Они гуськом бежали через подворотню, углубились в квартал аварийных бараков, от которого имелась тропа к больничному переулку. Женщины бубнили, как заведенные, стараясь держаться ближе к Андрею (чем начали досадовать несовершеннолетнюю Ксюшу). Классический набор – две подружки: блондинка и брюнетка. Первая болтушка, проста, как три рубля, хотя и не чужда самоиронии. Брюнетка Даша посложнее, остра на язык, но тоже испугана, и больше всего в создавшейся ситуации мечтает опереться на мужское плечо. У блондинки Нади – свой маленький бизнес «в сфере транспортных и курьерских услуг», который с некоторых пор никому и даром и не нужен. Брюнетка – офисный работник, трудится в уральском филиале крупной столичной фирмы, специализирующейся на продвижении детских развлечений – от мягких игрушек до компьютерных игр. Подруги детства, обеим по 28. Последнее связное воспоминание из прошлой жизни – отмечали в узком девичьем кругу день рождения Даши. В городе что-то происходило, носились кареты «скорой помощи», не работала сотовая связь. Но поход в кафе в этот день – святое. Хорошенько нагрузились мартини, оттого и конец света воспринялся невнятно. Кому-то из официантов стало плохо, бегала заведующая, ругалась на отсутствие телефонной связи, потом сама пропала. Кто-то кричал, что заведующая заперлась в кабинете и издает оттуда умопомрачительные звуки. Бегали какие-то люди. Ситуация накалилась до предела, когда стало плохо их третьей подруге – некой Галине. Женщину вырвало в вазочку с мороженым, она затряслась, как будто под ней был не стул, а вибростенд. Потом налетела орда. Женщины спрятались под стол, откуда их вытаскивал молодой официант, орал: «Какого хрена вы тут сидите?! Не видите, что здесь происходит?! Бегом за мной на черный ход!» Потом они гадали – куда же подевался этот славный паренек? Что случилось с Галиной? Что за бардак вокруг, и нужно ли в понедельник выходить на работу? Бодун был страшен, они очнулись в каком-то котловане в обнимку со строительными сваями, долго вспоминали, что же было вчера… А потом продолжились «веселые старты» – и спасло их только то, что девушки хорошо бегали…
Спалиться в компании этих болтушек было проще простого. Ксюша предложила сделать вид, что «мы их не знаем». Даша услышала и рассмеялась, после чего замолчала, и блондинка болтала в одиночестве. Андрей уже изнемогал от этой трепотни и искренне недоумевал – почему эта сорока выжила?! В барачном захолустье им встречались только мертвые тела. Многие были обожжены, а пара бараков превратилась в головешки, от них исходила тяжелая вонь. Где-то в стороне горел многоэтажный дом, чадил, словно факел. Четверо просочились сквозь кустарник, перебежали переулок перед больничными воротами. Андрей молился: только бы не уехали, только бы не уехали…
Потрясающе, никто не уехал! Никто не переродился! Даже до беседки бежать не пришлось. Взволнованный Шура Черепанов окликнул его, и вся четверка свернула к припаркованным у гаража авто, среди которых выделялся «Форд», приспособленный для нужд больницы. Шура бросился навстречу, возбужденно схватил за грудки:
– Где тебя носит? Мы уже в панике! Боже, бабья-то сколько… – изумился он. – Нам, что, нужны чирлидеры? – Но тут же устыдился. – Прошу прощения, дамы, все отлично, вы в надежных руках…
А вскоре уже расшаркивался перед самой молодой участницей команды – мол, очень рады, мадемуазель, но одна Ксюша у нас уже есть… Люди грузились в машину – это был обычный микроавтобус, куда вместо заднего ряда сидений втиснули больничную кушетку. Женщины уже сидели в салоне, возбужденно дрожали. Прыгала, как на иголках, Ксюша. Андрей замкнул провода под щитком – на учебе во время прохождения службы в батальоне 8-го (диверсионного) Управления ГРУ обучали и не такому. Он собрался взгромоздиться за руль, но рассерженный Шура оттолкнул его.
– Сам поведу, ты не умеешь – это тебе не танк.
Пришлось садиться в салон, поскольку место рядом с водителем занял нездорово возбужденный Витек, вооруженный ножкой от Шуриного стола. Он тут же извернулся на сто восемьдесят, принялся подмигивать смущенным женщинам.
– Какой шарман! Уже не так тоскливо, правда, Андрюха? Скучаете, девушки?
– Господи, не настолько, – прошептала Даша, а блондинка сглотнула и решила помолчать.
Витек не обиделся, развязно гоготал. «Странный какой-то алкоголик», – подметил Андрей. Обычно люди, посвящающие жизнь спиртному и допивающиеся до белой горячки, равнодушны к прекрасному полу. С Витьком обстояло иначе. Он реально взбодрился и вернулся к жизни. Или просто хорохорился.
– Будем знакомиться, дамы? А что, веселая прогулка намечается, перед ней обязательно нужно познакомиться. Спешу отрекомендоваться – некто Карташов, эсквайр. Временно, по причинам от меня не зависящим, вынужден проводить время в данном богоугодном заведении… О, миледи, вы такая юная, – обратил он внимание на прыгающую девчонку. – Снимаю шляпу. Не поделитесь, как вам удалось выжить в этом стремительно меняющемся мире? Вы – такая же редкость, как монгольский водолаз…
– Да пошел ты… – еле слышно пробормотала Ксюша и как-то ненароком придвинулась к Андрею. Брюнетка Даша сделала то же самое.
– Это клоун? – хлопнула глазами Надежда.
Витек заржал.
– Это хуже, чем клоун, сударыня, – проворчал Шура, гнездясь за руль. – Это сущее наказание божие. Но не волнуйтесь, он вас не тронет.
Последним в салон забрался журналист Вятский. Он вел себя смирно, оттер рукавом кровь с лица и в принципе был узнаваем. Услышав женские голоса, видимо, вспомнил о своем высоком предназначении, выпрямил плечи, соорудил пародию на загадочную улыбку.
– Ой, а я вас, кажется, знаю, – удивилась блондинка. – Вот только где я вас видела… – Она наморщила лоб.
– Не будем заострять, Надежда, – улыбнулся Андрей. – Все мы по-своему уникальны и исключительны. А в свете происходящих событий скоро станем музейными раритетами… Как он вел себя? – бросил он в спину Шуре. Тот пожал плечами.
– Нормально. Маленький нервный срыв, кидался камнями. Да ладно, – отмахнулся Шура, – пусть кидается чем угодно, лишь бы не понтами. Все готовы, смертники? Полетели, или как? Молиться никто не будет? – Шура повернулся к притихшим пассажирам – такое впечатление, что на лицо ему нанесли толстый слой строительной штукатурки…
Это был суровый прорыв через суровый уральский город. Здесь даже зомби были настолько суровы, что не помышляли о ночном сне. Семеро «смелых» вырвались из клиники как нельзя вовремя! По больничному переулку со стороны Кабинетной уже валила толпа! В свете фар мелькали странные фигуры, изувеченные «болезнью» лица – молодые, старые, мужские, женские. Им и в голову не приходило посторониться. Они восторженно взвыли, когда навстречу вывернула машина с горящими фарами. Бросились вперед, потрясая конечностями. Завизжали женщины в салоне. Приятного, конечно, мало. Три часа ночи, а в стране никак не наступал постельный режим.
– Держись, народ! – ахнул Шура. – На таран идем! Витек, твою мать, почему не пристегнулся?!
В последний момент перед столкновением он дал вираж, уходя к обочине. Не решился – и правильно сделал. Пробить такую толпу – это не одного человека снести. Пострадает машина, пострадают пассажиры, заглохнет двигатель – пиши пропало. Машина накренилась, врываясь в канаву водостока. Завизжал обуянный страхом журналист. Андрей не удержался, сунул ему локоть под ребро, чтобы не портил людям боевой дух – Вятский закашлялся, заткнулся. Машина краем бампера зацепила толпу, что не повлияло на ходовые качества. Снесла двоих или троих, бросился наперерез какой-то смертник с «бывшей интеллигентной» физиономией, украшенной очками, – от удара раскололся череп, кровью оросило стекло. Женщины завизжали еще пуще.
