Комбат и Крапива внимательно осмотрели экипировку. Все было в отличном состоянии, не придраться.
— Далеко до тоннеля? — спросил Комбат у проводника.
— По шоссе десять километров, а нам — забраться вон на тот гребень. Ближе подходить незачем.
— Слушай, если не секрет, кому этот спирт помешал? — поинтересовался Крапива.
— Я особо не интересовался, — обухом топорика Шерп загонял колышки палатки поглубже. — Вроде бы есть два пути нелегального спирта в Россию — западный и южный. Кто-то делает бабки на этом спирте, кто-то на другом. Закроешь один коридор — подрубишь конкурентов.
— Пошли, сходим наверх, — Комбат сощурился на солнце и расстегнул куртку.
— Лучше не тянуть, — согласился Шерп. — Если погода испортится, удовольствие будет ниже среднего.
Все вместе — сюда никто не сунется.
Поднимались цепочкой, склон был гораздо круче, чем тот, по которому трусцой сбегали за Авиком. Кое-где приходилось тщательно выбирать точку опоры, цепляться пальцами. Шерп, конечно, мог двигаться быстрее, но не спешил — оборачивался, чтобы подсказать, помочь.
Сколы гранитных глыб искрились, в тени под особенно большими монолитами виднелся снег. Нигде ни травинки, ни клочка мха — суровое царство камней. Недовольно, исподлобья они глядели на незваных пришельцев, но помешать им не могли.
Подъем почти закончился. Перед последним отрезком пути остановились перевести дух на ровной, как стол, площадке, размерами три на три метра. Рублев обернулся. Палатку уже нельзя было различить невооруженным глазом. В просвете между скалами виднелся изгиб шоссе, дальше каменные хребтины опускались все ниже и на горизонте маячила зеленая полоска.
— Давно здесь обретаешь? — спросил Комбат.
— Прилично. Раньше на «пятитысячники» лазил.
Теперь вот спустился пониже. Здесь, в горах, есть за чем присмотреть, кого провести.
— Зимой здесь задубеешь, — предположил Рублев.
— Зимой перевалы закрыты. Три месяца я в отпуске.
Наконец добрались до гребня. Все было видно, как на картинке: таможенный пункт, въезд в тоннель, длинная цепочка машин. Крапива разделся до пояса и подставлял обтянутые кожей бугры мышц потоку горного ультрафиолета.
— В полный рост здесь лучше не красоваться, — заметил проводник.
Он вручил Комбату бинокль.
— Говори, что видишь, попробую растолковать.
— Ну, машины, это ясно. Кавказцы… Сидят в кругу на корточках, играют в карты.
— Водители, — прокомментировал Шерп. — Им оплата идет за каждый день простоя.
— Наших бы сюда, — заметил Крапива, чьи поблескивающие очки, автомат и голый мускулистый торс эффектно смотрелись на фоне ледяных вершин. — Уже давно бы нечего было везти. Что тут пить — на неделю самое большее.
— Какой-то барыга лопает тушенку, — продолжал Рублев. — На коленях «Калашников». Шапочка вроде твоей, борода.
— Хозяева спирта прислали охрану.
— А пограничники ушами хлопают?
— До въезда в тоннель — грузинская территория.
— Ага, вот и солдаты, — Комбат поймал в объектив две фигуры в камуфляже — пограничники прохаживались взад-вперед возле раскрытого круглого зева.
Подкатил громоздкий «форд» бог знает какого года выпуска. Водитель вышел с документами. Один из солдат взял бумаги, другой полез досматривать багажник.
— Так днем, значит, «спиртовозы» не пропускают?
— Две недели держали все на замке. Глухо. Начальник заставы цену набивал. Теперь по ночам пускают одну-две машины.
— Какой у них на заставе арсенал?
— Автоматы. У барыг — как ты говоришь — тоже ничего другого не видно.
— А где она сама?
— Смотри туда, — показал проводник.
Комбат заметил среди камней несколько убогих бараков.
— Весело тут работать. Ни заставы путевой, ни полосы, ни «колючки».
— Есть прожектора, но это, конечно, слабое утешение. А как ты хочешь — граница новая, денег из центра выделять не торопятся.
Крапива уже прикидывал на глаз интервалы между машинами.
— Грохнуть головную и первые десять вспыхнут, как спички в коробке.
— Управиться надо быстро, — сказал Шерп. — За пару минут с заставы можно выйти на связь с вертолетным полком. «Винту» сюда лету — всего ничего.
Наш маршрут отхода для них прочитывается ясно — сюда, под пули, мы не полезем — там отвесный обрыв.
Остается одна дорога, по которой мы сюда добрались.
За сегодня и завтра надо освоить ее как «дважды два четыре».
— Станут ради нас авиацию поднимать, — выразил сомнение младший из командированных.
— Обстановка сейчас на виду. Приезжали телевизионщики. Авик как-то между прочим сказал, что в этих спиртовых делах замешаны люди из высоких московских кабинетов.
— Тогда можно и под камешком схорониться на время, — Крапива похлопал по нагретому боку валуна.
Шерп покачал головой:
— Солдат пустят по следу. С овчарками — своими глазами видел, как скачут вверх. А здесь, на высоте, лишних запахов нет, чтобы нюх перебить. Камни не пахнут.
— Как нас намерены забирать? — Комбат оторвался от бинокля, чтобы перекурить, обмозговать положение дел.
— Сам точно не знаю. Сказано выходить на трассу — к тому месту, откуда вы с Авиком спускались. Где-нибудь пониже ее обязательно перекроют. Может проскочим на колесах километров сорок, а дальше опять на своих двоих. Все зависит от вертолета — с воздуха машину сразу «поведут», потому что на ночь тоннель перекрыт и движения в сторону России никакого.
Когда вернулись в палатку, проводник вышел на связь, доложил, что все пока в норме.
— Придется кое-что переиграть, время не ждет, — донесся голос сквозь трескотню эфира. — Давайте сегодня.
— Вроде праздничных дат не предвидится, чтобы рапортовать партии и правительству.
— К трем будем вас ожидать. Конец связи.
Голос резко пропал — им сообщили все, что считали нужным, а времени на дискуссию не предусматривалось.
— Ну что им скажешь? — отключив рацию, Шерп бросил взгляд на часы.
— Чтобы успеть к трем надо отстреляться к часу, — заметил Рублев.
— Истинно так.
Заметив удивленный взгляд Крапивы, проводник пояснил:
— Отец был приходским священником, с его легкой руки застряли в памяти разные красивые обороты.
— А сам ты верующий? — Крапива бережно, двумя пальцами взял свой крестик висевший на шее и поднес к губам. — Я всегда перед тем как на дело идти прошу, чтобы смерть отвел.
