— Так, господа и подростки, — остановил я эту странную дискуссию, подняв руку вверх. — А теперь для простых смертных. Что такое глушилка?
— Устройство, вроде тех, что в закрытых городах, — нехотя поделился пир. — Только если о нем мало кто слышал, то наверняка слабое. Может, прототип, может, просто на последнем издыхании.
— И посмотреть на это устройство можно?
— Посмотреть можно на все. — Кивнул Мишаня и тут же поспешил признаться: — Только кушать сильно охота.
Под тяжелым взглядом Димы воришке была выдана банка тушенки и два куска черствого хлеба, кои он и употребил, устроившись на краешке клумбы, сплошь заросшей сорняками. Справился с едой Мишаня со скоростью пугающей, а после начал осматривать окрестности.
— Что ищешь? — Я окинул взглядом стены домов опустевшего квартала.
— Поспать надо, — охотно поделился малец. — Поел, значит, в сон. Всегда так.
— А глушилка?
— До завтра она никуда не денется.
— Но мы, собственно, тут столько задерживаться и не собирались.
— Наивный. — Мишаня пожал угловатыми плечами и, вытерев рот тыльной стороной ладони, вытащил из кармана замусоленной куртки сигаретный окурок и прозрачную китайскую зажигалку. — А сейчас перекур.
Что говорить, произошло все именно так, как и предсказывал Миша. Сенечка явился затемно, хмурый и неразговорчивый, и, тяжело опустившись на сиденье мотоцикла, кивнул.
— Утра будем ждать, — признался он.
— Что так? — поинтересовался я у проглота. — Или сложно было раньше свалить? Что ты с этим Женей вообще целый день делал?
— Разговоры разговаривал. — Поморщился Сенечка. — Женя, он вообще не пойми кто. То ли пси-боец, то ли просто с головой не дружит. Все выведать пытался, кто со мной да что мы по пригородным просекам копытим, вместо того чтобы пользоваться шоссе. Я его урезонил, но ненадолго. Нервные тут люди, паршивые. Не лучше, правда, и не хуже, чем в городе, но я бы предпочел свалить отсюда куда подальше.
— Так что же не валим? — Появившийся из подъезда пятиэтажки Дмитрий остановился напротив проглота и скрестил руки на груди.
— Опасно. Да и сам ты не можешь это не признать.
— Опасно, — нехотя согласился пир. — Трассы хоть и держат, но не каждую же секунду за ними присмотр. Тот, кто боится днем на охоту выходить, обязательно затемно вылезет да попытается кус пожирней оторвать.
— Так что? — удивился я. — Нам прикажете тут ночевать?
— А почему бы нет? — пожал плечами пир. — На первом этаже есть очень даже приличная квартира. Там и переночевать, если что, не зазорно, и уйти можно по-английски, коли такая необходимость возникнет.
— Кстати, что за пацан? — Сенечка кивнул в сторону копошащегося в сторонке Мишани.
— С нами поедет, — утвердительно кивнул я. — Звать Мишаней, пройдоха и карманный вор.
— Под твою ответственность, — легко согласился Арсений. — Мне, если что, лишние качели без надобности, как, впрочем, и всем остальным. Его же кормить придется, защищать, хабаром с ним делиться. Ты вообще понимаешь, что Мишаня твой в бою реальный якорь?
— Поживем — увидим, — просто сказал я.
— Вставай, дядя, ну же, чего ты такой? — Просыпаться не хотелось, но кто-то настойчиво тряс меня за плечи, нагло вырывая из сладких объятий сна.
— Что тебе, Миша, не спится? — Я открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд на чумазой физиономии нового товарища.
— Вставай, говорю, — продолжал тормошить меня мальчишка. — Неладное творится.
— А что других не разбудил? — Я сел и сонным взглядом окинул темное помещение комнаты, где почивали пир и проглот. Сенечка спал тихо, периодически всхлипывая и скрипя пружинами старого матраца. Ему явно снился кошмар. Дима же, наоборот, даже не воспользовался постелью, храпел на полу, нелепо раскинув в стороны руки и уронив автомат.
Это уже совсем никуда не годилось. Пир вызвался дежурить первым и, выбрав место поудобнее, засел около окна, с тем расчетом чтобы видеть мотоцикл и часть улицы. Теперь он спал, и спал крепко.
Сон с меня сдуло в мгновение ока. Подскочив к храпящему Диме, я попытался разбудить сначала его, а затем переключился на Сенечку, но как бы ни тормошил, как бы ни хлестал их по щекам, эффект оставался тем же, иначе нулевым.
В ноздри вдруг ударил запах, почти смрад. И как я раньше его не почувствовал. Будто сидел на полянке, розы нюхал и тут кто-то схватил за загривок да окунул в ведро с отбросами, да так что не дернуться, не вздохнуть.
— Пахнет, — снова зашептал Мишаня. Только сейчас я понял, что мальчика даже не пытался кричать. — Очень пахнет.
— И что это? — Я подхватил с пола оброненный пиром автомат и, сняв его с предохранителя, подкрался к окну. Темнота. Ни шороха, ни звука, только выворачивающий наизнанку запах и спящие беспробудным сном товарищи. Это даже не странно, это очень плохо.
— Сам не знаю, дядя. — Воришка подкрался к оконному проему с другой стороны и, осторожно выглянув наружу, тут же юркнул назад под защиту бетонной стены. — Идут, — резюмировал он.
— Кто идет? — Я снова попытался разглядеть хоть что-то в этой беспроглядной тьме, однако как ни силился, ничего у меня не вышло.
— Ты что, дядя, не видишь? — Мишаня выставил вперед палец с грязным ногтем. — Вот, рядом с фонарем, трое. Чуть дальше, за перевернутым мусорным баком еще. Их тут десятка три, не меньше.
— Что они хотят? — прошептал я и тут же понял абсурдность своего вопроса. Сначала странный сон, теперь передвижения в темноте. Тут не на блины приглашают.
— Может, энергией хотят поживиться, — не поняв моего смятения, пустился в объяснения мальчишка. — Может, обобрать хотят. Вы же сильно удивитесь, если мотоцикл пропадет, а мертвые особо возражать не будут.
— Странный ты, малыш, — я отошел от окна и, отщелкнув магазин, проверил наличие патронов. Спасибо Диме, полна коробочка. — Не боязно?
— А что мне бояться? — Оскалился пацан. — Ты же тут. Эти двое что, обычные. Ты — совсем другое дело. Я человека чувствую, что собой представляет.
— Сканер? — нахмурился я. Осознание того, что мальчишка может вот так просто пролезть внутрь твоей головы и как следует покопаться в твоих мозгах, меня немного покоробила, но вместо ответа я услышал тихий смех.
— Куда там. — Мальчишка пробежал в дальний угол, где мы сложили свои нехитрые пожитки, и очень скоро вновь оказался рядом, сжимая в маленьких ладошках непропорционально большой автомат. — Просто знаю и всё. Вижу, кто человек хороший, а кто злой. Жадный, слабый, мелочный. Просто это для меня. Удивляюсь порой, как другие этого не замечают. Вот, например, твой приятель Дима…
— Тише, болталка. — Я сурово взглянул на Мишаню и, переведя взгляд на улицу, заметил, как тьма в указанном воришкой месте колыхнулась и чуть сдвинулась в сторону. — Не до того сейчас. Личностные характеристики членов нашей бестолковой команды потом доложишь. Сейчас бы ноги унести.
