Заведующий департаментом отбивался и сам немедленно переходил в атаку.
По объему полномочий пост Гурина был одним из самых незначительных в правительстве. По сути он выполнял те же функции, что и президентский пресс-секретарь. Его небольшой штат отвечал за предоставление информации по запросам из министерств. Но конфиденциальные сведения каждый из министров получал по своим каналам. Поэтому в департамент Гурина обращались только за статистикой и ежедневными показателями — валютными курсами, биржевыми индексами, котировками акций и всем прочим, что мог узнать всякий, кто потрудился бы купить одну из газет отпечатанных на розовой бумаге.
Реальный вес Гурина определялся другим. Именно он был доверенным лицом премьера, именно через него поступали все выгодные предложения, именно он разговаривал от имени главы правительства, когда последний не мог позволить себе засветиться.
Оппозиционный политик и государственный чиновник встретились в том самом посольстве, где Красильников обговаривал детали с пакистанцами. В узких кругах столичной элиты посольство славилось своей надежной крышей. Сам посол — человек с окладистой, располагавшей к доверию, бородой — любил вкусно поесть, славился как собеседник и был в приятельских отношениях с совершенно разными людьми: от банкиров до оперных звезд Большого театра.
За десять лет его пребывания в Москве ни один разговор, состоявшийся в посольстве, не стал достоянием ни ФСБ, ни пишущей братии. Имя посла стало своего рода фирменной гарантией полной конфиденциальности.
Под занавес большого приема в честь государственного праздника его страны, посол сообщил Гурину, что приобрел для своей коллекции еще одно произведение модного художника. Гость понял его правильно — в небольшой комнате, сплошь увешанной картинами, обычно происходили встречи тет-а-тет.
Гурин ничуть не удивился обнаружив там всем известного партийного босса в неизменном двубортном пиджаке с золотыми пуговицами. Иметь дело с политическим оппонентом с одной стороны даже удобнее, по крайней мере хоть с этой стороны можешь не ждать выплеска компромата. Они обменялись рукопожатием.
— Может на «ты», если не возражаешь? — спросил Красильников.
Получив согласие, он без долгих околичностей приступил к делу.
— Алексей, кое-что из байконурских железок готовы взять за хорошие деньги.
Гурин только краем уха слышал о намечаемом отказе от аренды космодрома, последнее время руководитель департамента был занят совсем другим. Тем не менее он кивнул, делая вид, что неплохо владеет информацией.
Красильников размашисто написал на листке бумаги сумму в долларах, потом скомкал его и отправил в карман. В этой комнате никто ни при каких обстоятельствах не называл вслух денежные суммы.
— В чем проблема? — осведомился Гурин.
— «Железки» должны уйти на юг. Большая часть уйдет без проблем. Но есть два аппарата — юридически они в собственности НПО «Молния». У НПО на них свои виды, они рассчитывают раздобыть где-нибудь денежки и раскрутить свой проект до конца.
— Объективно говоря — разумный подход, — заметил Гурин.
«Оставил бы ты при себе свои наблюдения», — подумал его собеседник.
— Они будут упираться до последнего. Зам, генерального вытянул из нашего комитета по обороне решение отдать им эти образцы.
— Так ведь вы на сегодня глава комитета, или я что-то путаю? — искренне удивился Гурин.
— И на старуху бывает проруха. В любом случае наше решение чисто рекомендательное. Ликвидационная комиссия подчиняется правительству.
— Да, но теперь нужна основательная мотивировка, — Гурин невзначай набивал цену.
«Подавишься — куда тебе больше», — мысленно проскрежетал Красильников.
— Давай по делу. Есть три вопроса. Номер первый: их представителей нельзя ни под каким видом допустить на полигон. Номер второй: информационное прикрытие.
Эти ребята побегут сейчас по редакциям, выскочат на каком-нибудь телеканале. Номер третий: надо уладить вопросы с Федеральной пограничной службой.
— По Средней Азии границы, слава Богу, прозрачные.
— В Таджикистане стоят наши миротворцы. Там черт ногу сломит: есть армейские подразделения, есть пограничники. Состав будет сопровождать человек из ФСБ, но какой-нибудь ретивый капитан может заартачиться.
— Зачем обязательно через Таджикистан? Кляузный маршрут.
«Без тебя знаю. По крайней мере лучше, чем Афганистан. Там, в Каракоруме единственное место где до Пакистана рукой подать. Проскочить пятидесятикилометровый коридор афганской территории и точка — приехали.»
Всего этого Красильников говорить не стал — он не торопился раскрывать ни заказчиков ни детали маршрута.
— Подумай, Алексей, что можно сделать.
— По «Молнии» могу сразу сказать: объявим через неделю приватизационный аукцион. Мозги у них быстро развернутся в нужном направлении. Насчет пограничников… Кто будет сопровождать груз? Это имеет значение.
— Команда надежная: пятьдесят на пятьдесят. Половина наших хлопцев, половина таджиков.
— Ты доверяешь узкоглазым?
— Я никому не доверяю, — осклабился Красильников, демонстрируя свои лошадиные зубы.
В ответ на настойчивые просьбы уточнить расклад он пояснил, что людей выделил Хикмет — полевой командир, контролирующий район Ходжента.
— Таджикская часть маршрута проходит целиком по его территории — так что мы гарантируем себя от неприятностей. Если у пограничников аллергия на эти рожи, можно договориться с Хикметом и его бойцы перейдут границу где-нибудь в сторонке, пешком.
— А что свои кадры? — скептически поинтересовался Гурин. — Ведомственные или… «…обычная братва», — хотел закончить он, но решил лишний раз не тыкать грязной тряпкой в глаза новому партнеру.
— За безопасность отвечает охранная фирма «Кондор». А сам контракт на поставку заключен от имени ЗАО «Технология». Так удобнее — пусть фигурируют только частные юридические лица.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
ВЕЧНЫЙ ПОКОЙ
Рублев исчез с самого утра и, вернувшись, тронул Виктора за плечо:
— Собирайся.
Музыкант долго не мог понять куда они едут. Потом по приглушенным голосам и особому запаху сырой земли догадался, что он на кладбище.
Это был случайный день, никак не связанный с датами Ритиной смерти или рождения. Рублев даже не знал точно число. Он не сомневался, что слежки не будет — не станут возле Ритиной могилы держать круглосуточную засаду. Но все-таки не хотел подвергать друга опасности. Попросил подождать и один подошел к ограде. Постоял несколько секунд, отрешившись от окружающего. От вчерашнего и завтрашнего дней, от возмездия и от самого себя. Потом встряхнулся и вернулся к Виктору.
Они прошли кладбище из конца в конец. На самой дальней от входа аллее Рублев подвел своего незрячего спутника к другой надгробной плите, где были высечены два имени.
