– Надейтесь, капитан, надейтесь, – проскрипела старуха и, пройдя шагов двадцать, остановилась. Майор остановился тоже.
– Возьмем такси или арендуем персональное авто? – спросил он. – Вон, кстати, и вывеска прокатной конторы.
Старуха окинула его презрительным взглядом и сказала:
– Выбрось это железо, а то выглядишь, как беженец какой-то.
– Выбросить? – переспросил майор. – Вы сказали выбросить, мэм?
– А ты глухой?
– Нет, я не глухой, – вздохнул майор и, отойдя к клумбе, сгрузил меж благоухающих роз неподъемный сверток. Потом вернулся к старухе.
– И когда вы поняли, что это железо… просто железо?
– Как капитан нас тормознул, так и поняла, – призналась старуха.
– Ну и пошли бы себе, чего ждать?
– И как ты себе это представляешь, майор, бросить сверток и побежать? Они сразу заорали бы «бомба-бомба», и через пять минут тут был бы весь полицейский спецназ. Нет, тут нужно было сидеть до последнего, раз вляпались.
Старуха вздохнула, а майор покачал головой и сказал:
– Вот гад, правда?
– Он не гад, майор, – старуха усмехнулась. – Он по-своему даже художник. Он же все на ходу придумывает, понимаешь? На Гуанчжоу поднял на нас всех бандитов, здесь эту гирю подсунул.
– А кто же тогда писал для нас инструкцию, что, дескать, аборигены тупые и ими легко управлять?
– Те, кто пишет эти инструкции, майор, скорее всего, даже не отформатированы толком. Ладно, берем в аренду машину и едем в город, пора расставлять ловушки, пока он еще где-то здесь.
64
Напряжение не отпускало Роджера. Он шагал по улице, где к концу дня становилось все больше прохожих, и чувствовал, что где-то между кварталами, в информационных сетях и серверах уже склоняют его имя, анализируют его действия, пытаются предугадать его новые поступки.
А он, в нарушение всякой шпионской этики, шел по улице с пистолетом за поясом, который, правда, переместил за спину. Стало попрохладнее, и Роджер шел в пиджаке.
По всем правилам ему, попавшему в заваруху со стрельбой, следовало поскорее убраться из города и уж, конечно, не возвращаться в отель. Но там оставались чемодан и чип, которые являлись альтернативными носителями важного донесения. В крайнем случае можно было обойтись и без них – еще одно донесение Роджер носил на своем теле, однако… Однако дело было не только в донесениях – Роджеру очень хотелось выпить. Просто категорически. Хотелось получить эти несколько минут спокойствия, могущества и кажущегося самоконтроля. Он в который раз ругал себя, что сразу вылакал весь коньяк, да еще за такую цену!..
Надо было оставить на вечер.
Разумеется, эти постоянные навязчивые мысли как бы намекали, что у него существовала зависимость. Но стоило ли об этом вспоминать теперь?
Не доходя до отеля, Роджер зашел в магазин и, остановившись возле полки со спиртным, взял какую-то бурду местного производства. А еще две банки паштета и булку. Получилось недорого.
Теперь, с пакетом в руке, он выглядел еще более безобидно и по-житейски. Не то что когда таскался с чемоданом.
Заходить в отель Роджер решил через балкон, поскольку у входа его могли караулить. Не то чтобы они точно знали, кто им нужен, но часто опытному сотруднику хватало взгляда, чтобы заподозрить в незнакомце того, кого искали, а уже если были наброски словесного портрета, тогда опознают наверняка.
А кто мог его описать? Да кто угодно. Из его родной «службы инженерного контроля» сливали все подряд, значит, где-то могли гулять не только его фото, но и рабочие досье.
«Бардак какой, раньше такого не было», – мысленно посетовал Роджер, сворачивая к росшим вдоль отеля липам.
Сбавив шаг, он присмотрелся повнимательнее, чтобы не забраться в чужой номер. Собственно, сейчас его интересовал запасной, а не тот, в котором он числился согласно записи о постояльцах.
Оглядевшись, Роджер сошел на газон и, подойдя к дереву, прикинул, как лучше забираться. Ствол был голый, поэтому пришлось попыхтеть, пока удалось дотянуться до первой ветки.
Лишь забравшись на нее, Роджер снова огляделся и смог наконец отдышаться, ведь пока он карабкался, пакет с покупками приходилось держать в зубах.
Нужный балкон был близко – рукой подать, однако следовало подняться еще метра на полтора и потом, балансируя на толстой ветке, пройти еще немного и уже потом запрыгнуть на балкон.
И хотя дерево выглядело надежным, Роджер помнил несколько случаев, когда надежные с виду ветки, лианы и пара пальм крепко его подставили. Об этом теперь даже вспоминать не хотелось, особенно тот случай со змеями.
Снова взяв пакет в зубы, Роджер поправил за поясницей пистолет и продолжил подъем. Раз-два, и он уже был на толстой ветке, так близко от балконов, что слышал, как в номерах разговаривали люди и играла музыка из ТВ-боксов.
Уже становясь на ветку, Роджер вспомнил, что после коньяка не принимал таблетки для очистки печени. Забыл, вот оказия какая.
«Ничего, выпью эту бутылку и приму двойную дозу, – рассудил он, передвигаясь короткими шагами и уже ни за что не держась. – И за коньяк приму, и за…»
– Добрый вечер… – прозвучало совсем рядом.
Роджер скосил глаза и увидел на один этаж выше мужчину, который курил, стоя на балконе.
– И вам того… же… – произнес Роджер, вынужденно вынимая изо рта пакет. При этом он качнулся и отчаянно замахал руками, чтобы сохранить равновесие.
– Извините, – сказал мужчина с сигаретой.
– Ничего… Просто я… Там внизу ее муж, а я решил сразу на балкон…
– Хорошо-хорошо, я вас не видел. Личная жизнь – это личная жизнь.
Мужчина вздохнул и, затушив сигарету, ушел в номер, а Роджер сконцентрировался и прыгнул, приземлившись точно на балкон, при этом разорвал пакет, и бутылка едва не разбилась. Однако сработала тренированная реакция, и Роджер подхватил ее, спасая свой досуг.
65
Чтобы придать своей легенде достоверности, Роджер зашел с балкона в номер и громко произнес:
– Дорогая, а вот и я!
Затем слазил через балкон в официальный номер и убедился, что там никто из посторонних не появлялся – все секретки остались на местах. Вернувшись в запасное убежище, он принял душ – держа дверь ванной открытой, а пистолет под рукой. Потом переоделся в чистое и приступил к ужину.
Местная выпивка оказалась вполне приличной, особенно вторая половина бутылки. А когда паштет и булка были съедены, Роджер переключился на фрукты, которых еще было много.
Алкоголь расслабил Роджера, и он стал чувствовать себя совершенно обычным человеком, с обыкновенными заботами и желаниями. Посидев возле балкона и подышав, пока не стемнело, он, не зажигая свет, лег спать и сразу уснул, ощущая под подушкой успокаивающую тяжесть пистолета.
