– Простая проверка отчетов очевидцев из Сильверна и Адиронака…
– Понадобятся месяцы, чтобы провести ее, – перебил Орме. – Но есть и еще кое-что. Если вам так нравится, можете не допускать мысли о том, что вероятность антисоциальных наклонностей у остальных Кобр велика. Но вы понимаете, что они вернутся вместе со своими боевыми нанокомпьютерами? Перепрограммировать их никто не собирается.
Все глаза обратились на него.
– О чем вы говорите? Мендро сказал… – говорящий замолчал.
– Мендро исключительно мастерски уклонился от прямого ответа на вопрос, – печально произнес Орме.
– Сущность вопроса состоит в том, что нанокомпьютеры не могут быть перепрограммированы, они изготовлены раз и навсегда. А после того, как они были имплантированы в мозг, извлечь их нельзя уже после непродолжительного времени, так как это нанесет большую травму соседним тканям мозга.
– Но почему же нам не сказали об этом?
– Поначалу, я полагаю, причиной было то, что Армия очень нуждалась в Кобрах. Все из-за опасения, что мы наложим свое вето или заставим изменить первоначальный замысел. Потом вопрос не поднимался потому, что уже ничего нельзя было сделать.
Насколько был осведомлен Дарл, это было правдой только наполовину. Все данные по нанокомпьютерам Кобр были в документах, представленных для утверждения, и если бы кто-нибудь, кроме Орме, пожелал докопаться до них, то без особого труда мог бы это сделать. Вероятно, Орме решил приберечь этот нюанс для будущего воздействия на членов Комитета.
Гневная дискуссия продолжалась еще некоторое время, но к тому моменту, когда она завершилась, от первоначальной эйфории не осталось и следа. Но если поначалу новое чувство реализма возродило надежды Дарла, то конечный результат разрушил их до основания. Против Орме проголосовало девятнадцать человек, за его точку зрения – только одиннадцать.
Потом в своем офисе Орме успокаивал Дарла.
– Вам бы уже пора осознать, что чистые победы встречаются так же редко, как и миры с кислородосо-держащей атмосферой. Мы заставили их думать. Понимаете, думать, а на этой ступени это самое большее, на что мы могли надеяться. Теперь Комитет будет особенно внимательно наблюдать за Кобрами. Если понадобится вмешательство, нам не потребуется лишних усилий, чтобы добиться желаемого.
– Но всего этого можно было бы избежать, если бы они обратили должное внимание на проект «Кобра» с самого начала, – проворчал Дарл.
– Никто не в силах контролировать абсолютно все, – повел плечами Орме. – Кроме того, здесь имел место важный психологический фактор. Большая часть Доминиона считает военных и правительство двумя неотъемлемыми частями единой монолитной структуры. Так и наш Комитет. Независимо от того, отдает он в этом себе отчет или нет, но в его коллективном подсознании сохраняются атавизмы этого положения. Вы и я, выросшие на Эсгарде, обладаем тем, что я называю более реалистичным взглядом на то, где именно и в какой степени наши цели расходятся с целями Армии. Они задумали Кобр с единственной целью выиграть войну, следовательно, вся их подготовка, оснащение, включая и программирование нанокомпьютеров, имели смысл только в рамках достижения той военной цели. Комитету следовало всего лишь вспомнить о том, что войны рано или поздно кончаются. Но он этого не сделал. Вместо этого мы решили, что Армия уже подумала за нас.
Дарл забарабанил пальцами по ручке кресла.
– Может быть, в другой раз они поступят разумнее?
– Возможно, но я глубоко сомневаюсь в этом, – с усталым вздохом Орме откинулся на спинку кресла.
– Как бы то ни было, но в этой ситуации нам предстоит жить. Какой следующий шаг вы бы предложили?
Дарл сжал губы. Последнее время Орме слишком часто обращался к нему за советом. Было это следствием его усталости или, наоборот, сознательным стремлением заставить молодого человека принимать решения, в любом случае это плохой признак. Теперь уже очень скоро, и Дарл это знал, теплое местечко Орме перейдет к нему.
– Нам нужно получить список всех возвращающихся Кобр и места их назначения, – сказал Орме. – Потом нам нужно будет разослать специальные распоряжения во все местные и региональные правительственные отделы, чтобы все данные, касающиеся криминальных или иных поступков Кобр, стекались непосредственно к нам. Прикажите кому-нибудь, например, Джоромо, заняться этим немедленно.
– Слушаюсь, сэр. – Дарл поднялся. – Но я полагаю, что сам займусь этим. Я хочу быть совершенно уверенным в том, что все выполнено так, как нужно.
На губах Орме промелькнуло подобие улыбки.
– Вы обладаете одержимостью старика, Дарл, и я это особенно ценю в вас. Думаю, что вы и все остальные члены Комитета окажут на Доминион куда большее влияние, чем я предполагаю, – он развернул кресло и устремил взгляд в окно на раскинувшийся внизу город, потом тихо добавил. – Мне бы только хотелось знать, какие формы обретет это влияние.
ВЕТЕРАН: 2407
Свет клонящегося к закату послеполуденного солнца отбрасывал на далекие горы белые блики, когда челнок, только один раз подпрыгнув, окончательно остановился. С перекинутым через плечо армейским рюкзаком Джонни ступил на посадочную подушку, бросая вокруг себя встревоженные взгляды. Он никогда хорошо не знал Горайзон-Сити, но даже ему было видно, что город изменился. Уже из Порта он видел, что появилось с полдюжины новых зданий, а некоторые старые исчезли. Пейзаж тоже изменился. Теперь он приобрел вид, словно заимствованный из жизни центральных миров. Вероятно, Горайзон старался стряхнуть с себя признаки, характерные для пограничной провинции. Но дувший с севера ветер, принес с полей и лесов, не тронутых еще человеком, тот горько-сладкий аромат, который не могут скрыть никакие культурные преобразования. Три года назад Джонни едва ли ощущал этот запах, а теперь ему казалось, что сам Горайзон приветствовал его.
Сделав глубокий вдох, он спрыгнул с подставки и прошел сотню метров, отделявшую его от длинного одноэтажного здания с надписью: «Таможня Горайзона. Пропускной пункт». Открыв входную дверь, он вошел внутрь.
За невысоким барьером его ожидал улыбающийся человек.
– Здравствуйте, мистер Моро, добро пожаловать в Горайзон. С возвращением! Простите, может быть, мне лучше называть вас К-3 Моро?
– Мистер меня вполне устроит, – улыбнулся Джонни. – Теперь я штатский.
– Конечно, конечно! – ответил человек за стойкой.
Он все еще улыбался, но за его доброжелательностью ощущалась легкая напряженность. – Я думаю, что вы этому рады. Меня зовут Харти Белл, я новый начальник местной таможни. Ваш багаж сейчас доставят. А тем временем, если не возражаете, я осмотрю ваш рюкзак. Так, простая формальность, знаете ли.
– Конечно.
Джонни снял рюкзак с плеча и закинул его на стойку. Когда он делал это движение, его внутреннего слуха коснулось жужжание сервомоторов. В розовом тумане детских воспоминаний этот звук показался ему чуждым. Белл взял рюкзак и попытался пододвинуть его к себе поближе. Но рюкзак сдвинулся с места не более, чем на сантиметр. Белл едва не упал. Бросив странный взгляд на Джонни, он решил осмотреть его там, где тот лежал. К тому времени, когда осмотр рюкзака был закончен, в зал были внесены еще два чемодана Джонни. Белл довольно быстро осмотрел их, сделал несколько пометок на своем компьютере и, наконец, поднял лицо с приклеенной к нему улыбкой.
