– Помогайте, миледи!
Подчиняясь знаку барона, Люк убрал окровавленную ладонь. Рей склонился и быстрым движением вспорол ножом рукав куртки меррийца. Из рваной раны на плече Люка толчками вытекала кровь. Алэйне заглушила ее, прижав сунутой ей Реем салфеткой. Тем временем барон достал из футляра продолговатый цилиндрик, убрал руку девушки и брызнул на рану чем-то прозрачным. После чего свел пальцами ее края. Подержав немного, отпустил и осторожно стер кровь с плеча. На месте раны остался шрам в виде красных полос от когтей, но кровь более не текла.
– Как это вы? – удивилась девушка.
– Лекарство пришельцев, – пояснил барон, пряча цилиндрик. – Склеивает края раны и одновременно очищает ее. Но надо перевязать. От усилия может открыться.
Перевязкой занялась Флор. Решительно отстранив барона, она забинтовала руку меррийцу, помогла тому надеть куртку, после чего села рядом и пристроила головку на здоровом плече. Люк обнял ее, и Флор, всхлипывая, стала что-то говорить. Мерриец в ответ улыбался, гладя ее по плечику.
Алэйне отвернулась и пошла к лошадям. Барон снимал с их ног путы.
– Следует уходить! – сказал подошедшей девушке. – Мы навалили гору падали, звери учуют и набегут… А Люк ранен. Вы не виноваты! – добавил он, разглядев лицо девушки. – Того, что случилось, невозможно предугадать. Вы нам здорово помогли. Вы храбрая и не боитесь крови. Отец гордился бы вами!
Алэйне зарделась и кинулась помогать. Вскоре, ведя на поводу коней (те пугались и косились на трупы варгов), путники выбрались из расщелины и забрались в седла. Рей на карте отыскал седловину. Они преодолели гряду и вышли на заросшую лесом равнину. Здесь Рей скомандовал привал.
– Заночуем, – сказал наследнице. – Кони устали.
Алэйне помогла Рею поставить палатку, после чего отправилась за хворостом. Этот порыв удивил ее саму. Поразмыслив, Алэйне решила, что на время можно забыть о титуле. Сегодня они сражались как равные, плечом к плечу, ничего не случится, если так будет и дальше. Люк, успевший оправиться, прихватив взведенный бароном арбалет, отправился на охоту. Оружие он держал здоровой рукой. Флор, семенившая следом, тащила сумку для добычи. Алэйне проводила их скептическим взглядом. К ее удивлению, парочка вскоре вернулась. Флор волочила за ноги какую-то здоровенную птицу с короткими крыльями. Люк даже с одной руки стрелял без промаха.
Более всего обрадовался результату охоты барон.
– Здесь или нет хищников, или их мало, – сказал, разглядев добычу. – Иначе птицу давно бы сожрали.
Возле костра закипела работа. Флор принесла воды, затем ощипала добычу. Барон разделал ее, а Люк, насадив куски мяса на вертел, принялся их жарить. Флор занялась супом, пообещав приготовить из потрохов аппетитное варево. Алэйне занятия не было. Достав из сумки книгу, она отошла и уселась в виду костра. Несколько раз она ловила на себе удивленные взгляды барона. Наконец тот не выдержал и подошел.
– Не думал, что возьмете в дорогу книгу, – сказал, присаживаясь. – Что это? Рыцарский роман?
– Стихи.
– Чьи?
– Ансельма Безродного.
Глаза Рея стали большими.
– Не слышали? – удивилась Алэйне. – Империя зачитывается.
– Гм!.. – выдавил Рей. – И есть чем?
– Конечно! – заверила Алэйне. – Хотите, прочту?
Рей кивнул. Алэйне продекламировала:
О, дай мне, Боже, не очнуться
От сладких грез!
Я лишь во сне могу коснуться
Ее волос.
Твори, о Боже, эти грезы,
Молю: твори!
Ее дыхание и слезы
Моей любви.
И дай, о Господи, мне силы
Не спасть с ума,
Когда очнусь – и нету милой!
К тебе ушла…
– Славно? – спросила, закрыв книгу.
– Муть! – сказал Рей.
– Вы просто завидуете! – обиделась Алэйне.
– Чему?
– Душе и сердцу Ансельма. Как благородно выражал он свои чувства! Как страдал по умершей возлюбленной! Любая женщина мечтает, чтобы ее так любили!
Алэйне вздохнула.
– Не думаю, чтоб вам понравилась любовь Ансельма, – сказал барон. – Я знал его.
– Откуда? – удивилась Алэйне.
– Учились вместе.
– Расскажите! – встрепенулась Алэйне. – Какой он?
– Обыкновенный, – пожал плечами барон. – Шалопай и вертопрах, сын небогатого дворянина, которого родители по странной прихоти отправили учиться в Киенну. Ансельм этого не хотел, потому и взял такой странный псевдоним. В университете, как я рассказывал, дворяне стеснялись титулов. Словесности нас учил профессор Симплициус. На его лекции приходили с других факультетов – так интересно он говорил. По совету Симплициуса Ансельм стал писать стихи. Профессор хвалил его, но Ансельм не воспринимал это всерьез. Стихи раздаривал приятелям и даже менял их на выпивку.
– Не клевещите! – обиделась Алэйне.
– Чистая правда, миледи! Хотите, расскажу, как появилось это стихотворение? Ансельм ухлестывал за вдовушкой – из числа тех, кто одаряет благосклонностью юношей вроде него. Желаемого Ансельм добился, но ненадолго. Вдовушка предпочла ему другого – более знатного и богатого. Ансельм отправился в таверну – заливать горе вином. Там сидели приятели. Они знали о горе Ансельма и стали подшучивать над незадачливым любовником. В ответ Ансельм заявил: ветреницы для него не существует, она умерла в его сердце. Приятель поймал Ансельма на слове и предложил написать мадригал. Пообещал, если понравится, оплатить обед. Ансельм вызов принял. Достав бумагу и чернильницу, набросал дюжину строк. Вот этих. Прочел их. Все были растроганы. Приятель оплатил обед, Ансельм в благодарность подарил ему стихотворение. Думаю, он не подозревал, что со временем кто-то соберет и издаст эти опусы.
– Вы так умеете все опошлить! – надулась Алэйне.
– Пошлость – это правда, которую неприлично слышать, – возразил Рей. – Прилично промолчать. Не замечать, что герцогством правит развратная тварь, забыть, как девушку изнасиловали похотливые скоты – всего лишь за то, что она посмела одному из них отказать. А вспомнить, как на самом деле родились стихи Ансельма, и вовсе верх неприличия.
– Я не хотела вас обидеть! – поторопилась Алэйне.
– Вы ни при чем, – вздохнул Рей. – Я зол на себя. Было время, когда и я думал как все. Чванился титулом и мундиром, гордился вниманием красивых девушек. Все оказалось прахом: дворянство, чин, красота. Подлинным счастьем была любовь женщины, поруганной и отвергнутой всеобщим мнением, но по-настоящему благородной и чистой. Но даже ее я потерял.
– Вы молоды и красивы, – сказала Алэйне, – и еще найдете свое счастье.
– Кому нужен барон без баронства?
– Денег, которые вы получите, хватит на новое.
