Иврия и Дауло обменялись взглядами.
– Твоих спутников здесь нет, Жасмин Алвертин, – произнес Дауло. – Когда мой брат нашел тебя на дороге, ты была одна.
Джин несколько мгновений смотрела на него в упор, даже приоткрыла рот в надежде, что ей удастся изобразить некое подобие шока.
– Нет… Ведь они были там. Со мной. Мы… мы ведь вышли на дорогу вес вместе. Мандер убил крисджо, который напал на меня. Нет, не может быть, чтобы их там не оказалось.
– Мне весьма жаль, – печально произнесла Иврия. – Ты точно помнишь, что они находились с тобой, когда ты добралась до дороги?
– Разумеется, а как же иначе, – ответила Джин, пытаясь придать голосу отчаянные интонации. – Ведь они были со мной, когда меня внесли в машину. И наверняка все видели. Дауло, ведь нас нашел твой брат, если я правильно помню? Неужели он их не заметил?
У Дауло дернулась щека.
– Жасмин Алвентин… когда Перто подобрал тебя, ты… ты вся была жестоко искусана монетами. Нередко один из побочных эффектов от их укусов – галлюцинации. Мой брат ни за что бы не оставил твоих спутников в беде, случись им быть где-то рядом – прошу тебя мне поверить. После того, как ты оказалась под кровом нашего дома, он, взяв с собой несколько человек, отправился основательно прочесать лес, ту его часть, что примыкает к дороге – от того места, где тебя нашли, и до самой Шаги.
«Настолько основательно, что смог бы обнаружить спрятанные мною рюкзаки?», – Джин внутренне вся напряглась, но затем тотчас расслабилась. Конечно же нет, её рюкзаки по-прежнему спрятаны в надежном месте. Случись так, что их все-таки обнаружили, она бы наверняка проснулась не здесь, а в тюрьме особого режима… если ей вообще позволили бы проснуться.
– Ой, Мандер, – прошептала она, – но тогда… где же он?
– Вполне возможно, что он ещё жив, – ответил Дауло, силясь придать голосу оптимизм. – Мы могли бы снарядить ещё одну группу на его поиски.
Джин медленно покачала головой, глядя мимо Дауло куда-то в пространство.
– Нет, пять дней. И если он до сих пор не выбрался из леса, то уже никогда и не выберется, ведь так?
Дауло печально вздохнул.
– Так или иначе, я отправлю людей на его поиски, – тихо добавил он. – Послушай… Ты пережила сильное потрясение и, как мне кажется, ещё не до конца поправилась. Почему бы тебе не принять теплую ванну, что-нибудь покушать, а затем отдохнуть ещё пару часов?
Джин на мгновение прикрыла глаза.
– Да-да, спасибо тебе… Мне… весьма жаль… Жаль всего того, что произошло.
– Для нас это высокая честь и огромное удовольствие предложить тебе наш кров, чувствуй себя как дома, – сказала Иврия. – Есть ли у тебя ещё кто-нибудь на Квазаме, кого бы мы могли известить?
Джин покачала головой.
– Нет. Моя семья… их никого нет в живых. У меня оставался один лишь брат.
– Мне понятно твое горе, – участливо произнесла Иврия. На какое-то мгновение она умолкла, а затем жестом подозвала к себе молодую женщину, которая до сих пор держалась у неё за спиной.
– Это Азия. Она будет твоей служанкой все это время, пока ты пробудешь у нас в доме. Можешь распоряжаться ею по своему усмотрению.
– Благодарю вас, – кивнула Джин. Мысль о том. что к ней в личное услужение приставили кого-то, противоречила всем её убеждениям, в особенности, если принять во внимание, что девушка своими манерами напоминала рабыню. Однако, судя по всему, отказаться – это навлечь на себя лишние подозрения.
– А когда ты почувствуешь, что у тебя достаточно сил, чтобы выйти к нам, дай знать об этом Азии, и она разыщет меня, – добавил Дауло. – Я сочту для себя почетной обязанностью сопровождать тебя в Милике.
– Вы оказываете мне высокую честь, – произнесла Джин, пытаясь не обращать внимания на тревожный сигнал, прозвучавший где-то в глубине её сознания. Сначала… служанка-приживалка, а затем и сам старший сын хозяина, да ещё для того, чтобы повсюду сопровождать её. Что это, обычные проявления гостеприимства… или же первые признаки подозрительности?
Правда, на-ближайшие пару дней это вряд ли имеет какое-либо значение. Пока её локоть и колено ещё не до конца пришли в норму, ей придется оставаться здесь, в Милике, и набираться сил. И если этим Сэммонам будет угодно держать её под своим неусыпным оком, что ж, это не так уж страшно.
– Я жду-не дождусь, когда смогу осмотреть ваш дом и деревню, – добавила Джин.
Ей показалось, что на какую-то долю секунды сочувствие исчезло из глаз Дауло.
– Да, – произнес он как-то натянуто, – я в этом ничуть не сомневаюсь.
ГЛАВА 16.
Джин сделала для себя маленькое открытие. Распоряжаться служанкой оказалось довольно приятным делом.
Единственным исключением стало принятие ванны. Уже с десятилетнего возраста Джин становилось не по себе, когда рядом с ней постоянно кто-то находился, держа наготове то мыло, то губку, то полотенце. Сама по себе горячая ванна была истинным блаженством, а ванная комната поражала невиданной роскошью, не говоря уже о купании в ней. Но Джин сократила эту процедуру насколько было возможно, чтобы не вызвать подозрений.
Тем не менее, пройдя это испытание, она почувствовала себя несказанно лучше. Азия принесла ей плотный обед, накрыла небольшой столик у окна, выходящего в живописный внутренний дворик.
«Так обычно трясутся над тобой в семье, если заболеешь», – подумала про себя Джин, когда Азия усадила её за стол и принялась угощать обедом. И как с послушной младшей сестренкой, которой можно командовать как твоей душе угодно. Уж что-что, а эту роль Джин знала неплохо.
Пища оказалась не такой уж непривычной на вкус, как поначалу опасалась Джин. Она удивлялась себе самой, съев без остатка все, что принесла Азия. Пережитый в результате катастрофы шок и долгие блуждания по лесу в сочетании с пятидневным постом разбудили в ней поистине волчий аппетит.
Однако, как оказалось, оставили после себя страшную усталость. Едва Джин покончила с обедом, как её тотчас начало клонить в сон, а веки будто налились свинцом. Оставив Азию убирать со стола, Джин вернулась к постели и начала раздеваться.
«Интересно, – пришла ей в голову мысль, когда она нырнула под пушистое одеяло, – а не примешали ли мне в пищу наркотиков?»
Но даже если и так, Джин уже была бессильна что-либо изменить. До тех пор, пока она здесь, в Милике, под кровом дома Сэммонов, она целиком и полностью в их власти. Так что лучше всего и дальше изображать младенческую невинность и сосредоточиться на восстановлении сил.
Когда Джин проснулась снова, комната уже погрузилась во мрак, за исключением тонкой полоски света, пробивавшейся из-за тяжелых штор.
– Азия, – шепотом позвала Джин, настроив свои оптические сенсоры на повышенную зоркость. Ответа не последовало, и быстрый обзор комнаты свидетельствовал о том, что Джин была одна.
