Когда вышли к причалу, там уже хозяйничали двое судовых рабочих, готовивших шлюз к стыковке. Справа в стороне стоял старшина отсека и задумчиво чесал в затылке, покусывая зубочистку. Бросив на пассажира косой взгляд, он вздохнул и крикнул рабочим:
– Ну чего там, сильно заморозилось?
– Нормально!.. – ответил один из рабочих, ударяя ботинком по покрытой инеем панели на створке шлюза. – Травить, конечно, будет, но это же ненадолго?
Гулкий удар по корпусу судна сообщил о том, что трейлер встал на захваты. Загрохотала подача, и переходной шлюз разложился до корпуса трейлера. Давление выровнялось, сработала автоматика, и створки открылись, приглашая Роджера шагнуть внутрь хлипкой, шипящей утечками конструкции.
– Всего хорошего, ребята, – кивнул охранникам Роджер и взял чемодан.
– И вам счастливой дороги, сэр, – ответили ему.
41
Роджер прошел в шлюз, створки за ним закрылись, и он остался на заиндевевшем мостке, поскрипывающем в местах прихваток к люкам, а дверь на трейлер все не открывалась.
Роджер перевел дух и прикрыл глаза, волнение следовало успокоить. Это стечение обстоятельств, и только, однако приступ давно побежденной клаустрофобии постепенно усиливался. И хотя в воздухе было видно пар от дыхания, Роджер почувствовал, что начинает потеть.
Наконец со страшным скрежетом дверца открылась, и в шлюз заглянул пилот – мужчина лет за пятьдесят, со шкиперской бородкой, которую давно не ровняли.
– О, сэр! Вы уже тут? Ну так проходите, милости просим!..
С этими словами он что есть силы навалился на дверь, но она отошла еще лишь на пару дюймов, так что Роджеру пришлось протискиваться.
– Заржавела, зараза! – пояснил пилот, захлопывая дверь изнутри. – Давно не пользовались.
Потом вырвал из рук Роджера чемодан и сказал:
– Извольте следовать за мной, мистер Флойд, я покажу вам вашу каюту!..
– Э-э… конечно, капитан, – кивнул Роджер, пускаясь вдогонку за прихрамывающим пилотом. – А зачем мне каюта, ведь лететь, насколько я понял, четыре-пять часов?
– Не совсем так, сэр! – проорал из дальнего конца коридора пилот, и Роджер сорвался на бег, чтобы догнать его.
– Бежать не нужно, – произнес хозяин транспорта, останавливаясь неожиданно для Роджера. – Тут у нас не танкер, коридоры короткие. Вот ваша комнатка, будьте добры.
С этими словами он толкнул дверь в помещение около восьми квадратных метров, где имелась раскладная кровать, раскладной столик с грязноватой скатертью и вазочкой с искусственными цветами.
В дальнем углу угадывался какой-то огромный агрегат, стыдливо прикрытый занавеской.
– А что там? – спросил Роджер.
– МГБ-генератор. Но я редко его включаю, так что не бойтесь – в любом случае предупрежу. Ну как, вам нравится?
– Порядок, капитан. Как вас зовут, кстати?
– Шульц. Или Мастер Шульц, как называют меня коллеги.
– А кто ваши коллеги, Шульц?
– Мои коллеги, сэр, – долбаные контрабандисты.
– Ну, это не мое дело.
Роджер взял у капитана чемодан и вошел в каюту.
– А где у вас удобства?
– Там дальше по коридору, – махнул рукой Шульц. – Имеется даже душ, но за отдельную доплату – двадцать риттеров за галлон.
– Это за горячую?
– Да, сэр. Холодная бесплатно. Ну, в смысле, холодной нет, только жидкостный гидролизированный агент, но по ощущениям – холодная вода, даже мыло смывает.
В кабине зашуршала аудиосистема, и на борт прорвался чей-то голос:
– Ты что, колхозник, до самой Сигма-Брунея с нами добираться будешь?
Это был старшина швартовочного отсека, Роджер узнал его.
– Белый хозяин гневается, – усмехнулся Шульц. – Побегу в кабину, а вы тут устраивайтесь…
И он убежал, а спустя минуту трейлер уже выходил на курс и набирал скорость, давая полную нагрузку двигателям.
А Роджер лежал на койке в обуви и прислушивался – не включит ли капитан МГБ-генератор. Но тот не включал. По крайней мере, ничего необычного Роджер не услышал.
Когда движки вышли на маршевый режим, Роджер оставил каюту и вышел прогуляться, чтобы посмотреть, что делает Шульц.
42
Пилот сидел в кресле с тремя ярусами надстройки и держал руку на джойстике. Заметив пассажира, приветливо ему кивнул и указал на соседнее кресло штурмана – с такими же надстройками и, по мнению Роджера, слишком навороченными для развозного грузовика.
– Садитесь, мистер Флойд, вдвоем веселее.
– Спасибо, капитан, – сказал пассажир, устраиваясь. – А почему здесь надстройки до самого потолка?
– Это направляющие для экстренной эвакуации, сэр.
– Но у вас как будто гражданское судно.
– Как будто, сэр. Но бывают опасные рейсы, и тогда случается всякое. А тут, – капитан посмотрел наверх, – тут и саморазвивающаяся капсула, и воздушная установка, и даже паек с сухими продуктами и запасом воды. А еще – вот тут…
Капитан похлопал по эмалевому бачку размером с походную фляжку.
– …тут у нас водородный двигатель. Маршевой тяги у него нет, но десятка импульсов хватит, чтобы развернуть капсулу в сторону коммерческих магистралей, а там уже придет по маяку служба спасения.
– Однако, – покачал головой Роджер, с уважением посматривая на столь основательную и недешевую аппаратуру. – И что, приходилось вам использовать эту штуку?
– Приходилось.
– И долго ожидали помощи?
– Двадцать минут…
– Вот как? – удивился Роджер.
– Да, – кивнул капитан Шульц, расплываясь в самодовольной улыбке. Должно быть, он не первый раз изумлял людей этим заявлением.
– Ну и как все было, и почему всего двадцать минут?
– Это было давно, лет пятнадцать назад, мы тогда с еще одним водилой катались на Черные камни, возили кое-какой нелегальный товар. Денег за каждый рейс давали кучу, но не за просто так – поставщики воевали между собой по-настоящему, поэтому жгли чужие грузовики при первой возможности.
– На причалах?
– Зачем на причалах? Прямо в космосе. Заходит тебе в хвост пара истребителей, залп из пушек, и корыто разваливается надвое.
– Что, настоящие боевые машины?
– Разумеется. По тем временам вполне новые были: «туран» и «эсклип». Один шарашил ракетами на длинные дистанции, если грузовику уже удавалось пересечь границу промышленной зоны планеты. Там ведь уже полицейские силы, пограничники. Только водила расслабится, а ему с пятисот километров – хрясь! А на «эсклипах» пушки стояли – восемь штук. Да еще снаряды у них были со стержневой шрапнелью. Если даже снаряд разорвался неподалеку – уже проблемы. Магистрали рубило, силовую конструкцию, теплоизоляцию.
