Заметив недоумение в глазах раба, Вард ухмыльнулся.
— Не удивляйся, — сказал он. — Я у отца нынешнего графа лесничим был всю жизнь, пока тот не умер. Лучше меня никто в Стоунхенде до сих пор не умеет читать следы, стрелять из лука и различать в зарослях то, что обычный человек не отличит от тени на листве. Но сынок старого графа решил, что я состарился, и после смерти отца сразу же отправил меня в эту чертову деревню, выделив убогий домишко и сущие гроши на содержание. Типа, плата за многолетнюю верную службу. В гробу я видел такую благодарность.
Старик смачно плюнул на землю. Теперь настала очередь ухмыльнуться Снайперу, хотя пока что это было очень больно.
— Зато теперь ты знатный помещик и рабовладелец.
Вард нахмурился.
— Ты не зубоскаль, а слушай, что говорить буду. И смотри.
С этими словами дед выдернул из колчана стрелу, натянул тетиву и, почти не целясь, выстрелил.
До Снайпера донесся звук удара. Пробив толстую кожу и щит, стрела вонзилась в забор. Судя по звуку удара, вошла она глубоко и вытащить ее из дерева будет непросто.
— Сильно, — признал Снайпер. — В самое яблочко.
— Из лука стрелял когда-нибудь? — поинтересовался старик, проигнорировав замечание раба.
Снайпер покачал головой.
— Понятно, — с досадой сказал Вард. — Значит, и учить бесполезно. Нормального лучника лет десять готовить нужно, причем желательно с детства. А из арбалета?
Снайпер качнул головой вторично.
— Твою мать! — ругнулся старик. — Так какого ты вообще полез в эту заварушку со своими невидимыми стрелами? А на мечах приходилось?
— На прямых, как у тех латников, — нет, — ответил Снайпер. — Тесаком или чем-то типа сабли могу поработать. Или ножом.
— Ножом любая баба сможет, — махнул рукой Вард. — Что свинью резать, что человека — наука одинаковая.
И заорал:
— Эй, Ксилия! Принеси-ка арбалет. Посмотрим, может этот раб все-таки на что-то сгодится, кроме как поклажу таскать да дрова колоть.
— Да, дедушка, несу, — донеслось из дома.
«Ишь какая послушная, — мстительно подумал Снайпер. — Небось старый хрыч, когда был помоложе, ремня из рук не выпускал. Вот она с ним и шелковая».
Дед взвесил в руках принесенный арбалет и скривился, словно случайно муху на лету пастью словил.
— Штатное оружие стражи, дешевая поделка. Однако с десяти шагов прошивает насквозь воина в тяжелом доспехе, если попасть в сочленение лат. И, что ценно, отбрасывает его при этом назад. Тетива натягивается так. Ставишь ногу вот в это стремя, накидываешь крюк, который к поясу крепится, потом разгибаешь спину. В отличие от лука, неудобно, долго и спина у пеших арбалетчиков к сорока годам сажается напрочь. Но зато учиться долго не надо. Прицелился, нажал на скобу — вот и вся наука. Ясно?
— Вроде да.
— На, для начала попробуй тетиву натянуть.
Понятно. Скидок на постболезненное состояние не будет. Впрочем, Снайпер их и не ждал. Взял специальный крюк у деда, прицепил его к поясу, накинул на тетиву, с усилием разогнулся, при этом спружинив ногами, чтобы нагрузка легла не целиком на поясницу, но распределилась в основном по ногам. Внизу что-то клацнуло, после чего натяжение ослабло — тетива попала на защелку.
Старик внимательно посмотрел на Снайпера.
— Ловко, — сказал он. — Говори — приходилось раньше тетиву натягивать?
— Не-а, — мотнул головой Снайпер. — По молодости штангу таскал. В становой тяге до ста тридцати дошел без анаболиков.
Вард почесал в затылке.
— Ни кутруба не понял, — признался он. — Ну и ладно, не особо оно мне надо. Короче, смотри.
Дед забрал у Снайпера арбалет, вложил в желоб короткую стальную стрелку и нажал на рычаг, находящийся внизу ложа. Тетива мощно хлопнула, на другом конце подворья дернулась кожаная мишень. Вард прищурил глаза и ругнулся.
— Твою мать! Руки б оторвать по самые ноги тем, кто делает такое оружие. За сто шагов хрен из него куда попадешь.
— По-моему, неплохо, — возразил Снайпер. — В четвертый круг как в копеечку.
— Издеваешься? — вскинулся Вард. — Попробуй сам попади хоть куда-нибудь из этой кривой палки!
Снайпер принял протянутый арбалет, приложил к плечу…
— Я попаду из него в яблочко, — спокойно сказал он.
— Ты?! — Дед аж подскочил от возмущения. — Отсюда?!
— Отсюда.
— Хорошо, — мстительно процедил сквозь зубы старик. — Если ты попадаешь в центр мишени с первого выстрела, ты больше не раб. Но если промахнешься, то будешь вкалывать на меня, пока не помрешь. И никаких попыток сбежать или прирезать меня во сне. По рукам?
Снайпер вздохнул.
— Эх, сколько полезных идей ты сейчас мне накидал, Вард, я б сам точно не додумался. Но уговор есть уговор. По рукам.
Две ладони встретились с хлопком, похожим на звук спущенной тетивы арбалета. А потом Снайпер снова натянул тетиву. На этот раз все пошло хуже — его ощутимо качнуло вперед и стрелок чуть не упал. Организм настоятельно требовал отдыха, а не интенсивных физических упражнений. Но старик был настроен решительно.
— Ну, посмотрим, на что ты способен, Снар, — ухмыльнулся он, протягивая короткую стальную стрелку.
Снайпер взял протянутое, но вкладывать болт в арбалет не торопился, а приложил его снова к плечу, на этот раз более внимательно исследуя оружие.
Так. Старик целился правильно, это очевидно. Даже ветер учел, на таком расстоянии для стальной стрелки это существенно. Но его болт ушел вправо. И при внимательном анализе стало понятно почему. Столяр, что протачивал желоб в ложе, работал плохо заточенной стамеской, вследствие чего образовался едва заметный перекос. Мелочь, на которую приемщик не обратит внимания. Да и тот стражник, которому выдадут это оружие, не почешется. Ему ж не по воробьям стрелять влет, а по ростовым фигурам в черте города, то есть с очень небольшого расстояния. Или со стен, если город осадят. Но там, скорее, эффект залпового огня важен, а не снайперская точность…
Снайпер выдернул из ворота своей выношенной куртки нитку, подбросил ее, проследил полет. Так, ветер справа. Слабый, но есть. Плюс поправка на дефект арбалета…
Стрелок расставил ноги, полностью скопировав позу Варда при стрельбе, медленно поднял арбалет, медленно вдохнул — и на середине выдоха нажал на спуск.
— Горный тролль тебя побери! — восхищенно произнес старик.
Болт Снайпера расколол стрелу Варда и глубоко ушел в бревно деревянного тына.
— Эх, не был никогда рабовладельцем, так, значит, и не буду, — махнул рукой старик, при этом в его голосе не слышалось сожаления. — Но как ты это сделал, кутрубов сын?
