вариант. Я улетаю. На станции остается господин Левашов. Его задача: наблюдать, фиксировать и оказывать содействие. Он старший, его приказы не обсуждаются. Все, господа!
Ник выключил экран и встал.
– Все понял? – спросил Сергея.
Тот кивнул.
– Эти упрямцы наверняка попытаются остановить барона или договориться с ним. Ни к чему хорошему это не приведет. Постарайся убедить их не вмешиваться. Напомни, что это противоречит инструкции.
– Ник! – остановил Сергей напарника. – Земля не примет наблюдателей. Им запрещено там появляться. На других планетах специалисты по Средневековью не нужны.
– Могут жить в орбитальном модуле, – пожал плечами американец.
– Проще говоря, в космической тюрьме.
– Это лучше, чем висеть на дыбе или лежать с перерезанной глоткой! – рассердился Ник. – У тебя есть другие предложения? Нет? Тогда не мешай! Мне нужно собраться. Захватить все отчеты и записи…
«Пиндос долбаный! – подумал Сергей, когда американец ушел. – Он просто боится ответственности. Ну и с семьей лишний раз увидеться… Плевать ему на наблюдателей!»
Он включил экран и стал копаться в записях. Прокрутил эпизоды встречи беглецов с берсом, занятий у модуля. «Если барон рассчитывал на помощь мятежников, зачем учил женщин обращению с оружием? – подумал он. – Вояки из них никакие. Так поступают с отчаяния, когда сражаться более некому. Не пляшет… Второе. Зачем он ползал вокруг ущелья? Они с герцогинькой что-то высматривали и, судя по поведению, увидели. В ущелье кто-то был, это козе понятно. А мы со спутника не разглядели…»
Занятый размышлениями, он едва не упустил момент, когда станция вздрогнула, освободившись от транспортного бота.
«Улетел! – понял Сергей. – Даже не попрощавшись. Ну и хрен с ним! Не больно-то хотелось…»
Он вернулся к прерванному занятию и дошел до эпизода, где барон шинковал берса из лазерной винтовки. Запищал сигнал. На экране возникли и запульсировали цифры. Станцию вызывала Киенна. Сергей включил связь.
– Привет! – сказал Хорхе, появившись на экране. – Американец улетел?
– Угу! – подтвердил Сергей. – Только пятки салом смазал.
– Баба с возу – коню легче! – отреагировал лорд-канцлер. – Мы тут с Геной материальчик нарыли. Кое-что о бароне. Глянешь?
Сергей кивнул. Хорхе пошевелил пальцами, на экране возник файл, который немедленно раскрылся. Сергей впился глазами в текст.
– Ни хрена себе! – сказал минутой позже. – Основоположник лирического романтизма? Вы это серьезно?
– Определение Номайера, – пожал плечами Хорхе. – Свой предмет он знал. Любой профессор мечтает вырастить основоположника, но здесь я с Номайером соглашусь. До барона в империи писали вирши с примерно одним сюжетом. Шел по лугу и встретил пастушку. Предложил ей любовь. – Хорхе ухмыльнулся. – Пастушка отказала, пояснив, что у нее есть возлюбленный. В этом случае сочинитель горько рыдал. Во втором варианте пастушка соглашалась, тогда стихоплет брызгал соплями радости. Ансельм ушел от избитых сюжетов, тяжелого стиха, ввел в поэзию чувственность, условность и недосказанность. Так утверждает Номайер. Как бы то ни было, но образованная часть империи Ансельмом зачитывается. Недавно вышло шестое издание его стихов. Особенно млеют барышни.
– Уверены, что Ансельм Безродный и де Бюи – одно и то же лицо?
– Номайер составил его биографию. Переживал, что барон уехал, не завершив учебу.
– Откуда такой псевдоним? У барона?
– В ту пору еще баронета. Дворяне учебу считают низким занятием. Не знаю, зачем барон поступил в университет, но, похоже, не по своей воле. Псевдоним – своего рода фронда. Своего творчества барон не ценил, стихи раздаривал. Номайер собирал их по листочку.
