Но старик уверенно тянул вперед, словно пароход, прущий за собой неповоротливую баржу. Плюс сзади Ксилия уверенно подталкивала то слева, то справа, следя, чтобы Снайпер не особо кренился в сторону. Так что переправа по плоскости мечеподобного моста прошла удачно.
— А ты думал, навернемся? — хмыкнул старик, оказавшись на противоположной стороне рва. — Нет уж, не надейся. Я своего раба и свои трофеи по-любому домой доставлю.
«Раба?.. — отравленной крысой прошуршала в голове вялая мысль. — Он сказал — раба?»
Похоже, он сказал это вслух, так как дед немедленно задрал кверху седые брови.
— А ты как думал? — удивленно поинтересовался он. — Нет, Ксилия, ты посмотри — похоже, этот смерд решил, что он свободный человек. Бывает же!
— Неслыханно.
Первое слово, которое Снайпер услышал от Ксилии, было произнесено густым басом, похожим на рокот боевой трубы.
«Раб… Да хоть ассенизатор… По фигу…» — подумал Снайпер.
Сейчас ему было абсолютно все равно, кем его считает эта парочка и весь мир в целом. Потому что человеку, вплотную подошедшему к Темному порогу, глубоко наплевать, что думают о нем живые.
* * *
Одна часть лица женщины была мертвой. Пергаментная, высохшая, местами осыпавшаяся кожа трупа обтягивала правую сторону лица. Под остатками губы виднелись черные зубы с волокнами мяса, застрявшими между ними. Слева лицо тоже было мертвым, правда, немного получше сохранившимся. Бледная кожа с трупными пятнами на щеке, по краям половинки нижней губы запеклась кровь… Жуткая маска, от вида которой кровь стынет в жилах…
Труп медленно приближался, сжимая в костлявых пальцах рукоять зазубренного, ржавого меча, и не было сил не то что бежать, но даже пошевелиться. Взгляд абсолютно белых глаз чудовища приковывал к месту не хуже стальных кандалов. Лис изо всех сил старался отвести глаза в сторону, но у него ничего не получалось. Казалось, он превратился в статую. Живую статую, с ужасом ждущую неминуемой гибели.
— Ты будешь умирать очень медленно, хомо, — прошептал труп, растягивая остатки губ в жутком оскале. — Ты будешь молить о смерти, как о великом счастье. Днями, неделями, месяцами…
— Хелла, назад!!!
Крик резанул по ушам, невидимые оковы спали. Лис дернулся всем телом… и проснулся.
Сон… Это был всего лишь сон, но явь немногим отличалась от только что увиденного кошмара.
В двух шагах от него стояла девушка с фигурой, достойной богини. Часть ее лица скрывала маска, мало отличимая от обычной человеческой кожи. Но та половина лица, что не была скрыта под ней, могла привести в трепет даже самого отъявленного храбреца. Ненависть исказила ее до неузнаваемости, превратив в нечто среднее между лицом человека и волка, готового броситься на свою жертву. Кожа, не скрытая под маской, пошла складками, из-под дрожащих половинок губ, изуродованных оскалом, показались кончики клыков. Зрачки расширились настолько, что белков уже не было видно, и Лис почувствовал, что его вновь охватывает оцепенение, но на этот раз уже вполне реальное…
— Нет, Хелла! Он нужен мне живым!!!
К девушке, прикрываясь щитом, подбежал высокий мужчина в дорогих чешуйчатых доспехах и шлеме с поднятым забралом. Полуростовой щит, который он держал перед собой, переливался, словно был заполнен тягучей жидкостью.
Стальной нагрудник мужчины украшала знакомая эмблема — фонарь, пробитый стрелой.
— Я и не собиралась убивать его, Никс, — с трудом проговорила девушка. Часть ее лица, изуродованная трансформацией, постепенно разглаживалась.
— Я и не собиралась убивать его, — повторила она, справившись с собой и улыбнувшись остатками губ. — Он тоже нужен мне живым. Надеюсь, после того, как ты узнаешь от него все, что хотел, ты отдашь его мне.
— Конечно, — кивнул Никс, отводя глаза в сторону, и Лис с удивлением отметил, что могущественный маг Воды, которого он видел на казни, похоже, сам побаивается эту девушку. — Эй, стража! Взять этого ублюдка. А вам, Хелла, лучше отойти в сторону, пока он не пришел в себя и не плюнул огнем.
— Не беспокойтесь, Никс, — криво улыбнулась девушка. — На этот раз я подготовилась, и в случае чего про́клятый умрет раньше, чем вторая половина моего тела превратится в кусок обугленного мяса…
Со всех сторон к Лису приближались воины, прибежавшие на зов колдуна. Их стальные доспехи прикрывали накидки, наспех сшитые из свежесодранных коровьих шкур. Зачем — понятно. Если про́клятый плюнет огнем, сырая шкура предохранит воина от смертельных ожогов. Щиты латников тоже были обтянуты шкурами. Понятное дело, обычным солдатам никто не будет накладывать на снаряжение дорогостоящие заклинания Воды.
Лис усмехнулся. Полсотни воинов на одного него — это серьезно. Боятся его в Стоунхенде, если отрядили эдакий эскорт. Вернее, не его, а дракона, в которого он может превратиться в любой момент.
Самое время попробовать…
Лис представил, как огненные ленты выходят из его тела, стягивая плоть со скелетов тех, кто сейчас окружал его. Представил ярко, изо всех сил напрягая воображение, даже глаза снова закрыл от усердия…
— Зря стараешься, побратим дракона, — жестко произнесла Хелла, и не подумавшая последовать совету мага Воды. — Твой дар умер вместе с тем, кто тебе его преподнес. Сегодня у города Стоунхенда будет большой праздник — над его воротами, помимо слегка подгнившей головы самки дракона, прибавятся еще две свежие драконьи башки. Но не надейся, что твоя голова появится там же в ближайшее время. Это случится очень нескоро, и вряд ли кто узнает тебя в том изуродованном куске мяса, который от нее останется…
Поняв, что с трансформацией ничего не выйдет, Лис напрягся и плюнул огнем… Вернее, он очень постарался это сделать… Однако ничего, кроме обычной слюны, не вылетело из его рта. И даже этот плевок не достиг цели — слишком мало сил осталось у парня после тяжелого боя с черным драконом.
Хелла засмеялась. И этот жуткий, демонический смех был намного страшнее ее обещаний о нечеловеческих муках, ждущих Лиса впереди…
* * *
Он очнулся от боли. Лицо горело так, словно на него выплеснули кружку бензина, а потом подожгли. Реакция была естественной: сбить огонь. Руки метнулись вверх… но безуспешно. Понятно… Он связан, и его пытают, сдирая кожу по живому. Интересно, какого хрена им от него надо? Или неведомые мучители просто так развлекаются от безделья?
— Не дергайся, — прозвучал густой, насыщенный голос. Если б не слышал его раньше, подумал бы, что это говорит умудренный жизнью сержант-ветеран, привыкший к повиновению личного состава с полуслова.
Во мраке послышался удар кремня о сталь, посыпались искры, от которых мгновенно воспламенился подставленный трут. Через несколько мгновений в железной печке-буржуйке уже бился огонь, а на столе, разгоняя мрак, горели три свечи в изящном подсвечнике.
Боль, разлитая по лицу, была весьма чувствительной, но терпимой. Усилием воли Снайпер заставил себя не обращать на нее внимания, после чего, когда глаза немного привыкли к свету, осмотрелся более детально.
